Введение. Вместо справки.

Теперь я точно знаю, как мне повезло, что в приятелях у меня оказался Валька Вишневский. И учились мы вместе, и работаем вместе, а теперь вместе и отдыхаем. Есть у Вальки родня в Егорьевске. Несмотря на то, что этот город практически рядом с Москвой, окрестности его считаются воротами в легендарную Мещёру – сказочный край. Я не подозревал, что рядом с огромным городом находится совсем иной мир – волшебный, чарующий, манящий.

Множество озёр с песчаными берегами и болот, образовавшихся при таянии древних ледников, древние дюны, дремучие лиственные, смешанные и хвойные леса, еловые и сосновые боры, луга по долинам многочисленных рек и речушек – вот что такое Мещёра – междуречье Оки и Клязьмы. Почти треть территории края – заповедные леса. Зверь, птица и рыба водятся здесь в изобилии. А уж грибов да ягод… Однако самое главное, что благословенный край этот сравнительно мало освоен человеком. В селах и деревнях, несмотря на телевизоры, компьютеры, автомобили, все еще живет дух старинных языческих обрядов и обычаев. Да и как может быть иначе, если всё вокруг сохранило первозданную чистоту и естество.

В районе встречаются лоси, кабаны, лисы, зайцы, белки, еноты и куницы. Реже – бобёр, горностай, и выхухоль. Изредка заходят волки и рыси. Из птиц – глухари, тетерева и рябчики. На озёрах, болотах и водохранилищах много водоплавающей птицы.

Егорьевский район расположен на юго-востоке Московской области. Его территория – 1740 кв. км. Район условно можно разделить на две части – западную, расположенную на моренных холмах с абсолютными высотами до 214 м. и восточную, расположенную на плоской водноледниковой равнине с высотами 110 – 150 м. Низменная часть района является западной окраиной обширной Мещёрской низменности, уходящей на территорию соседних Рязанской и Владимирской областей. Здесь, в 100 километрах от центра Москвы и в 70 километрах от её современных восточных окраин, начинается Мещёра - удивительная лесная земля.

Бедные песчаные и болотные почвы привели к сравнительно низкой распаханности района, около 55% которого покрыто лесом. Хвойные (в осн. сосновые - 59%, еловые), мелколиственные (берёзовые, 36%) и широколиственные (дубравы) леса; большинство лесов – смешанные. На водораздельных пространствах – обширные участки сосновых боров, а также верховых и переходных болот. Более 850 видов растений, среди которых 14 нуждаются в охране. Обитают 50 видов млекопитающих, 170 - птиц, 10 - земноводных, 5 - пресмыкающихся. Среди них - русская выхухоль, белая куропатка. Хозяйственное давление и степень нарушенности природных комплексов здесь одно из самых низких в Московской области.

В Егорьевском районе находится 3 памятника природы и 12 природных заказников, самый большой из которых – "Цна" - занимает площадь 5145 га

В эти-то чудесные места меня и пригласил впервые съездить с ним в отпуск Валька Вишневский лет пять назад. Не сказать, что я заядлый охотник или рыболов, но всегда любил всё понемногу – и порыбачить, и грибы пособирать, да и в травах немного разбираюсь. Заграница и наш юг уже, признаться, порядком поднадоели. Вот поразмыслил я, и решил махнуть с приятелем в Мещёру за новыми впечатлениями. И получил я их в избытке, да еще таких, что теперь всегда ездил, езжу и буду ездить туда каждое лето.

Суббота, 29 июня. Отъезд.

К той самой первой поездке нам удалось всеми правдами и неправдами выбить себе у начальства месячные отпуска. На машине ехать никто из нас не хотел, поскольку в отпуске не хотелось ограничивать себя в потреблении различных алкогольных напитков, да и вряд ли это было бы возможно. Поэтому решили отправиться рейсовым автобусом. Уже в субботу утром мы встретились у метро Выхино, где благополучно и погрузились в указанный автобус. Дорога занимала почти два часа, но бутылочка водки емкостью 0,7 л под домашнюю закусочку, которая градус крадёт, достойно скрасила наш скучный путь. Вообще-то я всегда любил ездить и передвигаться, при этом мне всегда нравилось любоваться открывающимися видами. Но в хорошей компании да под водочку время пролетело незаметно.

В Егорьевске на автостанции нас уже ждали – на потрёпанном «Фольксвагене» нас встречал брат Валькиного отца, не помню, как это по линии родства грамотно называется. В общем, этот его брат отца живёт с женой и двумя детьми в Егорьевске, а мать этого брата обитает в глухой среди мещёрских болот. Вот эта-то деревенька и была конечной целью нашего путешествия.

- Ну, привет, племянничек, - широко улыбаясь, приветствовал Вальку Алексей – добродушный мужик лет пятидесяти пяти. При этом была пожата и моя рука. – Ну, с приездом, гости дорогие. Самый лучший отдых вам гарантирован. Валентин, как дружка-то зовут?

- Сергей, - представился я, ещё раз пожимая его руку.

- Ну что, сейчас доберёмся, приезд отметим… - он осёкся, внимательно разглядывая нас. – Тем более, вижу, вы уже отмечать начали. Правильно, на отдыхе так и надо. Ну, ладно, счас домой поедем. Вот только в одно место быстренько заскочим.

- Это куда? – недовольно поинтересовался Валька.

- А вот увидите, - последовал лаконичный ответ. – Потом спасибо скажете. И нальёте.

Мы загрузились в машину и минут через десять остановились у малоприметного двухэтажного здания старой постройки. К нашему удивлению на обшарпанной входной двери был смонтирован довольно приличный и явно новый цифровой замок. Но нашему изумлению не было предела, когда мы оказались внутри маленькой клиники. Нас встретил скромно, но опрятно одетый, пожилой человек в наброшенном на плечи белом халате. Да и без халата он выглядел как врач.

- Добрый день, добрый день, - закивал он головой, улыбаясь нам и пожимая руку Алексею. – На русальную пожаловали?

Мы оторопело переглянулись, пожимая плечами в недоумении. Все было очень странно. Явственно ощущался некий ореол таинственности.

- Ну, конечно, Пётр Иваныч, - тоже расплылся в улыбке Валькин дядя. – Куда ж ещё? Ты их, пожалуйста, уж побыстрее оформи. А то с дороги прямо.

- О чём речь, о чём речь, - снова закивал старичок, одобрительно поглядывая на нас. - Проходите, молодые люди.

Алексей вполголоса обратился к Вальке:

- Дадите ему по пятьсот рублей.

Валька тут же запротестовал:

- Да за что? Мы же…

- Потом мне спасибо скажете, - внятно, с расстановкой повторил дядя Лёша. – Без этого никак.

Проверка оказалась простой сдачей анализов на венерические заболевания. Здесь не было ни обычных очередей, ни формальностей, поэтому всё прошло быстро и буднично.

Довольный доктор получил с нас по пятьсот рублей и пошёл провожать.

- Пока, пока, хлопцы, - говорил он, пожимая нам руки. – Я и был уверен, что у вас всё в порядке. Но без проверки нельзя. Порядок должен быть.

Мы были не против проверки. И не против порядка тоже. Но всё же это было как-то странно и неожиданно. Во всём этом явно была какая-то интрига. Да ещё и доктор добавил на прощание загадочно:

- Сейчас народу много едет. Проверить всех надо.

Уже на выходе мы услышали, как доктор и дядя Лёша вполголоса переговариваются:

- Так я вечером заскочу, Петр Иваныч, ладно? Ты уж не подкачай, а то утром гостей повезу.

- Ну, о чём речь, Алексей, - заверил доктор. – Я никогда никого не подвожу. Я ж понимаю…

Он усмехнулся и подмигнул нам.

- Ну, добре!

Пока мы шли к машине, Валька пытался добиться от родственника хоть какого-то объяснения этой внезапной и странной проверке, но безуспешно. Дядя Лёша лишь загадочно улыбался и отшучивался.

Немного покатав нас по Егорьевску и рассказав всё, что знал про свой город, он подвёз нас к старенькой панельной девятиэтажке.

- У нас тут не столица, конечно, но милости просим, – не умолкал дядя Лёша.

- Детишки в деревне у бабки, - говорил он, открывая дверь. – А супруга дома – нас встречает. Ну, проходите…

Нас действительно ждали. Уже в тесной прихожей витал аппетитный запах оливье и еще чего-то праздничного. Супруга Алексея – хорошо сохранившаяся, даже можно сказать привлекательная дама лет сорока с хвостиком, слегка полноватая – вышла встретить нас в прихожую.

- Милости просим, гости, - приветливо улыбалась она. – Ждём, ждём. Пирогов вот напекла.

Мы даже не ожидали такого тёплого приёма. Однако выяснилось, что супруги живут достаточно уединенно и потому хорошим гостям всегда рады. Для Лилии Никитичны это был повод блеснуть своими кулинарными способностями, а для Алексея – махнуть рюмку и не одну. Да и женины пироги он очень уважал. Словом, мы и оглянуться не успели, как оказались за столом. Алексей и его супруга оказались мировыми, компанейскими людьми. Тосты и анекдоты сыпались как из рога изобилия. Мы по возможности старались отвечать тем же. Пироги были просто великолепны: с пылу с жару – с капустой, с печёнкой, рисом и яйцом, с лучком. Да и закуски были хороши. В Москве я давно так вкусно не ел. Валькин дядька постарался с выпивкой – брал всегда у знакомых только хорошую водку и настаивал её на апельсинных корочках, на клюкве или ещё на чём. Надо ли говорить, что уже к обеду мы довольно смутно представляли, где и зачем мы находимся.

- Притомились ребятки с дороги, - наконец, обратился к жене Алексей.

- Давайте, хлопцы, отдохнёте, а там повечеряем да завтра в деревеньку махнём.

Ввиду явной нехватки спальных мест в двухкомнатной малогабаритной квартире нас уложили тут же, постелив на полу широкий матрац и бельё. Мы махнули ещё по одной рюмашке на сон грядущий и действительно завалились спать. Вечером нас бесцеремонно растолкали (а то ночью спать не будете!) и всё повторилось – застолье, пироги, тосты. Ночью мы спали, как убитые. Наверное, сказались годичное постоянное недосыпание, непривычно хорошая и натуральная еда и энтузиазм принимающей стороны.

Воскресенье, 30 июня. Канун Русальной недели.

Зато утром нас подняли ни свет ни заря - в пять часов. Накормили на убой, налили по рюмке на дорогу и Алексей повёз нас в настоящую деревню к матери. Город закончился как-то очень быстро и незаметно. Я не переставал поражаться открывающимся за окном восхитительным живописным пейзажам. Нескончаемые леса тянулись на всём протяжении нашего пути. Лишь изредка лес как бы нехотя уступал место посёлкам, дачам и хозяйственным постройкам. Часто за стволами деревьев блестела вода. Но что это были за реки или озёра, как они назывались, я не могу сказать. Хотя это июньское утро было очень тёплым и обещало жаркий день, нас обдувало свежим ветерком, и нам было хорошо. К тому же в дорогу мы набрали пивка, оказавшего совсем не лишним.

После получасовой поездки мы свернули на просёлочную дорогу и заехали в совершенную уже глушь. Вот и конечная точка нашего путешествия – настоящее русское село на самой границе с Рязанской областью. Действительно, край лесов, болот, рек и озёр. Не верилось, что мы всего в сотне километров от Москвы. Ас-та-ни-но – прочитал я на потрёпанном, замызганном, покрытом рыжими ржавыми пятнами жестяном указателе.

Встретила нас мать Алексея – Зинаида Анатольевна. Пожилая, но на вид не старая, и даже в чём-то привлекательная женщина. Жила она одна в крепкой бревенчатой избе. Внутри было прибрано и очень уютно. Едва ли не половину комнаты занимала обширная русская печь. Как положено, в правом углу стояли на самодельной полочке несколько икон. Перед ними стояла маленькая бронзовая лампадка. В доме было две комнаты – светлица, а из неё дверь вела во вторую комнату. Дверь в комнату была приоткрыта и оттуда доносились оживлённые детские возгласы.

- Принимай гостей дорогих, мать, - обнимая и целуя в щёку пожилую женщину, объявил Алексей. – Вот Валентин – Варькин сын, а это Сергей – дружок его. Так что принимай. Они на недельку, думаю, задержутся. Если понравится.

При этом он подмигнул нам.

- Понравится, понравится, - махнула рукой Зинаида Анатольевна. – Чего ж им не понравится-то?

- Вот, мам, справки ихние. Пусть у тебя будут, а то потеряют ещё.

Алексей передал ей бумажки явно медицинского вида.

- Ну, привет, мои золотые! – Алексей подхватил на руки одну за другой двух озорных, очаровательных дочек – близняшек лет пяти, выскочивших из комнаты на знакомый голос. Следом вышел чумазый, смешной мальчик.

Несколько минут он забавлялся с детьми, потом бережно опустил их на пол.

- Ну ладно, мама, поеду я, - засобирался он.

- Да покушай хоть с дороги, сыночек, - всплеснула руками мать. – Сам-то не останешься? Завтра ить начнётся.

- Да не, ма, мне Лилька голову оторвёт, - с явной досадой отказался Алексей.

Зинаида Анатольевна покивала головой.

- И то верно. Ну что ж делать, поезжай. У нас теперь тут совсем весело будет.

Женщина кивнула в нашу сторону.

- Ну, вот и хорошо, мама.

- Гостей не обижать, дочи! – дал он напутствие девочкам и как-то странно посмотрел на нас.

- И Серёжку тоже не обижайте! – Алексей кивнул на застывшего с пальцем во рту пацана.

С этими словами Алексей быстро поцеловал дочек, пожал нам руки, ещё раз подмигнув на прощание и пожелав счастливой охоты и приятного времяпрепровождения, и отбыл домой.

Мы с любопытством разглядывали убранство настоящего деревенского дома. Многие предметы были очень старые, можно сказать древние. Ухват у печи, потемневшие от времени горшки, разнокалиберные бутылки и множество других вещей. Эти вещи вызвали у нас уважение и настоящий интерес.

Хозяйка дома деликатно подождала пока мы немного освоимся, и подошла к нам.

- Уж не обессудьте гости дорогие, - сказала она. - А жить придётся в сарае. Народу много, сами видите.

Мы покорно взяли сумки и вышли из дома. В сарае так в сарае.

- Да и удобней вам там будет. Ещё спасибо скажете, - говорила хозяйка, ведя нас по песчаной дорожке, с двух сторон обсаженной цветущими пионами, через обширный огород к старому, но добротно сделанному сараю, который окружали заросли полыни, лебеды и разросшейся полудикой малины. Я и не подозревал, что её слова окажутся пророческими.

Против наших ожиданий сарай оказался просторным и даже достаточно уютным. Он состоял из двух больших помещений, которые условно можно было разделить на хозяйственную и жилую зону. Жилая зона, отгороженная деревянной перегородкой, мало чем отличалась от комнаты в доме, разве что было немного темнее. Здесь стояли три кровати, застеленные бельем с замысловатой вышивкой в старославянском стиле. Среди прочих узоров в глаза бросались свастики – древнеславянский символ солнцеворота. Было очень чисто, уютно и как-то тепло. В хозчасти была свалена обычная утварь не первой необходимости, инструмент, разные сельхозорудия, среди которых часто попадались явно старинные вещи. На стенах висели мотки проволоки, верёвки, какие-то выцветшие ленточки. Но больше всего было пучков сушёных трав и цветов, отчего по всему сараю разносился упоительно-медвяный, ни с чем не сравнимый, аромат.

- Вот и ваши хоромы, - обвела женщина рукой закуток с кроватями.

Мне здесь сразу понравилось.

- Спасибо большое, Зинаида Анатольевна, - истово поблагодарил я, испытывая непреодолимое желание отвесить поклон.

- Да нема за што, - рассеянно проговорила она, копаясь в древнем серванте, притулившемся в углу. Она выудила какую-то склянку, пару гранёных стаканчиков и направилась к нам.

Стаканчики она наполнила густой, терпко пахнущей жидкостью, сразу напомнившей мне бальзам.

- Ну что, хлопчики, завтра в бой, - загадочно улыбаясь, сказала она. – Вот выпейте отварчику, из травок из наших, не химия какая-нибудь.

- А что за отварчик? – полюбопытствовал Валька.

- Пейте, пейте, - уговаривала Зинаида Анатольевна. – Завтра день хлопотный будет. А мож и сегодня уже начнется…

Мне очень хотелось спросить, что собственно начнется. Однако я уже, кажется, начал догадываться.

Микстура к моему удивлению оказалась довольно приятной на вкус и теперь мне не терпелось поскорее ощутить её действие.

- Ну, вот и хорошо, - одобрительно кивнула она головой и опустилась на кровать. - Ну, а теперь, ребятки, присаживайтесь и послушайте, что я вам скажу. Поди Лешка-то не сказал вам про русальную неделю?

- Нет, - удивились мы.

- Да, он такой, - усмехнулась наша хозяйка. – Сюрприз вам сделал. Ну да ужо я вам расскажу. Попали вы, ребятки, на праздник большой. В самый раз с отпуском подгадали.

Так вот, завтра Ярилин день – русальная неделя начинается или просто русалии. Это наши древние обряды: «проводы русалок», «яичное заговенье», «русальное заговенье». Русалки – дарительницы влаги нашим полям. А сейчас колос сформировался уже, дождей пока не надо, вот и прощаются с ними, родимыми. Обряд проводов связан с конями, с маскарадом, где один из парней рядится конем; на конях скачут во время праздника Купалы; иногда двое мужчин ведут лошадь в поле…

- А когда праздник Купалы? – спросил я.

- А вот в ночь на седьмое июля как раз будет. Некоторые празднуют по старому стилю, на две недели раньше, но мы так. В Купальную ночь никто спать не будет. Да и в остальные… - она хитро прищурилась. – Спать мало доводится.

- А почему мало? – теперь спросил Валька.

- Да ебуться все, - просто и свободно удовлетворила наше любопытство Зинаида Анатольевна. – Вся неделя праздников состоит из обрядов. Так каждый обряд нынче с еблей. А чего ж, думаете, сюды столько народу к нам в гости пожаловало?

- Большую часть года русалки проводят на дне реки или появляются на земле в Русальную неделю, - продолжала она. - Всю неделю русалки тут самые главные. А уж у нас русалки такие…

Мы действительно обратили внимание на огромное количество, как мы подумали, жителей этого села. Больше всего нас поразило обилие, даже подавляющее преобладание, молодежи. На улицах было полно народу. Даже в окрестностях села то и дело попадались многочисленные веселые компании. Теперь была понятна и проверка в вендиспансере, и странный разговор Алексея с доктором.

От открывающейся перспективы у меня вдруг закружилась голова. А Зинаида Анатольевна между тем продолжала:

- По старым преданиям во время Русальной недели русалок можно увидеть вблизи рек, на цветущих полях, в рощах, на перекрестках дорог и на кладбищах. Рассказывают, что во время танцев русалки исполняют обряд защиты посевов. А вы, парни, должны гулять вместе с ними. А то могут и наказать тех, кто пытается работать в праздник: вытоптать проросшие колосья, наслать неурожай, ливни, бури или засуху.

- А гулять – это… - Валька многозначительно посмотрел на нашу хозяйку.

- Это само собой. Совокупляются все! - лишь отмахнулась она и продолжила рассказ. Она делала это так выразительно и завораживающе, что я будто погрузился в сон наяву.

Русальная неделя всегда насыщена обрядами, обычаями, запретами, соблюдение которых связывалось в народе с временным появлением русалок на земле и обуславливалось желанием крестьян избежать их вредоносного воздействия. Она осмыслялась как праздничное время: устраивались общие трапезы, гулянья с хороводами, танцами и играми. Повсеместно бытовал запрет на большие (полевые) работы; крестьяне старались не ходить в лес и по посевам в одиночестве, не водить в лес лошадей и скотину, не купаться, особенно в полдень и полночь. Женщины считали, что на русальной неделе нельзя полоскать белье, белить холсты, заниматься работами, связанными с прядением, ткачеством, шитьем. И сейчас мы стараемся соблюдать все основные традиции наших предков и молодёжь к этому приобщать.

У нашей молодёжи до сих пор есть обычай каждый день во время русальной недели рядиться русалками и совершать в этом виде хождение по поселениям. Наиболее смелые и бойкие девушки в одних рубахах с распущенными волосами, закрывающими лицо, выходят вечером на улицу, бродят по задворкам деревень, иногда появляются перед домами, прячутся в посевах, особенно в конопле…

- В конопле?! – изумился Валентин, не упускавший возможности иногда поучаствовать в раскуривании косячка «для поднятия тонуса», как он говорил.

Зинаида Анатольевна понимающе усмехнулась:

- И девочки пошалить любят. Тем более в русальную неделю.

- К тому же это хорошая основа для наших тканей, - серьёзно добавила она и продолжила раасказ дальше. - Повстречав одинокого прохожего, особенно ребёнка, они постараются напугать его. Иногда они специально выслеживают маленьких детей, ловят и, совсем как настоящие русалки, трясут…

- А если нас повстречают? – поинтересовался я.

- А вот тут-то мой отварчик вам и пригодится! – отшутилась женщина. - Раньше встреча с русалкой обещала несметные богатства или несчастья. Русалок следовало опасаться девушкам, а также детям. Считалось, что русалки могли увести ребенка в свой хоровод, защекотать или затанцевать до смерти. Поэтому во время Русальной недели детям и девушкам категорически запрещалось выходить в поле или на луг. Если во время Русальной недели погибали или умирали дети, то говорили, что их забрали к себе русалки…

- Красивая легенда, - сказал я.

- Чтобы от них уберечься, надо носить с собой резко пахнущие растения: полынь, хрен, чеснок.

- Так русалки всё же бывают настоящие? – растерянно спросил я, чувствуя, что начинаю путаться и терять различие между действительностью сказочной и реальной. – Или это переодетые девушки, играющие роль?

- Вот это вам и предстоит узнать, - загадочно улыбнулась наша хозяйка. - Центром праздника был обряд похорон или проводов русалки. Его участники выбирали самую красивую девушку, украшали многочисленными венками и "гирляндами" зелени. Затем процессия проходила по деревне, ближе.к вечеру участники выводили "русалку" за село, чаще всего на берег реки. Исполняя особые песни, с русалки снимали венки и гирлянды, бросали их в воду или в костёр (если поблизости не было реки). После завершения обряда все разбегались, а бывшая русалка стремилась догнать и поймать одного из сопровождавших. Если она ловила кого-либо, это считалось дурным предзнаменованием, предвещая будущую болезнь или смерть. Древние славяне отмечали русалии на возвышенных местах, водили хороводы, ряженые ходили; по деревне, распевая русальные песни.

- А если она меня поймает? – испугался Валентин.

- Не боись, - поспешила успокоить хозяйка. – Выибуть тебя, да и делу конец!

Только теперь я понял, как устал за этот день. Рассказы нашей хозяйки будоражили меня и рисовали самые заманчивые картины. Тем не менее, усталость, напряжение, свежий воздух, да и деревенские травки заставили меня уснуть сразу, едва голова коснулась подушки.

Однако я даже не догадывался, что действительность превзойдёт мои самые смелые ожидания.

Понедельник, 1 июля. Федул. Ярилин день. День палящего солнца. Начало Русальной недели.

Ярилин день - В начале кресеня природа радует глаз буйством красок. Ярило открывает небо и зелёные травы наливаются волшебной силой. Уходит весна, приходит лето. До восхода солнца умываются целебной росой, обходят нивы с хлебом, освещают дома и ворота. После зачина проводят обряд «Постриги». Далее устраивают пир в поле. Обрядовая отрава: сладости, яичница, пироги. В требу приносят пиво. Перед игрищами разыгрывают сказку или древнее предание. Обязательны любовные игрища и пляски.

Русские обряды и традиции

- Эй, гости дорогие, встаём! – разбудил нас мелодичный голос Зинаиды Анатольевны.

Я с трудом продрал глаза и… ничего не увидел. Было темно. Лишь когда глаза немного привыкли к мраку, я различил Вальку и стоящую в сенях хозяйку. Голова была тяжёлой от недосыпа, густого аромата трав и выпитого накануне.

- Идёмте быстренько завтракать и поспешайте – начинается!..

- В этот день почитают мучеников Леонтия, Ипатия и Феодула, - рассказывала нам за завтраком хозяйка. - Народная молва гласит: Федул на двор заглянул - пора серпы зубрить, к жнитвам готовиться загодя. К Ярилину дню приурочивают ярмарки, торжки, ярилины игрища - все святые с Ярилой борются, побороть не могут.

Зинаида Анатольевна велела нам одеть специально приготовленные для такого случая амулетики из агата.

- Ну, вперёд, хлопцы. Народ уж собирается. Одевайте-ка вот… я вам тут приготовила, - с этими словами она извлекла из шкафа два свёртка.

Это оказались длинные, почти до колен, холщёвые рубахи, расшитые узорами. Зинаида Анатольевна выдала нам праздничную одежду.

- Деньги ещё возьмите, а больше ничего не надо, - деловито давала она последние напутствия. – Если только обувку.

- А трусы-то как? – удивился я.

- Они тебе, милок, не понадобятся. Да и погода сегодня хорошая будет. Ступайте!

Рубаха да ботинки на босу ногу – вот и вся наша одежда.

Прихватили с собой большую, полотняную сумку с припасённой накануне по совету хозяйки снедью и выпивкой. Выпивку нам Зинаида Анатольевна уступила свою – вкуснейшую и чистейшую самогонку в полуторалитровой пластиковой бутылке.

- Стекло лучше с собой не брать, - объясняла она. – Правило такое. Побьётся, осколки будут…

Валька хотел взять с собой мобильник, однако единственный карман рубахи застёгивался, на такую хлипкую пуговичку, что от этой идеи пришлось отказаться. Чувствуя себя очень неуютно, мы вышли на улицу. Вдоль забора уже мелькали спешащие участники праздника. Парни и мужчины – многие в таких же рубахах, как у нас. Девушки, девочки – разукрашенные, разряженные, пёстро одетые и почти неодетые… прекрасные! Они несли с собой букеты цветов и венки. Людей сопровождал приглушенный гул – говор, смех, вскрики молодух, которых парни попроворнее не упускали случая ущипнуть за наиболее выдающиеся части тела. Праздник носил ярко выраженный эротический оттенок!

Село оказалось довольно большое. Здесь была церковь, клуб с кинотеатром и дискозалом, несколько магазинов и маленьких кафе. Дома попадались самые разнообразные. Большей частью это были добротные, старые срубы, наличники, ставни, подоконники которых были украшены искусной резьбой. Но встречались и современные поместья – двух и трёхэтажные, кирпичные и с сайдингом. В общем, всё как везде.

Сначала я подумал, что мы направляемся к центральной площади села. Однако, к нашему удивлению, мы миновали площадь и направились к дальней окраине. Уже издалека можно было разглядеть стоящие у крйних хат автобусы и автомобили, к которым со стороны села стекались людские ручейки. Когда мы вышли к месту сбора, я ещё раз поразился количесиву участников, особенно совсем молодых девушек и детей. Теперь это было пёстрое, волнующееся, галдящее людское море.

Ещё почти полчаса мы курили, перебрасывались шутками с окружающими парнями и многозначительными взглядами с окружающими девушками. Настроение у всех было великолепное.

- Давайте садиться! – раздались, крики.

Все полезли в автобусы, которые тут же выруливали на просёлок и выстраивались в колонну. Как водится, мест всем не хватало, поэтому детей сажали пять-шесть на двухместные сиденья или просто усаживали на колени. Наконец, всё утряслось, и мы поехали, качаясь на ухабах. Мужики потихоньку разливали. Нам тоже удалось махнуть по стопке самогонки. Несколько самых нетерпеливых парней уже вовсю сосались на задних сиденьях с девчонками, открыто лапая и прижимая их. Обернувшись в очередной раз, я заметил бородатого мужчину, сидящего с широко раздвинутыми ногами. Мужик сидел, откинувшись на спинку сиденья, на нём была обычная широкополая рубаха, задранная на живот. Между его ног спиной ко мне на корточках сидела девушка. Я видел лишь её острые, обнажённые плечи и выступающие на спине лопатки, по которым струились длинные светлые волосы с вплетёнными в них голубыми лентами. Голова девушки ритмично двигалась в пахе партнёра и то, что она делает, было совершенно очевидно.

- Смотри! – толкнул я локтём Вальку, увлечённо разглядывавшего сидящих впереди девушек и чувствуя, как встаёт хуй.

- Класс! – показал он мне большой палец, одобрительно ухмыляясь. – Мне бы так!

- Не знаю, - с сомнением сказал я. – По-моему, в автобусе всё-таки неудобно.

Словно в подтверждение моих слов нас ощутимо тряхнуло. Я снова посмотрел назад – девушка как ни в чём не бывало продолжала сосать, а в руке у блаженно улыбающегося мужика появилась банка пива.

- А я бы попробовал… - возвразил Валька.

Мы ехали минут двадцать. Миновали засеянные и оставленные под пар поля, проехали вдоль опушки соснового бора. Остановились на обширном лугу, с одной стороны упиравшемся в лес, другой – полого спускающейся к блестящей внизу реке. За рекой тоже зеленел лес, но не сосновый, а смешанный.

Как и в старые времена, праздник проводили на обширном участке лесных массивов, который охватывал поймы нескольких речушек, протяженный участок водохранилища, смешанные, лиственные леса и хвойные боры. В канун праздника специальные бригады обходили участок, приводя его в порядок: убирали мусор, спиливали опасно торчащие сучья, вытаскивали из воды острые коряги, чистили дно, устанавливали мусорные контейнеры, размечали границы специальными лентами. Дел было невпроворот. Из числа местных мужчин назначались распорядители, которые носили специальные повязки и решали все оргвопросы, следили, чтобы не было посторонних, охраняли границы участка.

Здесь существовали свои традиции и неписанные законы. Категорически запрещалось мусорить – все празднующие имели с собой пакеты для отходов, которые потом складывались у рассредоточенных по территории мусорных контейнеров. Любой острый предмет мог поранить, особенно осколки стекла. Многие ходили босиком, да и многочисленные любовные утехи проходили прямо на траве или земле. Правда некоторые стелили покрывала или полотенца, подкладывали одежду, если таковая имелась под рукой.

Местная молодёжь с малых лет перенимала древние знания. Всячески поощрялось изучение народных обрядов. Многие подростки учили песни, танцы, осваивали полузабытые ремесла. Вместе с тем новая жизнь вносила свои коррективы в древние традиции и обряды. Праздник принял откровенно эротический, даже порнографический характер. И наши с Валькой смутные догадки и предчувствия к нашему восторгу, быстро обретали реальное подтверждение!

Отовсюду доносились радостные возгласы – встречались старые знакомые, слышались песни, гомон, смех. Веселье начиналось, растекаясь по лугу, лесной опушке и дальше – в лес, к реке…

Подростков и детей здесь было очень много – не меньше половины присутствующих на празднике. Всё чаще стали попадаться совсем обнажённые девочки и девушки, часто натёртые разными ароматическими маслами, выполнявшими одновременно и функции афродизиаков. Я безумными глазами смотрел на прекрасные, плавные изгибы юных и маленьких красоток. Таких девочек, в таком виде и в таком количестве мне не доводилось видеть ещё никогда и нигде! Несмотря на внутреннюю борьбу, устоять было просто невозможно – у меня встал! Спереди у рубахи, котора была на мне надета, имелся большой вырез. И теперь из него торчал мой стоящий хуй, который было просто невозможно скрыть. И таких, как мы, было большинство. Попадавшиеся навстречу девушки и девочки одобрительно и с любопытством разглядывали разнокалиберные мужские достоинства.

Большинство девушек было сплошь обвешано различными безделушками и бижутерией – бусами, браслетами, серьгами, кулонами и еще черт знает чем. В волосах многочисленные заколки, разноцветные резинки, бумажки, бантики. На многих были венки из полевых и даже из садовых цветов. Попадались венки из кувшинок и кубышек, что считалось особым шиком. Однако такие венки быстро увядали. Стройные, грациозные тела сплошь и рядом украшали татуировки, а иногда и затейливые узоры, нарисованные, скорее всего, местными умельцами. Я с интересом отметил даже своеобразную «моду» - у многих красоток на бедре были повязаны их трусики. Это было с одной стороны практично – какая-никакая, а одежда всегда с собой, а с другой – эстетично: у кого-то они были просто посильнее притянуты вокруг ляжки и затянуты узлом, а у кого-то повязаны довольно причудливыми узлами и даже бантиками.

Особую, довольно многочисленную группу составляли девушки, изображавшие русалок. Они были обильно и живописно размалёваны, украшены бижутерией и сорванными цветами и ветками. Для того, чтобы стать русалкой было необходимо лишь одно условие – наличие длинных, ниже лопаток, волос, в которые заплетались цветы и веточки кустов. Как мы узнали, должен был состояться конкурс на лучшую русалку.

Многие участники праздника были уже навеселе. Было очень интересно наблюдать, как люди сбивались в кучки, чтобы выпить и закусить, раскурить косячок. Девчонки зазывали к себе мужчин бутылкой водки. Мужчины угощали дам вином и папиросками с травкой. Пили припасенные отвары из трав. В деревне каждый готовил их по своему рецепту.

- Ну что, раскумаримся? – предложил Валька, доставая из нагрудного кармана папироску и спички.

- Пару тяг можно, - охотно согласился я, стараясь избегать прикосновений его торчащего члена с большой, тёмно-розовой залупой.

- Во-во, для поднятия тонуса, - одобрительно согласился мой приятель, раскуривая папиросу.

- Девочки какие, а! – восхитился он, мечтательно закатывая глаза.

- В жизни таких не видел, - согласился я. – И столько!

Мимо нас проскочила стайка очаровательных длинноногих девчушек лет одиннадцати-двенадцати. Девчонки весело галдели, хохотали и стреляли по сторонам возбуждёнными глазами. Одна из них – красивая, худенькая, смешливая красотка с тёмно-русыми волосами, заплетёнными в две классические, довольно длинные косички – притормозила, помахала нам рукой и показала большой палец, одобрительно косясь на наши возбуждённые орудия. На девочке была лишь коротенькая кислотная, ярко-жёлтая юбчонка.

- Хочешь? – предложил я, стараясь перекричать галдящих детей.

Она смущённо улыбнулась, растерянно замерев и не сводя глаз с наших гениталий. Надо было действовать! Я подошёл к девочке и решительно взял её за руку.

- Привет!

- Привет, - тихо ответила она, заливаясь румянцем и потупив глаза.

- Тебя как зовут?

- Ладомила, - игриво стреляя глазами, представилась юная очаровательница. - А тебя?

Правила игры надо было соблюдать, и я слегка растерялся, пытаясь припомнить своё праздничное имя, второпях сказанное хозяйкой. Очень мешало созерцание неописуемо сексуальной, прекрасной, ещё неоформившейся девочки и интуитивное предвкушение возможного удовлетворения необычайно острого желания. Наконец, мне удалось вспомнить, как меня зовут:

- Сережень.

Мне это имя не нравилось – слишком непривычно.

- Милка, ну пойдём же! – донёсся громкий, настойчивый крик одной из спутниц моей прелестной новой знакомой.

- Я догоню! – махнула рукой Мила, как бы невзначай задев мой текущий соком желания упругий хуй.

Её прикосновение возбудило меня до крайности. Грандиозность и необычность происходящего, немыслимое обилие сверхсоблазнительных девушек и несколько тяжек травки привели к тому, что я стал как-то необычно, по-новому воспринимать окружающую действительность и даже себя. Чувства, ощущения, запахи – всё стало иным!

- Отойдём в сторонку? – деловито предложил я.

- А зачем? – игриво, откровенно кокетничая, поинтересовалась маленькая красотка.

Я как бы невзначай опустил глаза на свой истекающий прозрачными соплями член.

- Нуууу, что ж… - жеманно протянула она и многообещающе погладила маленькой ручкой мою волосатую ляжку.

- А я… как же, - вдруг раздался жалобный голос моего приятеля. Только сейчас я понял, что Валька стоит рядом, молча пожирая нас глазами.

Мила покосилась на его дрожащий от возбуждения розовый пенис.

- Любавааа! – протяжно позвала она.

От трёх девочек, остановившихся поодаль в ожидании подруги, отделилась стройная, тёмноволосая девчушка. Ей было не больше одиннадцати. Длинные прямые волосы струились по острым, резко очерченным плечам. В её красивом личике было что-то хищное, что придавало ей слабо уловимое сходство с хищным, пушным зверьком – лаской или куницей. Она была совершенно обнажена. Лишь на бедре были повязаны бантиком белые трусики, а на груди белел ремешок небольшой дамской сумочки. Любава нерешительно подошла к нам, заворожённо глядя на наши торчащие стволы.

- Ты посмотри сюда, Люб! – рассмеялась Мила и вдруг порывисто и непринуждённо схватила мой член у самого основания. По её руке тут же протянулась длинная, извилистая, прозрачная дорожка. Я вздрогнул от неожиданности и внезапного наслаждения.

- Мил, ты чего, - делая большие глаза, многозначительно покрутила пальцем у виска её подруга. – Они же взрослые!

- Ну и хуй ли, - усмехнулась девочка, второй рукой осторожно сжимая мою волосатую, горячую мошонку. – Или ты теперь весь праздник будешь искать пацанов с пиписькой, как карандаш, типа Димки?

По-видимому, этот аргумент сразил Любаву наповал. Она с нескрываемым интересом, оценивающе посмотрела на мой внушительный фаллос и яйца. Перевела взгляд на хозяйство Вальки. Я стукнул оробевшего товарища по плечу, делая страшные глаза и указывая ему на темноволосую девочку. Однако на того, похоже, нашёл столбняк.

- Ну, пошли, - выпустив мой член и схватив за руку, потянула меня Мила.

- Эй, девки, у Ильи втретимся! – махнула рукой Любава остановившимся в растерянности подругам.

Ощущая завистливые взгляды стоявших рядом мужиков, мы быстро направились к ближайшим кустикам.

- Ты откуда приехал? - спросила моя прелестная спутница.

- Из Москвы. А ты?

- Я тоже. Мы и в прошлом году тут были.

- Ну и как, понравилось? – поинтересовался я.

- Ещё как! – восторженно ответила моя юная спутница. – Очень-очень!

Пару минут мы шли молча. Тишина на фоне окружающего шума и гама веселья становилась напряжённой.

- Тебе сколько лет? – просто так спросил я, зная ответ.

- Одиннадцать. А тебе?

- Тридцать восемь, - виновато ответил я.

- Вы большой, - констатировала девочка.

Вдруг какая-то внезапно пришедшая мысль заставила её встрепенуться.

- А что мы будем делать? – с нескрываемым любопытством тихо спросила она.

- А что с ним можно делать? – вопросом на вопрос ответил я, поддевая указательным пальцем тяжелый, набухший член c большой прозрачной каплей на кончике головки.

- Много чего, - еле слышно, себе под нос пробурчала маленькая богиня.

- Давай здесь! - я потянул её за руку, приметив подходящий пятачок травы среди разросшихся зарослей бузины и орешника.

Но маленькая полянка оказалась занята. Мы едва не наступили на разложенную на расшитом полотенце закуску – бутерброды и зелень. Тут же стояла на две трети опорожнённая бутылка водки и валялись пластиковые стаканчики. На траве белело сплетение тел – обыкновенный, каких много, мужчина в годах с внушительным животом и густо поросшей волосами грудью и две привлекательные, миловидные девушки лет восемнадцати-двадцати единственным украшением и одеждой которых были венки… Прямо классическая вакхическая сцена – пан и нимфы в лесных кущах.

- О! К нам гости! – пьяно осклабился мужчина. – Давайте к нам, угощайтесь…

Ещё пять минут назад я бы без колебаний присоединился к ним, но сейчас…

- Извини, приятель, - с сожалением сказал я. – Не хотим вам мешать. В другой раз обязательно.

- Да вы не мешаете, - донеслось уже вслед нам.

Наконец, проплутав по лесу ещё минут десять, мы вышли к лесному ручью. Деревья здесь расступались и берега ручья были освещены солнцем. Я в очередной раз поразился величественной красоте и спокойствию здешних мест. А вот и подходящее местечко для четырёх усталых путников!

Мы с Валькой скинули и расстелили на песчаном пятачке свои рубахи, обозначая любовное ложе. Тяжёло дыша от желания, я повернулся к Миле, обнял девочку. Теперь можно было не стесняться. Понимающе улыбаясь, она сжала обеими ручками мой мгновенно вставший член и принялась довольно умело дрочить его. Балдея от удовольствия, я гладил её худенькую спину с резко выступающим позвоночником, сжимал мягкие и в то же время упругие шарики выступающих ягодиц. Руки юной партнёрши заблестели от моей смазки.

Валька и Люба тоже стояли лицом друг к другу. Мой приятель обнял девочку и тёрся членом и яйцами о её грудь и живот. Небрежно сброшенная белая сумочка валялась в траве у них под ногами.

Я стоял, покачиваясь, с упоением отдаваясь нежным девичьим рукам. Столь юной партнёрши у меня, пожалуй, ещё никогда не было. Однажды в командировке деловые партнёры пригласили в сауну, куда привели девчонок лет по пятнадцать. Тогда я выбрал одну из самых симпатичных девочек, и мы уединились в маленькой комнатушке для отдыха. Девочка сначала настойчиво пыталась пользоваться презервативами, но резинки или не натягивались на мой довольно внушительный член, или соскакивали едва попадая в её ещё маленькие, плохо разработанные дырочки. Уже через полчаса на кровати и полу валялось с полдюжины бесполезных резинок, а я без всяких противных контрацептивов с упоением трахал раком прелестного подростка, почти девочку. Первый опыт полового общения со столь юной представительницей прекрасного пола запомнился на всю жизнь как, пожалуй, лучший секс в моей жизни.

Однако сейчас меня ублажало чудесное одиннадцатилетнее создание, совсем ребёнок! И то, что я испытывал было неописуемо прекрасно. Следуя примеру друга, я тоже прижал влажную, горячую колбасу хуя к худой, ребристой груди девочки и принялся тереться о неё. Багровая залупа плавно скользила между розоватых величиной с десятикопеечную монетку сосков.

- Вам так нравится? – спросила Мила, вскинув голову и пристально глядя на меня.

- Очень, очень, лапочка, - задыхаясь от похоти, заверил я.

Мила накрыла член ладошкой, прижимая его к себе. Она опустила глаза и с любопытством наблюдала за работой моего полового органа, увлажняющего её нежное тело полупрозрачной тягучей жидкостью.

- Мила, милочка, - шептал я, сжимая девочку в объятиях и с силой трясь о неё гениталиями.

- Мне так надоело, - капризно протянула Мила, выдираясь из моих объятий. – Ну-ка дай!

Она отстранилась, крепко сжала липкий ствол у основания и замерла, осматривая моё достоинство со всех сторон. Казалось, она изучает его, стараясь запомнить малейшие детали. С головки члена свесилась жирная прозрачная сопля. Мила деловито сорвала лист с куста орешника и тщательно протёрла мою залупу. В следующий миг она, выпустив из руки смятый зелёный листок, быстро склонилась к моему паху. А уже через минуту мне делало минет самое очаровательное создание на свете! Неожиданно для меня самого член раздулся до небывалых размеров. Своё дело делали необычайное возбуждение и чудесный, свежий воздух. Замирая от наслаждения и не веря в происходящее, я любовался огромным стволом, торчащим изо рта красивой юной девчушки. Смазливое личико покраснело от напряжения, огромные серые глаза настороженно смотрели на меня, словно спрашивая: можно ли продолжать дальше?

Мила сосала неторопливо и размеренно, одной рукой поглаживая мою ляжку, а другой поддерживая увесистую волосатую мошонку. Сосала она, как и дрочила, довольно умело. По-видимому, сказывался прошлогодний опыт. А может, и не только. Наконец, она выпустила изо рта влажный, тяжёлый ствол, жадно хватая ртом воздух, вытерла губы ладонью.

- Иди сюда, - требовательно и решительно, как неразумного ребёнка, потянула она меня на расстеленные на песке рубахи.

Я улёгся на спину. Мила, немного помедлив, задрала свою жёлтую юбчонку на грудь и опустилась сверху. Она уселась на мои ляжки и принялась обеими руками надрачивать член. Я выл и рычал от удовольствие. И вот настал долгожданный момент. Мила бесцеремонно и как-то небрежно сжала твёрдый, дрожащий от возбуждения ствол, приподнялась, прижала набухшую, раздувшуюся до размеров большого абрикоса сочащуюся смазкой головку к своему восхитительному нежно-розовому бутону, примеряясь… Исытыюще глядя на меня, она стала медленно опускаться, принимая в себя мой хуй. Я лежал ни жив, ни мёртв, прекрасно понимая, что это и есть лучший момент в моей жизни. Маленькое влагалище плотно и упруго приняло в себя большую часть моего ствола, с усилием нанизавшись на явно слишком большой для себя предмет.

Мила протяжно застонала и, уперевшись руками мне в живот и прикрыв глаза, заскользила на члене. Я сжал её узкие худенькие бёдра, до сих пор с трудом веря в происходящее. Повернув голову, я увидел, что Валька трахает стоящую перед ним раком Любу. Зрелище было очаровательное. Классический сюжет - взрослый мужик с заметным пузиком и маленькое, изящное, хрупкое тело стройной, юной девочки. И толстый, мясистый, живой ствол, сыязывающий два таких разных тела в единое целое.

Сколько раз я рисовал себе в своих потаённых мечтах именно такую картину! И вот всё это наяву! Вот оно грациозное, минатюрное тельце, резво скачущее на мне, принимающее в себя мою плоть. Я содрогнулся от первого залпа, в глазах потемнело от пронзительного наслаждения. Девочка застыла и напряглась. Я ощутил тёплую влагу, устремившуюся в нежное тело ребёнка.

- Давай! Давай же! – расслышал я сквозь, ватную пелену оргазма.

Следующий залп оказался затяжным. Я даже выгнулся от удовольствия. Мила тоненько запищала, впившись маленькими острыми ноготками мне в живот. Я сжал обеими руками талию девочки, прижимая, натягивая её на себя. Третий залп! Мила содрогнулась и вдруг безвольно сникла, как будто из неё выдернули некий стержень. Мне даже показалось, что она падает. Теперь я наполнял спермой лишь прекрасный, податливый, послушный кусок плоти. Я испуганно встряхнул ребёнка. Мила будто очнулась от сна, застонала, открыла глаза и посмотрела на меня растерянным, отчуждённым, неузнающим взглядом.

- Всё, дядя, - с трудом сказала она. – Всё… хватит!

Я разжал объятия и бережно опустил выебанного ребёнка на рубашки. По её бёдрам заструилась белёсая сперма. Девочка лежала, раскинув худые, длинные ноги и с любопытством наблюдала за мной. На её губах блуждала загадочная улыбка. Сперма продолжала вытекать из её широко раскрытого ставшего ярко-розовым влагалища. Под её промежностью на светлой рубахе расплывалось большое тёмное пятно.

- Иди… ко мне, - позвала она, царственно вытягивая тонкую, как плеть, руку. – Ляжь рядом.

Я опустился, прижимаясь к маленькому расслабленному телу. Мы обнялись. Теперь я имел возможность спокойно понаблюдать, как рядом мой приятель ебёт Любу. А делал он это страстно и азартно. Ежесекундно распластанное перед ним на коленях маленькое тело вздрагивало от мощных, бесцеремонных толчков. В тишине слышались надрывные, мучительные стоны ребёнка и хрип спаривающегося взрослого мужика. Я запустил руку в карман Валькиной рубахи (на моей лежала Мила), вытряхнул дрожащими от возбуждения пальцами сигарету, закурил.

- Дай мне тоже, - попросила Мила.

Я удивлённо посмотрел на неё, а потом вдруг осознал, что если девочка занимается сексом со взрослыми мужиками, то почему бы ей не пить и не курить? Дал ей сигарету, щёлкнул зажигалкой.

- Тебе понравилось? – поинтересовалась моя юная партнёрша, без особого интереса наблюдая за совокупляющейся парой.

- Лучше мне ещё никогда не было! – честно признался я, поглаживая девочку по впалому животу. Там, внутри, под мышцами и тонкой кожей сейчас растекается моя животворящая влага, проникая, впитываясь в юную плоть!

- Ты столько много вылил кончухи, - удивлённо призналась прелестная нимфетка. – Мне показалось, я лопну!

- Это потому, что ты мне очень нравишься, солнышко, - прошептал я её в маленькое розовое ушко.

Девочка улыбнулась откровенной лести. Я почувствовал, что хуй просыпается после недолгого отдыха и встаёт, требуя продолжения.

- Пососёшь? – я кивнул на растущий на глазах ствол.

- Ладно, пососу. Только иди подмойся.

Она легонько подтолкнула меня в направлении ручья. Я щелчком отправил в него громко зашипевший в воде бычок и отправился выполнять приказание моей маленькой повелительницы. Вода была тёплая и достаточно чистая. Я с удовольствием окунулся, тщательно помыл гениталии и, предвкушая не менее сладкое продолжение, направился к своей партнёрше.

- Давай к нам, - вдруг хрипло позвал меня Валька, когда я поравнялся с увлечённо занимающейся сексом парой.

Он по-прежнему трахал сзади свою стоящую раком партнёршу. Я понял его. Люба жалобно смотрела прямо на меня. Мой почти стоящий член был всего сантиметрах в тридцати от её лица. Удержаться было невозможно. Когда Люба поняла мои намерения, набалдашник залупы уже влезал ей в рот, заглушая протестующие вскрики. А через минуту мы уже работали с другом в два смычка, жаря прелестную одиннадцатилетнюю девочку. Люба рассосалась и теперь принимала мой ствол весьма охотно. Желанная пелена наслаждения опять затуманила сознание. Я даже не почувствовал, как Валька кончил и вышел из нашей общей партнёрши. Девочка увлечённо продолжала сосать мою толстую колбасятину. Я положил руку ей на затылок, собрал в пучок мягкие, молодые волосы. Возбуждение было слишком сильным. Я протяжно застонал, чувствуя, как сперма устремляется в рот ребёнка. Девочка испуганно отпрянула и мутные, слегка желтоватые сгустки тут же залепили её правый глаз, щёки и подбородок, сразу тягуче закапали на грудь, налипая на многочисленные обереги и амулеты.

- Мамочка! – воскликнула девочка, вздрагивая, словно от удара, от каждого попадания.

- Всё! – довольно рапортовал я, стряхивая на нос ребёнка последнюю мутную каплю и растирая членом сперму по её лицу.

Люба смущённо закрыла лицо руками, с видимым усилием поднялась с песка, на котором остались глубокие вмятины от её ладоней и коленей, и убежала к ручью.

Приходя в себя от бурного оргазма, я тоже поднялся с коленей и моему взору открылась восхитительная картина. Валька стоял, выгнувшись вперёд, а перед ним, склонившись к его паху, стояла красавица Мила и увлечённо делала ему минет. Минут через пять мой друг судорожно вцепился в плечи ребёнка. Девочка громко замычала и ей всё-таки удалось выпустить брызжущий спермой ствол. Пока она сплёвывала на землю, Валентин покрыл спермой почти всю её милую мордашку. Крупные сгустки и мелкие бисеринки жемчужно блестели на солнце в волосах девочки.

Довольные друг другом мы искупались. Девочки расцеловали нас на прощание и отправились по тропинке обратно. А мы, счастливые, стояли и курили, просушивая застиранные рубахи.

Секс с детьми произвёл на нас такое впечатление, что мы вернулись домой, выкупили у хозяйки бутылочку домашней водки и до вечера просидели за столиком во дворе, обсуждая произошедшее.

Вторник, 2 июля. Зосим и Савва Пчельники.

• На Зосима пчёлы мёду запасают.

• Пчёлы начинают мёд запасать, соты заливать.

• Рой роится - Зосим-Савва веселится.

• Что у пчелы в соту - то Зосим и Савва дали.

Народные приметы

Зинаида Анатольевна вовсю хлопотала во дворе, когда мы только продрали глаза.

- Который час? – толкнул я в бок друга.

- Одиннадцать почти, - щурясь от дневного света, сказал Валька.

Быстро умылись, перекусили на скорую руку и по приглашению хозяйки отвправились на утренний инструктаж.

- Ну, хлопчики, как вам у нас отдыхается? – поинтересовалась она, хитро глядя наши мятые лица.

Я вспомнил Милу и сглотнул вдруг заполнившую рот слюну.

- Спасибо, Зинаида Анатольевна, это лучший отдых в нашей жизни, - наконец, выдавил я.

- Ну, вот, а я что говорила, - удовлетворённо кивнула женщина.

- Ну, хлопчики, сегодня у нас сладкий день, медовый. День пчельников сегодня, то есть покровителей пчёл Зосима и Саввы. Так что в этот день печеньем на меду народ потчуют, сладостями всякими. Готовьтесь, и девчата вас сегодня сладостями попотчуют.

Зинаида Анатольевна подмигнула нам.

- В полдень начало.

- А где… начало? – спросил Валька.

- На опушке… у леса, - ответила хозяйка. – Проведу уж вас. Так что собирайтесь уже, я вам вот тут приготовила…

Она принесла с кухни пакет и поставила его на стол.

- Вот, угощать людей будете.

Я заглянул в пакет. Там было печенье. Но печенье какое-то особенное, явно самодельное. Я взял одну печенину и присвистнул. Печенье состояло из двух слоёв, между которыми был мёд и имело чёткую форму фаллоса! Ну, конечно: головка, ствол, два яичка. Вот так угощение! Я довольно усмехнулся и положил печенину в рот.

- Вкусно! – похвалил я.

- Ну, ладно, берите кулёк да пойдёмте, - сказала хозяйка, поднимаясь.

Мы послушно направились за ней, предвкушая новое необыкновенное приключение. На одной из уже знакомых нам полян были накрыты многочисленные столы. Приходящие выкладывали на скатерти принесённые лакомства. В основном это были сладости в виде половых органов – медовые пряники, леденцы, печенье с медом и так далее. Чего тут только не было!

Многие гуляющие демонстрировали своё мастерство прямо здесь – немного в стороне, расположившись на траве, лепили свечи в виде фаллосов из медовой вощины. Пили в основном медовуху и, хотя медовый праздник официально ещё не начался, вокруг уже было полно людей изрядно навеселе. Самые нетерпеливые занимались любовью на опушке или слегка углубившись в лес. Из кустов доносились резкие вскрики и громкий смех. На ближайшем к нам столе, сдвинув в сторону яства, полусидел мужчина. У него в ногах на корточках сидела длинноволосая девушка и делала ему минет.

Тут и там весело сновали многочисленные дети, шныряли стайками и по одиночке, нетерпеливо хватая со столов сладости. Громко заиграла гармонь. Девушки и женщины затянули частушки, стремясь перепеть друг друга.

Не за кудри девки любят,
Не за белое лицо:
За хуище с топорище,
И по чайнику яйцо.

- Не хватай меня за грудь,
Рука твоя холодная.
- Ах, ты, мать твою ети -
Какая благородная.

У меня на сарафане
Корабли да якори.
Меня в этом сарафане
Семеро хуякали.

Я вчера была твоей,
А сегодня Мишкина.
Хуй у Мишки как сосна
На картине Шишкина!!!

Я лежала с Коленькой
Совершенно голенькой,
Потому что для красы
Я сняла с себя трусы.

Одеяло, одеяло,
Одеяло красное.
Как под этим одеялом
Моя целка хряснула!

Эх, трехрядная гармонь,
Золотые клавиши.
Гармонист меня ебал,
И все его товарищи.

Мене милый подарил
Золотые часики.
И пришлось за это мне
Прыгать на матрасике.

Я уснула, и во сне
Лезет миленький ко мне.
- Не робей, - шепчу, - милок,
Сон у девушек глубок.

На горе стоит автобус,
Под горою шесть девчат -
Две смеются, две ебутся,
Две отъебанных лежат.

Не ходите девки в лес -
Комары кусаются.
Самый маленький комар
За пизду хватается.

Раздается крик девичий
Над густыми травами -
Углубился в лес лесничий
С Машею и Клавою.

На селе стоит точило,
На точиле кожа.
Ленка блядь, и Ирка блядь,
Да и Машка тоже.

На горе растет цветочек,
Синенький, да аленький.
Ни за что не променяю
Хуй большой на маленький.

И тут я увидел её… Сексапильнее девочки я ещё не встречал. Идеальная грациозная фигурка. Милое, чудесное лицо в обрамлении длинных, слегка вьющихся светлых волос, медовыми прядями спадающих на плечи. Чистые, голубые глаза. На маленькой красотке была тонкая джинсовая мини-юбка на резинке, такая коротенькая, что иногда на миг приоткрывалась желанная щёлочка внизу паха, поскольку трусиков на ребёнке не было. Весь живот был открыт. Грудь слегка прикрывал короткий голубой топик с вышитым большим жёлтым подсолнухом. Девочка стояла, сжав в руке целую горсть сладостей. Губы, подбородок и щёки были перепачканы мёдом и крошками. Она увлечённо сосала большой леденец в форме фаллоса. Я залюбовался этим завораживающим зрелищем.

К девочке вдруг подскочил плотный, коренастый мужчина, одетый, как и я, в одну длиннополую рубаху. Бесцеремонно облапив ребёнка, он принялся тереться о маленькое тело. Казалось, мужчина и девочка исполняют какой-то дикий танец. Замерев, я наблюдал, как мужик на мгновение вскинул подол рубахи и снова прижался к груди девочки.

Я уже мысленно обматерил себя за промедление. Можно было, конечно, попробовать присоединиться к ним третьим. Вдруг к мужчине так же неожиданно подлетела одна из девушек. На ней была длинная, до щиколоток, домотканная юбка и венок. Руки и живот девушки покрывала причудливая узорчатая роспись. До меня донеслись весёлые крики и смех, и в следующую минуту девушка оторвала мужчину от ребёнка и увлекла за собой, куда-то к кустам, за которыми угадывалась характерная возня. Я мысленно отметил, что девочка, казалось, была совсем одна.

Больше терять времени было нельзя. Я схватил со стола первое, что попалось под руку - по прихоти судьбы это оказались несколько печенин Зинаиды Анатольевны – и решительно подошёл к растерянно застывшей малышке. В руке она всё ещё сжимала леденец. На её худой, плоской груди отчётливо блестели мокрые отпечатки.

- Привет, - сказал я, протягивая удивлённой девочке печенье.

- Привет, - машинально ответила она.

- С праздником тебя.

- Спасибо, дядя, вас тоже.

Она с любопытством разглядывала меня и выглядывавший в вырез рубахи член, вдруг оказавшийся у неё перед самым лицом.

- Пойдём погуляем, зайка, - пригласил я.

Деовчка с сомнением покосилась на стол, на котором всё ещё было полно напитков и сладостей. Но я уже решительно тянул её в сторону леса.

- Идём, идём, - говорил я. – А сюда мы потом вернёмся.

Девочка всё же позволила увлечь себя. Мы шли сначала по едва заметной тропинке, потом просто по траве. Вопли, крики, смех и стоны празднующих становились всё приглушённее. Правда иногда нам внезапно попадались парочки и группки за недвусмысленным занятием. Я искал уголок поукромнее.

- А куда мы идём? – всё время спрашивала девочка, которую я уже почти тащил за собой.

Я остановился прямо посреди поляны, заросшей лесной геранью и ромашками. Тут и там ввысь поднимались розовые свечи кипрея. Я опустился перед девочкой на корточки, развернув её лицом к себе.

- Мы уже пришли, - сказал я, гладя девочку по бокам.

Её кожа была нежной и гладкой. Мой член уже стоял.

- Ты минет умеешь делать? – спросил я юную красотку, осторожно обнимая и прижимая к себе.

Она отрицательно помотала головой.

- А как это? – спросила она.

- Это когда ты берёшь в рот мою вставшую писю и сосёшь до тех пор, пока я не кончу, - напрямик объяснил я, указывая на свой стоящий, нетерпеливо подрагивающий, роняющий капли смазки, хуй.

Девочка задумалась. Её можно было не раздевать. Я лишь повыше взбил узкую юбчонку, любуясь идеальным, чистым, гладеньким лобком ребёнка и чудесным влагалищем.

- Сколько тебе лет? – спросил я, сжимая возбуждённый ствол и направляя его девочке в лицо.

- Семь, - ответила малышка, протягивая маленькую, изящную ручку навстречу эрегированному мужскому члену и слегка касаясь кончиками розовых пальчиков вылезшей из крайней плоти залупы.

Её руки были до сих пор липикими от сластей. Я содрогнулся от её восхитительного прикосновения.

- А как тебя зовут?

Девочка на секунду задумалась, ковыряя пальцем свободной руки в носу.

- Голуба, - наконец, вспомнила она.

- А обычно как? Не здесь? – тяжело дыша, поинтересовался я.

- Леночка.

- Ты тут одна, Леночка?

- Я с мамой, - капризно сложив губки сказала Леночка.

- А где же она? – удивился я.

- Она там… в лесу… - неопределённо махнула рукой девочка. – С другими…

Я уже задыхался от нежности, возбуждения и желания. Хотел было спросить, откуда она приехала, но терпеть больше было не в моих силах. Милое личико было всего в полуметре от моего рвущегося ему навстречу хуя. Я быстро скинул рубаху и осторожно усадил на неё ребёнка, встал перед девочкой на колени. Длинные, прозрачные нити смазки упали на её узкие бёдра. Я заёрзал, устраивась возле маленькой подружки.

- Ну, давай! – попросил я.

Леночка вздохнула, поджала пухлые губки и склонилась ко мне. Я обнял её за маленькие плечи, привлекая ближе.

- Раскрой ротик, - прохрипел я. – Я очень хочу… Пожалуйста.

- Я ещё никогда этого не делала, - призналась Леночка. – Но я хочу… попробовать… - слова давались ей с трудом. - … настоящий!

Мне суждено было получить это удовольствие. Рот милого ребёнка послушно приоткрылся, мой член тут же оказался напротив. Ближе… ещё чуть-чуть… Палка члена вошла девочке за щеку, которая тут же вздулась здоровенным бугром. Глаза Леночки наивно и как-то вопросительно смотрели на меня, словно спрашивая: а что же делать дальше? Головка члена настолько рельефно вырисовывалась, отчётливо проступая за тонкой покрытой голубоватыми жилками, кожей ребёнка, что, казалось, я вот-вот разгляжу через неё свой хуй во рту девочки. Она осторожно дотронулась кончиками пальцев до выпуклости на своей щеке. Я замер от понимания того, что она собирается сделать. Девочка робко погладила щёку, а потом всё смелее и решительнее принялась мять и ласкать пальчиками головку члена. Её прикосновения отчётливо чувствовались сквозь тонкую, нежную кожу щеки. Никто и никогда не делал мне ТАК! Всё поплыло у меня перед глазами – синее небо с ватными клочками облаков, зелёная полоса леса, разноцветная поляна, смазанное пятно детского лица. Был лишь толстый, набухший ствол, обхваченный детскими губами и огромный бугор, здувшийся за щекой ребёнка. Леночка вскинула на меня жалобные, какие-то виноватые глаза и вопросительно промычала что-то нечленораздельное.

- Соси, соси его, детка, не стесняйся! – поощрительно улыбнулся я, гладя девочку по мягким белокурым локонам. – И ручкой вот так делай… Вот как хорошо! Вот как вкусно, правда?

Эти прикосновения и вид красивого, почти игрушечного лица семилетнего ребёнка с торчащей изо рта половиной моего ствола и второй его половиной, чётко проступающей внутри, были настолько возбуждающи, что я захрипел и едва не потерял сознание от стремительно подступившей сладкой волны острого, пронзительного наслаждения. Девочка напряглась и протестующе застонала, отчаянно пытаясь освободиться от наполняющего её рот тёплой, слегка солоноватой жидкостью дёргающегося мужского члена. Однако палка члена на этот раз прочно сидела во рту ребёнка, а моя рука предусмотрительно сжимала затылок Леночки, буквально пригвоздив её хорошенькое личико к моему паху. С моих губ сорвался торжествующий вопль. Девочка лихорадочно сжимала дрожащими пальчиками мою головку за своей щекой, будто пытаясь заткнуть дырочку в залупе, через которую продолжала бесперебойно поступать в её тесный, маленький рот сперма. Это лишь доставляло мне дополнительное наслаждение.

- Бляяяяяяяя!!!

Я выгнулся вперёд всем телом, яростно вжимая, впихивая в бедного ребёнка насколько это возможно одеревеневший, истекающий любовным, животворным терпким соком тяжёлый, мокрый, отвердевший, как камень, от детских ласк, хуй. И если бы я одним удачным движением не вынул член из-за щеки и не вогнал его прямо в рот девочки, то, наверное, мог бы проткнуть её щеку. Глаза ребёнка округлились, из них буквально брызнули слёзы. А толстая увесистая палка хуя всё погружалась внутрь девочки подобно поршню выдавливая на жирно блестящие губы, щёки и подбородок пенящуюся, пузырящуюся массу свежих слюней и спермы. С каким-то диким, первобытным, звериным наслаждением, склонившись, я наблюдал за муками маленького, милого, беззащитного, но такого сексапильного, существа. Кашица из слюны и спермы уже проложила блестящие дорожки по щекам девочки и стекала, собираясь мутными лужицами между плотно сжатыми бёдрами. Наполненные страданием глаза ребёнка превратились в два голубых, заполненных слезами озерца.

Наконец, мой 20-сантиметровый красавец вошёл ПОЛНОСТЬЮ. Головка члена была где-то глубоко в глотке семилетнего ребёнка. Кучерявая растительность на лобке и мошонке накрыла нос и подбородок малышки. Я ещё несколько раз качнул тазом, припечатывая к себе худенькое, тщедушное тельце. В ответ донесся лишь приглушенный, сдавленный, полный муки стон. И резко, сразу выдернул хуй изо рта ребёнка!.. Затычка члена сработала подобно вантузу, прочистившему засорившееся сливное отверстие. Изо рта исстрадавшейся девочки хлынул мутный белёсый поток.

- АААаааааааамам… мааааааааааааа!!!

Протяжный пронзительный крик заставил меня вздрогнуть. Мокрые от слёз глаза девочки сделались безумными. Они наполнились ужасом, когда я протянул руку, взял в горсть её чудесные волосы и неторопливо, тщательно, как тряпкой, протёр ими липкий, мокрый, всё ещё грозно стоящий орган.

Кашица из спермы медленно струилась по подбородку и, стекая по горлу, разливалась по груди и ключицам девочки, стекая на живот, собираясь блестящим обручем на резинке задранной юбки. Голубой топик покрылся причудливыми тёмными разводами. Это было одно из самых завораживающих и возбуждающих зрелищ, которые я когда-либо видел в своей жизни! И применённое к ребёнку в какой-то момент насилие стоило того.

Я отлепился от влажного маленького тела, встал и с восхищением залюбовался результатами своих усилий. С минуту девочка сидела неподвижно, лишь её худенькая, костлявая грудь с выпирающими рёбрами часто и жадно вздымалась. Потом как-то неуклюже, неловко девочка попыталась подняться, но это ей не удалось. Она вскинула голову и отрешённо, каким-то чужим взглядом посмотрела на меня.

- Хочешь пососать? – улыбнулся я, протягивая ей жёлтый леденец-фаллос на палочке. – Ананасовый…

Я стоял над ней, довольно усмехаясь и теребя только что разрядившийся, мокрый, полуопавший член. Может, выебать её? – мелькнула в голове заманчивая мысль. Девочка, наконец, встала. По её тонким ногам потекла моя белёсая жижа.

Мимо нас по тропинке прошли два парня. Они вели за руку полураздетую совсем молодую, лет восемнадцати, девушку. На ней была лишь длинная, до пят, домотканая юбка. Девушка, как и её спутники, была изрядно навеселе. Она была хороша – стройная фигурка, небольшая, аккуратная грудь со стоящими, острыми сосками, распущенные, длинные волосы, украшенные заколками и обычным венком из полевых цветов. Девушка всё время спотыкалась, путалась в широкой юбке и пьяно смеялась, а парни настойчиво тащили её дальше в лес. Компания с любопытством посмотрела на нас. Не останавливаясь, они направились дальше и скрылись за ближайшей раскидистой орешиной.

Бабка любит чай горячий,
Внучка любит хуй стоячий –

донеслось до нас их пение и смех.

Я обнял Лену и привлёк дрожащую девочку к себе.

- Ну-ну, малышка, хватит плакать, - ласково погладил я её по русой головке. – Зато теперь будешь подружкам рассказывать, а они тебе завидовать будут.

От неё явственно исходил густой, терпкий аромат – запах мужчины, запах его пота и спермы. Мой член, прижатый к мокрой майке маленькой партнёрши вновь начал оживать. Девочка заметила это и попыталась высвободиться из моих объятий, но было уже поздно. Я уже принял решение.

- А ну-ка… - я подхватил лёгкое тельце и уложил ребёнка на траву. – Встанька на четвереньки, лапочка.

- Дядя, дяденька, ну, не надо… - запричитала она.

Но уже перевернул её спиной к себе, бесцеремонно поднял вверх нижнюю часть её тела, задрал юбку, сдвинув её почти до середины мокрого от спермы живота.

- Ножки давай раздвинем… - командовал я, сам выполняя приказания. – Вот так!

- Дяденька, ну пустите… Не надо! – скулила Леночка.

- Надо, маленькая, надо! – ответил я, ухмыляясь. – Ну, поехали…

Я сжал обеими руками маленькие шарики её ягодиц, раздвигая их в стороны и раскрывая дырочку ануса. Головка моего члена тут же прижалась к этому манящему, тёмно-розовому отверстию. Член стоял.

Девочка уже не причитала и не умоляла, лишь громко стонала в то время, как моя головка тыкалась в её попку, силясь проникнуть в маленькое, узкое отверстие семилетнего ребёнка.

И всё-таки мне это удалось! После долгих неудачных попыток мне, наконец, повезло. По-видимому, член оказался в единственно верном положении и под единственно верным углом. Влажная, набухшая головка раздвинула упругие стенки сфинктера и поползла внутрь девочки.

Леночка протяжно заскулила. А победно зарычал и устремился вперёд, наваливаясь на маленькую, хрупкую партнёршу. Головка полностью вошла в её анус. Дальше… Ещё дальше… Девочка мелко дрожит, буквально нанизанная на мой твёрдый, стоящий хуй. До меня доносятся её всхлипывания и плач. Осторожно, неторопливо я начал качать маленькое тело на своём члене, постепенно увеличивая амплитуду колебаний. Леночка продолжала стонать, но уже не плакала. А я уже размеренно трахал её в маленький зад. Ствол входил в неё примерно до половины и упирался во что-то, решительно отказываясь проникать дальше.

Я выдержал минут пятнадцать. Сексуальное возбуждение и напряжение достигли апогея, и я второй раз кончил в ребёнка.

- Бля! Какой кайф! – счастливо воскликнул я, сыто отваливаясь от выебанной семилетней девочки.

Расслабленный ствол выскользнул из раскрасневшегося, натруженного отверстия, потянув за собой длинные, полупрозрачные, жирные нити. Вязкая жидкость, пенясь, потекла из детской дырочки и заструилась по бёдрам, наслаиваясь на предыдущую порцию.

- Спасибо, малышка, - сказал я, нагибаясь и целуя застывшую на четвереньках девочку в тонкую шею. – Ну, пока!

Я поднялся, отряхнул колени и закурил. Бросил прощальный взгляд на Лену. Она ничком лежала на траве. Казалось, она обнимает землю тоненькими руками. Я повернулся и неспеша направился по тропинке назад, к опушке, на поляну, откуда явственно доносился людской гомон, звуки гармони и обрывки песен.

Все прилегающие к поляне кусты тряслись и шевелились от наполнившись укромные местечки празднующих. Я то и дело натыкался на совокупляющиеся пары и компании. Некоторые предлагали мне присоединиться. Несколько раз я видел, как трахают детей. Вальку я не смог отыскать. Наверное, трахается где-нибудь в кустах – решил я. Ну что ж, пожалуй, можно возвращаться домой.

К моему немалому удивлению я нашёл друга в нашем сарае. Он валялся на своей кровати и раскладывал пасьянс.

- Здорово! – сказал я, входя. – Вот уж не думал, что ты здесь отлёживаешься. Там вовсю гульба идёт.

- Да чего-то устал немного, - поморщился Валентин. – Решил вернуться. А ты чего делал?

Я рассказал ему про Леночку, малость приукрасив свой рассказ описанием ломания её целки.

- Беги быстрей, - закончил я, усмехаясь. – Думаю, она ещё там лежит.

- Тоже мне друг называется, - обиженно надулся Валентин. И после небольшой паузы добавил явно недавно услышанное изречение:

- Таких друзей - за хуй и в музей!

Мы рассмеялись и налили себе по стопке самогонки.

Среда, 3 июля. Мефодий-перепелятник.

Если в этот день поймать хоть одного перепела, это будет залогом удачной охоты в течение года.

Если же повезет и поймаешь белого перепела, "царь-птицу", удача не оставит тебя до конца жизни.

• В этот день часты громы и грозы.

• Если на Мефодия выпал дождь, то он будет продолжаться с перерывами в течение сорока дней.

Дождя в этот день не было. Как и все последующие дни праздника. Народные приметы – великая вещь. Многие сбываются даже в наше время.

Днём многие отдыхали, а после обеда на улочках села началось оживление. Всё чаще можно было видеть мужчин, наряженных охотниками и девушек, изображавших перепёлок с украшениями из перьев. У кого не было перепелиных, пользовались любыми другими. Готовилась перепелиная охота, охота за девушками. Следуя приметам, каждый охотник собирался поймать хоть одну перепёлку.

Часов с шести народ начал стекаться к полю, предназначенному для проведения праздника. Оно не было засеяно – стояло «под паром». Тем не менее, было густо покрыто зеленью – сурепкой, васильками, травой. Мы с Валентином шагали, вертя головами, выбирая «жертву». Они были здесь же, вокруг нас, их было множество. Одна сексапильнее другой.

На краю поля уже скопились празднующие. Многие, разбившись группками, расположились на траве и в ожидании начала охоты закусывали с расстеленных скатёрок. Подождав ещё некоторое время, распорядители подали знак, и присутствующие стали выстраиваться в ряды. Мужчины с краю, женщины – в поле в сотне метров от них. Наконец, был подан сигнал и с громкими криками, свистом и смехом «охотники» устремились за брызнувшими врассыпную «перепёлками».

Мы с Валентином пока просто бежали вперёд, приближаясь к мелькавшим впереди вёртким девичьим фигуркам. Мой член и мошонка непривычно болтались на бегу. Всё-таки я пока никак не мог привыкнуть к отсутствию трусов. Дети, безусловно, бежали медленнее взрослых женщин и совершеннолетних девушек и потому должны были стать первой добычей. Я с вожделением разглядывал маленькие фигурки, отстающие от основной группы «дичи». Некоторые уже настигли первые жертвы и их переплетённые тела покатились по росшим на поле траве и цветам. Прямо передо мной мелькали две маленькие фигурки – на одной из девочек была широкая белая рубаха, парусом развевавшаяся на бегу, на другой ситцевая юбочка с нашитыми на неё на скорую руку перьями, по-моему, голубиными, и голубая косынка.

- Давай за этой! – махнул я Вальке, указывая на ребёнка в рубашке.

- Ага, - крикнул он, коршуном кидаясь на добычу.

«Моя» девчушка обернулась, пронзительно вскрикнула и резко метнулась в сторону, едва не угодив в руки разукрашенного голого мужика, опоясанного потронташами. Не ожидав такого манёвра я по инерции проскочил вперёд и чуть не наступил на в траве в любовной схватке мужчину и девушку. В последний момент, перепрыгнув через парочку, я всё-таки схватил перепёлку в голубой косыночке, отдавая должное её вёрткости и проворности. Девочка пронзительно заверещала, а я, задыхаясь от бега и вожделения, схватив ребёнка на руки, понёс добычу к ближайшим кустикам. Пробегавшие мимо мужики одобрительно показывали мне большие пальцы.

- Дядя, дядя, вы меня поймали, - проговорила девчушка.

Ей было лет семь. Это была хорошенькая малышка с наивным взглядом большущих серых глаз. Мордашка её была разукрашена в рыжий, белый и серый цвета. Из-под сбившейся косынки выбивались длинные пряди светло-русых, почти белых, волос. Я сжимал в объятиях её худенькое тело и чувствовал, что у меня встаёт.

- Как тебя зовут, милая?

- Маша, - просто ответила девочка. – А по-здешнему я забыла.

- Сколько тебе лет?

- Семь.

- А где твои папа и мама?

- Там, - неопределённо махнула Маша в сторону села.

Как и следовало ожидать, кусты были заняты. Там уже яблоку было негде упасть, и я понёс девочку к видневшейся невдалеке лесополосе. Здесь тоже уже попадались жаждавшие уединения участники охоты. Наконец, миновав заросли цветущего кипрея, я выбрал подходящее место и осторожно опустил девочку на ноги. Следовало быть начеку – было бы обидно, если бы она сбежала до того, как я получу свою награду.

Я поставил девочку перед собой и прижал её к себе. Мой стоящий ствол упёрся в её плоскую, костлявую грудь. Почувствовав, как вздрогнула девочка, я поспешил успокоить её:

- Машенька, давай мы с тобой немножко поиграем и побежишь дальше, хорошо?

- Хорошо, дядя, - кивнула малышка.

- Давай только сначала юбочку снимем, ладно? – сказал я, стаскивая с узких бёдер самодельный наряд.

- А зачем, дядя? – поинтересовалась девочка, впрочем, не делая попыток воспрепятствовать мне.

- Я хочу полюбоваться, какая ты красивая! – признался я.

Она не нашлась, что ответить. Её маленькая, худенькая фигурка была идеальна. Изящные изгибы детского тела сводили меня с ума.

- Сделаешь мне минет, солнышко? – попросил я, кивая на свой стоящий хуй.

Девочка растерянно молчала, уставившись на моё достоинство. Скорее всего она просто не знала, что надо делать. Я сжал колбаску члена у основания и поднёс к приоткрытому влажному, розовому рту малышки. Головка члена упёрлась в нижнюю губу ребёнка. Маша вопросительно вскинула на меня свои красивые глаза.

- Давай, давай, - подбодрил я, улыбаясь. – Пососи его!

Я положил руку ей на плечо и слегка привлёк к себе худенькое, тщедушное тельце, одновременно нижней частью тела делая движение навстречу партнёрше. Лиловая залупа мягко вошла в мокрые, нежные губы. Девочка издала протестующий стон, но было поздно – я уже настойчиво проталкивал хуй дальше в её рот, за щеку.

Голубая косынка съехала с головы и теперь висела на острых, худых плечах и груди девочки, словно пионерский галстук, светлые волосы рассыпались. Девочка была необычайно мила и сексуальна. Изо рта в кольце розовых губ торчал мой бугристый от проступающих жил, стоящий, волосатый член. Вот она, моя любимая картина! Щека девочки вздулась, эластично обозначив натянувшую тонкую, почти прозрачную детскую кожу головку члена. Я задохнулся от восхищения. Протянув руку, я двумя пальцами сжал этот бугор, ощущая свою залупу во рту маленькой «перепёлки». Не вынимая члена изо рта, я уложил девочку на траву, а сам встал над ней на четвереньки.

А потом я стал ебать её в рот. Жадно, настойчиво, выбивая из маленького рта брызги и кусочки пены из слюны и смазки. Я прижал её тоненькие руки, распиная маленькое, обнажённое тело на земле. И ебал, ебал, ебал её! До меня доносилось жалобное мычание и стоны сосущей член девочки, но я не обращал на них ни малейшего внимания. Вытащить из неё член сейчас было просто немыслимо!

Склонившись, я жадно следил за работой своего бугристого органа во рту семилетней девочки. Всё лицо ребёнка жирно блестело от обильных выделений. Сгустки слюны и смазки стекали с её подбородка на шею, скапливаясь причудливыми лужицами на ключицах. И тогда я дёрнулся и стал кончать, наполняя рот корчившейся подо мной глухо стонущей девочки тёплой спермой.

Время с Машей пролетело для меня как одно мгновение. Когда я, наконец, отпустил девочку и встал с неё, начало смеркаться. На густо синем, карминовом небе зажглись первые звёзды. С поля ещё доносились громкие вскрики и смех. Посмотрев на прощание на всё ещё лежащее на траве маленькое, использованное тело, я устало побрёл по полю. В стремительно сгущавшихся сумерках вокруг мелькали неугомонные «перепёлки» и «охотники». В посвежевшем вечернем воздухе все звуки словно стали отчётливее и звонче. Стрёкот цикад и свист стрижей буквально оглушали.

Вдруг из темноты прямо на меня кто-то выскочил. Действительно, совсем как вспугнутая перепёлка! Я не успел опомниться, как у меня в объятиях очутилась хорошенькая, длинноногая, прекрасно сложенная девочка лет десяти. На ней ничего не было, если не считать немыслимого венка из ромашек, иван-чая, герани и веток жимолости, накрученного на голову. Из венка торчали несколько чудом сохранившихся перепелиных перьев. Её длинные русые волосы разметались по плечам, глаза лихорадочно и возбуждённо горели. Она вскрикнула от неожиданности и звонко, заливисто рассмеялась. А я уже жадно гладил, ощупывал, лапал нежное, гладкое, худенькое тельце, всё сильнее и плотнее прижимая к себе. Мой хуй упёрся в её животик. Девочка перестала смеяться, почувствовав, увидев и поняв серьёзность моих намерений. Она тут же попыталась вывернуться из моих объятий, но я уже цепко держал свою добычу.

- Пойдём, пойдём, милая, - шептал я, задыхаясь от желания, увлекая девочку к живописной полянке на опушке светлой берёзовой рощицы.

- Как тебя зовут? – спросил я, тяжело дыша.

- Полина, - тонким голоском сообщила девочка, покорно бредя за мной. – А здесь Поляна!

Наша хозяйка рассказывала, что каждому участнику праздника даётся древнеславянское имя.

- Я очень хочу тебя, Полиночка! – признался я, бросаясь в густую траву и опрокидывая на себя ребёнка.

- Но вы такой большой, дядя! – с сомнением надула губки девочка, трепеща в моих объятиях. Она лежала у меня на груди, приподняв голову и заглядывая мне в глаза.

- Я большой, сильный и… ласковый, - прошептал я ей на ушко, целуя её в щеку.

Руками я гладил её спину, бёдра и ягодицы. Кожа девочки была нежной и бархатистой. У меня на груди и на лице разметались пряди её мягких волос. Они пахли сеном и молоком. От тела ребёнка исходил до боли знакомый с детства, будоражащий и волнующий специфический запах плоти маленькой девочки. Мой разгоряченный член жадно тёрся о её живот и лобок. Я просунул руку под её ногой, сжал член и приставил головку ко входу в маленькую пиздёнку. Полина замерла, тревожно и выжидательно глядя на меня огромными серо-голубыми глазами.

- Только мне может быть больно, - задумчиво прошептала она.

- Больно бывает обычно в первый раз. А ведь у тебя уже был первый раз?

Полина утвердительно кивнула головой.

- На прошлогоднем празднике, - прошептала она.

- Я не буду делать тебе больно, - заверил я, лихорадочно впихивая головку члена в сопротивляющееся детское лоно. Наконец, член нашёл верный угол атаки. Лиловая залупа медленно, но уверенно, раздвинув лепестки девичьего цветка, стала углубляться внутрь влагалища. Вот головка вошла полностью, увлекая за собой блестящий, покрытый сетью жилок, ствол. Теперь я был внутри ребёнка.

Я начал осторожно ебать малышку. Девочка издала тихий стон и опустилась, прижавшись щекой к моей груди и вцепившись руками в мои плечи. Я тоже сжал её худенькие, острые плечи, сильнее прижимая к себе лёгкое, нежное тело. Я трахал её, всё ускоряя темп и стараясь вогнать член как можно глубже. При наиболее сильных толчках Полина издавала слабые стоны. Я целовал голову девочки, с наслаждением вдыхая аромат её чудесных, пушистых волос. Несколько раз мимо нас с криками и смехом пробегали люди. Однако на нас никто не обратил ни малейшего внимания. Я лежал на спине, а девочка, сидя лицом ко мне, подскакивала на моём члене.

Здесь любовью занимались все и всюду. Собственно все сюда за этим и приехали. Много было парочек, но много было и трио в разных сочетаниях – две девушки и мужчина, но чаще два мужика трахали девушку. Часто встречались большие и маленькие группы. Попадались пары и группки только девушек или только мужчин. У каждого здесь был свой интерес. Здесь каждый легко находил партнёров по вкусу. Несколько раз я видел взрослых мужиков и дам, совершенно открыто предающихся сексу с детьми. Здесь было можно всё и всех. Многие привозили сюда детей специально, чтобы приобщить к свободной и естественной жизни. Других здесь попросту не было.

Неожиданно прямо к нам направился высокий, плотный мужчина лет сорока пяти с заметным пузиком. Остановившись, он некоторое время с любопытством разглядывал нас. Я подмигнул ему. Мужчина улыбнулся и спросил:

- Можно к вам?

Я утвердительно кивнул, а Полина выразительно посмотрела на меня округлившимися глазами.

- Вы не могли бы развернуть её? – попросил он, вынимая из трусов стоящий мужской аппарат внушительных размеров.

Я понял его намерения и, не вынимая члена из ребёнка, перевернул тонкое, лёгкое тело на сто восемьдесят градусов.

- Не волнуйся, солнышко, - успокоил я. – Всё будет хорошо.

Мужчина одной рукой собрал в пучок волосы Полины и прижимал её голову к cебе, а другой, сжав у основания свой член, направлял его в рот девочке. Полина размеренно сосала минут десять, довольно умело регулируя ручкой глубину проникновения мужского ствола в свой рот и ритмично двигая головой.

- Перепёлочка ты моя! - мужчина прикрыл глаза и откинулся назад, делая нижней частью тела движения навстречу девочке. Наконец его приглушенные стоны перешли в восторженный крик. Он замер, лихорадочно и в то же время бережно прижимая к себе маленькую девичью головку, вздрагивая всем телом.

Полина протестующе замычала и отчаянно замотала головой. В последний момент ей удалось освободиться от брызжущего соком навязчивого члена и почти вся сперма оказалась на её хорошеньком лице и волосах. А мужик всё стонал и кончал, кончал, орошая прозрачными и мутно-белыми брызгами десятилетнего ребёнка. Через минуту он успокоился и с усилием разжал руку, вцепившуюся в девичьи волосы.

- Спасибо, малявка! – потрепал её по мокрой щеке довольный мужик. – Ты просто прелесть!

- Приятно вам провести время, - искренне пожелал он и, напевая что-то под нос, исчез за ближайшими кустами.

Я с любопытством наблюдал за этим неожиданным и скоротечным минетом, надо сказать, вполне достойно исполненным моей маленькой партнершей, при этом не забывая трахать её.

- Ну вот, дядька обвафлил меня всю, - задумчиво протянула содрогавшаяся от моих толчков Полина, взяв прядь своих волос и изучая обильно покрывавшие их белёсые сгустки слизи. Всё её милое личико было мокрым и блестело даже в темноте. От правой щеки через переносицу ко лбу протянулся особенно большой, жирный белый сгусток.

Её задумчивость нужно было срочно разогнать. Я решил добиться этого переменой поз.

- Полечка, давай теперь по-другому, - предложил я.

Девочка привстала и мой натруженный хуй мокро и пружинисто выскочил из её уютной дырочки.

- Встань на четвереньки, - попросил я.

- Раком что ли? – тонким голоском уточнила она.

- Да, - кивнул я.

- Только осторожнее, дядя, - предупредила девочка, опускаясь на колени и вставая в требуемую позу.

С каким удовольствием я пристроился сзади к этому маленькому, сексапильному тельцу! Я с трудом преодолел соблазн попробовать её маленькую, аккуратную попку и мой член не без усилия, но уверенно вошёл в её открытую, подготовленную пиздёнку. Девочка лишь жалобно застонала, когда член вторгался в неё. Я стал ритмично вбивать, вколачивать своего алчущего красавца в это прекрасное существо. Мои ляжки громко хлопали о её тельце.

- Ой, дяденька, ой! – запричитала девчушка, которую я трахал. - ОЙ-Й-Й!!!

Она мне подмахивала! Её тщедушное тельце явственно совершало движения навстречу мне. Как это было здорово!

- Не могу больше, - задыхаясь и отваливаясь от девочки, прохрипел я.

Член мокро и упруго выскользнул из сочной, натруженной, истекающей соком пизденки.

- Ложись на спину, - попросил-приказал я.

Полина послушно перевернулась и улеглась на траву. Я опустился на девочку сверху. Член сразу вошёл в неё. Десяток толчков и… Её тонкое, худенькое тельце напряглось и выгнулось подо мной, принимая в себя мою животворную сперму. Девочка тонко и протяжно застонала, закрывая липкое от спермы лицо руками. Мой предельно разбухший от возбуждения и свежего воздуха хуй пульсировал в упруго и плотно облегающей его детской плоти, порцию за порцией вкачивая в прекрасную десятилетнюю девочку моё семя. Сверху мне казалось, что её грациозное, маленькое тело буквально нанизано, насажено на толстую, упругую, мясистую, живую палку – мой хуй! Какое же это было восхитительное зрелище!

- Поля, Поленька, - приговаривал я, ласково гладя по русой головке свою жалкую, помятую, растрепанную малолетнюю партнершу.

Наконец, я отлип от неё, встал, закурил сигарету. Полина сидела, низко опустив голову, мокрые, свалявшиеся волосы свешивались волнистыми космами, закрывая лицо. Она раздвинула свои тонкие, длинные ножки и пальцами собирала вытекающую из влагалища сперму.

- Ну, я пойду, Поленька, ладно? – растерянно сказал я, вставая. Я чувствовал себя виноватым перед нею, но не мог понять, в чём.

Девочка медленно подняла голову и отрешённо посмотрела на меня. Её красивое лицо сразу как-то повзрослело. Она привычным жестом откинула липкие волосы с такого же липкого лба, гордо тряхнула головой.

- Идите! – равнодушно сказала она.

- Спасибо тебе, маленькая.

Но она не ответила. Лишь сорвала пучок травы и принялась старательно вытирать свою хорошенькую, обвафленную мордашку.

И я ушёл, оставив её сидеть в темноте на траве посреди полянки на опушке берёзовой рощи. Истрёпанную, излапанную, использованную, жалкую. Я потихоньку брел по лесной тропинке, отдыхая и куря сигарету. Тут и там мелькали огоньки фонариков, мерцали отблески костров. Все вокруг наполняли смех, крики, гомон. Отовсюду слышались песни, возгласы и любовные стоны. А я, довольный, шёл домой. Мне удалось поймать свою перепёлку. И не одну.

Четверг, 4 июля. Ульян.

Камни начинают отпотевать — к скорому дождю.

• Ульян Ульяну (5 июля) кличет.

Спали мы, как убитые. Валька пришёл позже меня и сразу рухнул в постель. С утра нас разбудила хозяйка.

- А ну, подъём, хлопчики! Негоже спать так долго!

- А что, уже утро? – автоматически спросил я не в силах продрать глаза.

- Обед уж скоро! – возмутилась Зинаида Анатольевна. – Пойдёмте, покормлю вас супчиком да отведу, пожалуй, к Мурашу.

- А зачем нам… к Мурашу? – тупо спросил Валька.

- Эх, тёмные вы, ребтки, - свплеснула руками женщина. – Сегодня-то Ульян. А на Ульяна люди в гости ходят. Вот и ко мне скоро придут.

Пришлось вылезать из постелей. Мы наскоро умылись и вошли в дом. На пороге дальней комнаты стояли внучки хозяйки и восхищённо рассматривали нас ниже пояса. В разрезы наших рубах было видно всё! На близняшках были одинаковые розовые ситцевые платьица в рюшечках и оборочках с большими белыми розочками на плечах. Два белокурых ангелочка.

- Ой, дядьки какие! – возбуждённо показывала на нас пальцем одна из девочек. Вторая лишь застенчиво улыбалсь, не сводя с нас огромных, блестящих, тёмных, как маслины, глаз.

Взгляд малышек словно имел физическую силу – член начал подавать признаки жизни. Я сразу принялся подавлять стремительно растущее желание. Спасло то, что нас сразу усадили за стол.

- Идите, идите, играйте, маленькие, - махнула на них Зинаида Анатольевна.

- Любопытные – страсть, - говорила она, наливая нам домашних, благоухающих щей. – Счас я вам самогоночки и микстурки принесу…

Она вышла из комнаты. Пользуясь случаем, я словно ненароком поднялся из-за стола, демонстрируя застывшим в немом восхищении девочкам вставший волосатый хуй, яички.

- Ну, как? – спросил я, улыбаясь и подмигивая малышкам. Сжал ствол, потянул, открывая головку.

- Ой, гляди! – смущённо шептались девочки, хихикая и толкая друг друга.

Хлопнула дверь, и я едва успел стремительно опуститься за стол, пряча розовую колбасу хуя, как в комнату вошла хозяйка, держа в руках пакет и тёмную аптекарскую бутылочку со снадобьем.

- Выпейте-ка микстурку сначала, - заботливо приговаривала Зинаида Анатольевна, заботливо разливая по шкаликам янтарно-коричневую жидкость. – Это лучшее средство… народное… Давайте ешьте, пейте, гости дорогие, да пойдём.

- А куда? – спросил Валька.

- Так я ж говорю: к Мурашу. Клад хотите найти?

- Клад? – мы переглянулись, не веря своим ушам.

- Он у нас знаток по кладам. Всё вам расскажет. Как искать, где…

- Вот это да! – вырвалось у меня.

- Здорово! – загорелись глаза у приятеля.

Забыв обо всём, мы торопливо дообедали.

- Ну, пойдёмте!

Она сунула в руки Вальки объёмистый свёрток.

В гости с пустыми руками не ходят, - пояснила она. – Деньги потом отдадите.

Мы выбрались из-за стола, и только тогда я понял, что мой член по-прежнему стоит. Спасло меня то, что хозяйка шла впереди, а я выходил из комнаты последним.

Я подмигнул и помахал рукой девочкам, они радостно ответили мне.

«Вот бы с ними…» - подумалось мне.

До Мураша мы шли минут двадцать – большей частью по околице села, огородами. Но даже здесь нам попадались группки весёлых, возбуждённых дюдей. Тут и там мелькали обнажённые тела. Совершенно свободно и открыто, никого не стесняясь, они обнимались, целовались, любили друг друга. Мимо проносились галдящие стайки ребят и девчонок. Наконец, мы подошли к современному двухэтажному коттеджу. Здесь всё по последней моде: дикий камень, металлопластиковая черепица, кованая ограда. Небедный домик. Впрочем, здесь таких немало. Однако в отличие от Москвы никакого чванства и предвзятостей. Все ходят в гости ко всем, общаются свободно и на равных. Действительно, своеобразная коммуна. Мечта многих утопистов прошлого. Пожалуй, ничто так не связывает и не сближает людей, как секс!

Хотя железная в причудливых завитках чугунная калитка была приоткрыта, Зинаида Анатольевна остановила нас, достала мобильник.

- Это я, - донёсся её приглушённый голос. – Вот привела тебе благодарных слушателей, как договаривались… Ладно… Хорошо…

Вдоль дорожки к дому тянулись кусты пионов, дельфиниума и аконита. В небольшом садике обращали на себя внимание живописно цветущие группы наперстянок, рудбекий, флоксов. Нас никто не встречал. Все двери были открыты.

- Разувайтесь здесь, - сказала Зинаида Анатольевна, когда мы оказались в просторной прихожей, по стенам которой красовались несколько чучел птиц и мелкой живности.

- Ну, мальчики, поднимайтесь на второй этаж. Там вас ждут уже, - она как-то загадочно усмехнулась.

- А вы с нами не пойдёте? – спросил я.

Его рассказы я давно все знаю, а больше мне там делать нечего… - вздохнула наша хозяйка, - Пойду, пожалуй. Ступайте наверх, вам там понравится!

Она повернулась и вышла из дома, а мы направились к видневшейся в глубине дома лестнице с витой чугунной оградой. По пути я внимательнее рассмотрел чучела: хорошо исполненные образы утки, сороки, зайца и, кажется, хорька. В двух вазах пышные букеты садовых цветов. Было очень тихо, лишь с улицы доносился негромкий гул непрекращающегося праздника – крики, смех, визг, возбуждённые возгласы.

Дом не отличался вызывающей роскошью или утончённой изысканностью. Здесь было достаточно просторно и вместе с тем уютно. В отличие от других домов, где нам приходилось побывать, на глаза пока не попалось ни одной старой вещи, за исключением, пожалуй, цветочных ваз. Дошли до лестницы.

Прямо передо мной мелькала Валькина голая задница и болтающийся между ног тяжёлый, натруженный за эти дни, хобот члена. Моё полувозбуждённое достоинство также вызывающе высовывалось в разрез рубахи. Ходить без штанов и трусов было всё же очень непривычно. Теперь ясно стали различимы негромкие голоса наверху. К моему удовольствию детские.

Лестница привела нас в обширный зал, отделанный полированным деревом. Пол был застлан коврами. Из мебели здесь обнаружился длинный кожаный диван на витых ножках и несколько кресел.

Хозяин дома стоял посреди комнаты. Это был коренастый, длинноволосый мужчина лет сорока. У него был тяжёлый, властный взгляд. На нём была почти такая же длинная рубаха, как и на нас. В глубокий вырез выглядывали внушительных размеров гениталии, густо поросшие кучерявыми волосками. От меня не укрвлось, что член его был так же полунапряжён, как и у нас, что говорило о достаточном сексуальном возбуждении либо недавнем сексе.

Впрочем, его состояние было совершенно естественным, принимая во внимание, что мужчину окружали три очаровательных, полуобнажённых девочки.

- Ну, наконец-то и гости дорогие прибыли! – обернулся к нам хозяин дома, критически разглядывая нас.

Он подошёл к нам.

- Ну, добро пожаловать!

Мы обменялись рукопожатиями. Рука у него была сильная и тёплая.

- Лекцию пришли послушать о кладах?

- Ага, лекцию, - рассеянно ответил Валька, не сводя восторженного взгляда с детей. – Вот Зинаида Алексеевна передала.

Он протянул свёрток, не глядя на Мураша.

- Анатольевна… - поправил мужчина, машинально принимая гостинец.

- Что? – перевёл на него удивлённый взгляд мой приятель.

- Анатольевна она, - повторил Мураш.

- Ах, да… конечно… простите, - рассеянно пробормотал Валентин, снова уставясь на группу девчонок.

От одного взгляда на незнакомых, прекрасных девочек моё сердце учащённо забилось, а член начал подниматься. Я ожидал, что нас ждёт нечто подобное, и даже не сильно удивился. Но неужели же мне посчастливится близко познакомиться хотя бы с одной из юных богинь? Я сразу выделил изящную, тонкую девочку лет десяти с длинной косой. Впрочем, все были необыкновенно хороши. Я мысленно одобрил вкус хозяина дома. Я залюбовался точёной фигуркой, чистым, выступающим лобком с тёмной щёлкой посередине. Малышка поймала мой взгляд и робко улыбнулась. Мой член предательски приветствовал новых знакомых вставанием.

- Ну, пошли, - сказал он, подводя нас к притихшим при нашем появлении девочкам. - Вот мои ученицы по кладоискательству – Божена, Доступа и Оляна.

- А это ваши сегодняшние кавалеры, - он подтолкнул нас к девочкам. – Ну, они сами представятся.

Я робко приблизился к Оляне. Оляна была та самая худенькая, изящная, грациозная девочка лет десяти с по-детски непропорционально длинными тонкими ногами и руками. Её, без сомнения, можно было назвать красивой. В глаза бросалась длинная – до середины спины – русая коса, в которую были вплетены разноцветные блестящие бумажные ленточки. В красивом, слегка вытянутом лице было что-то неуловимо трогательное. На девочке была белая с красной вышивкой домотканая рубаха с глубоким вырезом спереди, которую можно было считать и просторным платьем, на бедре повязаны белые трусики.

- Привет! – сказал я.

- Приветик, - ответила она, с любопытством разглядывая меня и мои солидные гениталии и явно подставляя мне свою щёчку.

Я нагнулся и неуклюже чмокнул её.

- Какой вы… несмелый! – констатировала она, словно случайно слегка касаясь рукой моей волосатой ляжки.

- Только он вас выдаёт! – быстро сказала она и, как ни в чём не бывало, повернулась к Вальке.

А я оказался перед Доступой. Доступа, похоже, была ровесницей Оляны. Того же роста и великолепного сложения. Волосы у неё были гораздо темнее и не такие длинные, как у подруги. На голове красовался венок из злаковых трав и каких-то ярко-жёлтых цветов, похожих на большие ромашки. Кажется, я видел их в саду Мураша. Одета была девочка во вполне современный жёлтый топ, на груди которого было вышито розовое сердечко с надписью «Sweet», на бедре так же повязаны белые трусики. Больше на девочке ничего не было. Это был улыбчивый, жизнерадостный ребёнок.

- Ну, привет, милая! – сказал я, любуясь восхитительным пахом девочки и щёлкой влагалища.

- Здравствуйте, - мило улыбнулась девочка, подставляя щёчку. Наверное, у них было принято здороваться именно так.

Я с удовольствием и гораздо решительнее поцеловал пахнущую арбузной жевачкой маленькую красотку. Вид обнажённого низа девочек кружил голову и головку.

- Вы приятно целуетесь, - улыбнулась Доступа, от которой не укрылось состояние моего члена. – И он хочет!

- Он хочет тебя! – тихо сказал я, опасаясь, что мои слова испугают ребёнка.

Но Доступа лишь благосклонно кивнула и тихо отошла.

А я должен был засвидетельствовать почтение третьей девочке. Кажется, Божена была самой юной. На вид ей было лет восемь. Это был белокурый ангелочек с вьщимися волосами в классическом розовом детском платьице с многосисленными оборочками и рюшечками. Меня немного удивило, что она одета. Впрочем, здесь, на празднике, все ходили, как хотели – можно было встретить как полностью обнажённых, так и полностью одетых людей. Мы просто поздоровались и ограничились поцелуем в щёчку. Каким-то образом я понял, что это девочка Мураша и излишних вольностей с нашей стороны он не потерпит.

Все три девочки были буквально увешаны самыми разнообразными фенечками, серёжками, браслетами, кольцами, кулонами и другими не поддающимися моему определению побрякушками. Дети настороженно разглядывали нас, откровенно и без тени смущения изучая наши гениталии. Их взгляд был достаточно опытным.

- Устраивайтесь поудобнее, кому где нравится, - пригласил хозяин дома. – А я тем временем расскажу вам про клады заговорённые да про травы волшебные.

Не сговариваясь, мы с Валькой и две девочки – Оляна с Доступой – уселись на длинный диван. Девочки разместились в середине, мы по краям. Рядом со смной оказалась девочка с русой косой – Оляна. Божена уселась было в кресло, но оно было так велико, что девочка просто утонула в нём. Она выпрыгнула из него и расположилась на ручке. К моему удовольствию её платьице задралось так, что я мог отчётливо видеть маленькую пиздёнку в розовой, почти под цвет платья, промежности. Маленькая, сверхсексуальная самочка! – подумалось мне.

Лектор начал рассказ.

- Помощь в отыскании кладов оказывает известное магиче­ское средство - цветок папоротника, Иванов цвет, Жар-цвет - растение, которое, согласно народным представлениям, зацветает раз в году в одну из летних ночей. Цветок папоротника наделялся чудесными магическими свойствами. Человек, которому удалось раздобыть ярко-красный распускающийся лишь на мгновение цветок папоротника, приобретает магические знания и умения: он будет счастлив всю жизнь, научится понимать язык животных, птиц и растений и из разговоров растений узнает, какое растение от какой болезни помогает; ему откроются спрятанные в земле сокровища и клады, он приобретёт способность становиться невидимым, приворожить понравившуюся ему девушку, «отвернуть» от своего поля градовую тучу, над ним не имеет власти нечистая сила; с помощью этого цветка человек может добыть целебное муравьиное масло, которое сбивают муравьи в ночь на Ивана Купалу, и т. п.

По словенским поверьям, если в купальскую ночь вырвать из земли папортник с корнем, то на конце корня найдешь золотой перстень.

Главная кладоискательская трава, папоротник, цветёт на Ивана Купалу, этой ночью, а ещё в одну из ночей Успенского поста, в канун Ильина или Петрова дня, а также в так называемую воробьиную ночь, когда случаются сильные грозы: «сначала затрещит, а потом лопнет и расцветёт».

Немногим удавалось найти этот цветок. Цветок папоротника не даётся в руки человеку: его трудно найти и увидеть, но ещё труднее сорвать и удержать у себя, ибо нечистая сила - ведьмы и черти - препятствуют этому. Добыча этой волшеб­ной травы сама по себе сопряжена с трудностями и опасностя­ми, здесь нужны мужество и отвага против дьявольских ухищ­рений и козней. На пути к цели искателя «черти хватают, мяу­кают, орут - такие страхи, что хоть брось». На пути к желанному цветку смельчака ждут 12 страхов: шум, гам и дикие крики; буря, ломающая деревья; «оживающий лес» - деревья и кусты начи­нают ходить, норовя зацепить кладоискателя; явление огром­ного медведя; явление разных зверей, щелкающих зубами; шум невидимых крыльев и появление огненных глаз; летающие кам­ни; осыпание огненными искрами; удушающий дым; выстре­лы; землетрясение; разверзание земли у ног смельчака и обра­зование страшных пропастей. Если это всё преодолеть, то мож­но увидеть, как в ночи огнём вспыхивает легендарный алый цветок...

В восточнославянских быличках описывается немало способов добывания волшебного цветка. Чтобы завладеть им, надо пойти ночью в самую глушь леса, где не слышно рения петухов на заре, начертить на земле около себя круг, зажечь освященную на Сретение или Пасху свечу, взять в руки полынь или какое-нибудь другое растение, которого боится нечистая сила, и читать Псалтырь или Евангелие. Ровно в полночь, когда распустится цветок папоротника, начнется страшная гроза и вокруг человека станут бесноваться злые духи — они будут кидаться на него в облике страшных зверей, подползать к нему змеями, рядом с кругом появится огромная жаба, которая будет швырять в человека зажженной соломой, его станут пугать нечеловеческим визгом, криком и хохотом, ему будет казаться, что на него падают огромные деревья и обрушиваются шквалы воды, начнут мерещиться чудовища и т. п. Молодому человеку, решившему сорвать цветок папоротника, привидится девушка необыкновенной красоты, которая очарует и заговорит его так, что он забудет про цветок и пропустит тот момент, когда его можно было сорвать; старику же нечистая сила подсунет в руку вместо цветка головешку, кусок гнилого дерева или сухой гриб. В одной украинской быличке рассказывается о девушке, решившейся добыть цветок папоротника и забывшей при этом очертить себя магическим кругом; чтобы черти не разорвали ее в купальскую ночь, она заставляет их всю ночь до самых петухов заплетать ей косы «по одному волосу».

Прежде чем сорвать цветок папоротника, надо трижды обойти его, пятясь назад, затем прочесть «Отче наш» следующим образом: «Не отче наш, не иже, не еси...» и только после этого сорвать цветок и как можно быстрее бежать домой. Чтобы сохранить цветок, его клали в шапку, за пазуху, в лапоть или же, надрезав кожу на мизинце левой руки, прятали в ранке. На обратном пути черти и ведьмы вновь преследовали человека, звали его, и, если он откликался, оглядывался или произносил хоть одно слово, цветок бесследно исчезал. Человеку загораживали дорогу мертвецы, тянули к нему костлявые руки и лязгали зубами, а черт, обернувшись барином или купцом, предлагал ему несметные сокровища в обмен на ту вещь, в которой спрятан цветок. Считалось, что в этот момент человек терял память, с радостью продавал свою одежду и лишь позже обнаруживал, что вместо денег держит в руках кости или черепки.

Ещё одно название папоротника кочедыжник. Вот ещё один рассказ о попытке завладеть его цветком. В глухую полночь из куста широколистного папоротника показывается цветочная почка. Она то движется вперёд и взад, то заколышется как речная волна, то запрыгает как живая птичка. Всё это происходит оттого, что нечистая сила старается скрыть от людского взора дорогой цвет. Потом, ежеминутно увеличиваясь и вырастая вверх, цветёт как горячий уголь. Наконец, ровно в 12 часов, с треском развёртывается цвет, как зарница, и своим пламенем освещает около себя и вдали. В этот самый миг является нечистая сила и срывает цвет. Решившийся сорвать цвет кочедыжника должен ранее прийти в лес, отыскать куст, очертить кругом черту и дожидаться расцвета. Он должен быть твёрд и непоколебим против нечистой силы, претерпеть все искушения, быть равнодушным против всех превращений нечистой силы. Если он оглянется на зов, то нечистая сила свёртывает голову, или задушивает,или одурачивает на всю жизнь. Доселе ещё в деревнях нет примера, чтобы кто-нибудь мог сорвать цвет кочедыжника, кроме чародеев. Цвет кочедыжника имеет силу: владеть нечистыми духами, повелевать землёю и водою, отыскивать клады, делать невидимкою. Вся эта сила будет принадлежать тому, кто соделается обладателем этого цвета. При отыскании земляных богатств, кладокопатели бросают цвет кочедыжника вверх. Если где есть клад, этот цвет будет носиться над ним, как звезда, и прямо упадет на землю.

Впрочем, заполучить цветок папоротника можно и случайно, не ведая того. Одна быличка рассказывает, как человек отправился в ночь на Ивана Купалу в лес разыскивать пропавших волов, и в полночь ему в лапоть упал цветок папоротника. В этот момент человек сразу же узнал, где находятся его волы, стал понимать язык птиц и животных, увидел таящиеся в земле сокровища. Однако по дороге домой цветок папоротника стал жечь ему ногу, и человек, вытряхнув лапоть, потерял цветок, а с ним и все свои чудесные знания.

Сорвав этот цветок, его надо сохранить, иначе отнимут его привидения. Для этого следует взрезать кожу на руке и вложить его в разрез. Рана тут же зарастет. По дороге назад надо быть готовым к встрече с бесами, которые хотят отобрать волшеб­ный цветок и для этого обычно материализуются в образе по­лицейского или иного какого начальника. Остановив кладоис­кателя на дороге, «начальник» начинает его сурово допраши­вать: где был, что делал, зачем ходил. Если ему правдиво отвечать и показать цветок, то он тут же его отнимет и скроется. Поэто­му при такой встрече с бесом надо врать и изворачиваться, что есть мочи.

Бывали случаи, когда встреченный на пути бес-«полицейский» выкупал у кладоискателя цветок папоротника за нераз­менный рубль (целковый). Он имеет вид рубля-«крестовика» времен Петра I и Петра II (1720-е годы). Этим рублём можно владеть два года, и на него сколько ни покупай - он всё равно вернется к тебе.

Иногда сметливые люди пытались за три дня до появления цветка папоротника перенести растение домой и высадить его в горшок или в банку. Но эти попытки всегда кончались пла­чевно: в ту минуту, когда цветок папоротника расцветал, в избе вспыхивал пожар.

Старинные кладоискатели знали способ, с помощью кото­рого можно отыскать цветок папоротника: надо поймать абсо­лютно черную кошку, без единого белого волоска, убить её, выварить в кипятке, кости собрать и по одной пересмотреть в зеркале: та косточка, которая не будет отражаться в зеркале, и есть желанный талисман.

Это, ко­нечно, самое сильное средство при отыскании сокровищ. Вол­шебную силу имеют и другие кладоискательские травы - «раз­рыв-трава», «замочная трава», «трава-разрушёвка», трава Петров крест, «прыгун-трава», «плакун-трава» (по преданию, выросла из слез Богородицы), «спрыг-трава», «ключ-зелье», объяр, бел-кормолец, шапец.

Я ощутил, как ко мне словно невзначай прижалась Оляна. Прикосновение её тоненькой ножки к моему бедру было подобно разряду тока. Я уже давно не слушал Мураша – все мысли были только о соблазнительных новых девочках. Я осторожно положил руку на талию юной знакомой и с восторгом почувствовал, как благодарно и трепетно отзывается маленькое, худенькое тельце на мои прикосновения.

…Разрыв-трава в русских поверьях чудесное средство, которое рушит всякие запоры, отворяет замки и раз­рывает самые крепкие цепи и узы. Чародеи приписывают этой траве разные свойства: разрывать железо, сталь, золото, серебро, медь на мелкие кусочки. О разрыв-траве мечтали воры и кладоискатели, ведь она якобы разрывает запоры тюрем и превозмогает сатанинскую силу, стерегущую клады. Против неё не устоит никакое оружие, и ратники дорого бы дали за обладание ею, потому что тогда даже самые крепкие доспехи не защитят врага.

У разрыв-травы есть ещё два названия: прыгун, скакун, так как цветок её будто бы в Иванову ночь скачет, прыгает. Извеcтна она ещё под именем ключ-травы.

Предания о разрыв-траве перекликаются с легендами о цветке папоротника, распускающемся в ночь на Ивана Купалу. По преданию разрыв-трава достается лишь тому, кто имеет цветок папоротника и корень плакуна, выкопанный голыми руками. Но вот что интересно, в народных сказаниях встречаются упоминания, что разрыв-трава - всё тот же папоротник или очень похож на него.

Ботаники проверили подоплеку поверий, и оказалось, чтo разрыв-травой действительно именовали два папоротника: ужовник (по латыни офиоглоссум, что в переводе означает змееязычный) и гроздовник (ботрихиум). У этих папоротников имеется нечто, похожее на кисть цветков. Если внимательно присмотреться к такой «кисти», то окажется, что это всего лишь вытянутая часть листа с бутончиками - спорангиями, открывающимися в сухую погоду. С виду изменённая часть листа напоминает стрелку с кистью цветков (не зря ужовник получил название змееязычник: от его листьев отходит вырост, напоминающий узкий язык змеи). Ужовник и гроздовник встречаются в наших лесах очень редко, что также прибавляет таинственности. В действительности же ботаники считают, что ни один вид папоротника никогда не цвел и цвести не может.

Я сильнее прижал податливую девочку к себе. В глубокий вырез мне открывался восхитительный вид на её худющую грудь с тёмными, размером не больше копейки сосками. Девочка сидела, никак не реагируя на мои прикосновения, и увлечённо слушала нашего лектора. Или делала вид, что слушает. Я положил руку ей на бедро, медленно задрал подол рубахи…

… Отыскать разрыв-траву трудно, где растёт она - никому неведомо, достать её непросто и сопряжено с большою опасностью, потому что всякого, кто найдет её, черти стараются лишить жизни. Это растение столь редко, что только люди посвящаемые в таинство чернокнижия могут находить его.

Пожалуй, расскажу вам несколько известных мне способов.

Первый способ узнать траву: на которой траве в Иванову ночь коса переломится, та и есть разрыв-трава. Второй способ: растёт эта трава на лугах и добыть её можно, если спутать лошади ноги проволокой и пустить пастись на луг. Если лошадь окажется около ключ-зелья, путы тут же сами спадут.

Однако волшебной силой обладает не каждый цветок, а только добытый с помощью следующего ритуала, которым пользуются англичане. Сперва нужно найти дупло, где свил гнездо дятел, и чтобы в нём непременно были птенцы. Затем следует дождаться, чтобы птица-мать улетела из гнезда и плотно закупорить дупло. Увидев, что дупло заткнуто, птица должна вернуться со стеблем разрыв-травы в клюве, подлететь к дуплу и поднести стебель к затычке. Затем должен раздаться громкий хлопок - затычка вылетит наружу. В этот момент следует закричать изо всех сил. От страха птица выронит разрыв-траву. Именно этот стебель (если поднять его с земли красной или белой тряпицей) и есть тот талисман, который открывает все замки. Более того, обладание этим растением должно сделать вас невидимым; а если вы будете носить его в кармане, вас не смогут ранить ни пуля, ни свинец.

Другим растением, которому англичане приписывали способность открывать все замки, считаетался цикорий - при условии, что его срезали куском золота вечером или в полночь накануне Иванова Дня. Срезать цикорий следовало молча.

Моя рука уже скользнула под рубаху ребёнка. Очень осторожно, словно боясь спугнуть очаровательную малышку, я принялся поглаживать её грудку. Дыхание Оляны стало тяжёлым и прерывистым. Она прижалась ко мне, маленькая рука вцепилась в мою ляжку.

В нашей народной традиции волшебную траву также следует добывать с помощью особого ритуала, - продолжал наш лектор. - Но если англичане ищут дупло дятла, то в России отыскивают гнездо черепахи и выжидают время, когда черепаха, оставив гнездо с яйцами, уйдёт из него. Тотчас же, не медля, гнездо огораживают железными гвоздями, вколотив их в землю. Некоторые считают, что гвозди можно заменить прочными веточками. Устроив такой тын, удаляются, чтобы черепаха не могла видеть неприятеля. В известное время черепаха подползает к гнезду и видит, что при всех её усилиях она не может взойти в своё гнездо, тогда она удаляется на некоторое время и затем возвращается обратно к гнезду с травою в пасти, от прикосновения с которой каждый гвоздь вылетает. Тогда можно подходить уже смело к гнезду, брать траву и врезывать её в ладонь левой руки, а не правой, иначе тогда нельзя будет держать в правой руке оружие. На основании свойства этой травы те арестанты не могут быть заключены в темницу, которые имеют эту траву, и освобождаются. Ведь человек, обладающий этою травою, легко может разрушать все железные замки и оковы. Достаточно ему прикоснуться этою травою до железного замка, как он распадётся сам собою, а если бросить в кузницу - ни один кузнец не в состоянии будет сваривать и ковать железо, хоть бросай работу! Воры, когда им удастся добыть эту траву, разрезают себе палец, вставляют ее внутрь разреза и потом заживляют рану; от одного прикосновения такого пальца замки отпираются и сваливаются с дверей и сундуков. Если тронуть этим пальцем человека, тот скоропостижно умирает.

Есть ещё один способ достать разрыв-траву: надо в полночь, накануне Иванова дня, забраться в дикий пустырь и косить траву до тех пор, пока переломится железная коса: этот перелом и служит знаком, что лезвие косы ударило о разрыв-траву. В том месте, где свалится коса, должно собрать всю срезанную зелень и бросить в ручей или реку: обыкновенная трава поплывет вниз по воде, а разрыв-трава против течения тут её и бери!

Рассказывают, что листы разрыв-травы имеют форму крестиков, а цвет подобен огню: распускается она в полночь на Ивана Купалу и держится не более пяти минут - не долее, сколько нужно, чтоб прочитать «Отче наш», «Богородицу» и «Верую».

Рас­сказывают, что Стенька Разин имел спрыг-траву под каждым ногтем, и многие разбойники прежних времен вкладывали под ноготь листик спрыг-травы и держали его там до тех пор, пока он сам не испарится. Вор, обладающий спрыг-травой, подно­сит палец к любому замку и тот тотчас же «спрыгивает» - от­крывается. Говорят, что цвет орехового дерева цвет имеет ту же силу, что и спрыг-трава.

Я рассказал вам лишь о двух травах, которые напрямую относятся к кладам. Но это самые главные травы. А вообще, если хотите знать о травах, идите завтра к Радославе-травнице. Вон девчонки её знают, отведут. Правда, девочки?

- Ладно, отведём, - после недолгого колебания кивнула Оляна.

- Ну, вот и хорошо, - усмехнулся в усы Мураш. – А я её сегодня пердупрежу… Только Божена со мной останется.

Мужчина откровенно обнял маленькую куколку. И только теперь я заметил на воротнике и груди её светло-розвого нарядного платьица характерные тёмные пятна. То ли от газировки, то ли от фруктов, а может, ещё от чего…

А потом он сделал то, что позволило мне по-новому взглянуть на границы дозволенного в этом доме и насладиться новым знакомством быстро и в полной мере! Он остановился рядом с сидящей на ручке кресла Боженой, протянул руку и вложил ей в рот указательный палец. Девочка с готовностью нагнулась и стала послушно обсасывать и облизывать его. Сходство с процессом минета было полное!

Ободрённый увиденным, я вдруг понял, что может и должно здесь произойти. От превкушения всё более возможного секса с очаровательной новой знакомой сердце тревожно забилось. Давно стоящий, подрагивающий от желания член блестел от выделяющейся смазки. Теперь и я уже не слишком стеснялся. Я уже бесцеремонно гладил, лапал ребёнка. Моя рука скользила под рубахой по плоскому животику, поднимаясь к груди, сжимая крохотные, острые сосочки, опять опускалась, лаская твёрдые, узкие бёдра. Оляна дышала всё чаще и громче, всё сильнее и откровеннее прижимаясь ко мне. Теперь с её губ срывались едва различимые стоны…

- …Ну, так вот, - словно опомнившись, Мураш быстро вытащил палец изо рта девочки и небрежно вытер его о рубаху. - Если волшебные травы уже имеются на руках, то клады луч­ше всего искать на Ивана Купалу или в Святую ночь на Хрис­тов день.

Одним из надёжных способов узнать всё о предполагаемом кладе является воскресенская (пасхальная) свеча и корень шапец-травы: «Если хочешь о кладе доподлинно всё изведать, - говорит старинное кладоискательское поучение, - есть он или нет, и где положен, и на что, и кем, и как его взять - возьми шапцев корень, да воскресенской свечи воск, и раздели надвое, и одное половину, очертя воском, положь на кладовое место, а с кладового места возьми земли и с оставшейся у тебя полови­ной опять раздели надвое. И будет у тебя три части: одна в зем­ле на кладе, а другую на ночь в головы клади, а третью под бок себе или чистым платом у сердца привязывай на ночь - то в тое же ночь придет клад, и будет во сие время с тобой говорить, как положен, и на что положен, на худо или на добро, и сколь дав­но, и как лежит, и как взять - и доподлинно тебе всё расскажет и взять велит. А сие делать по три ночи, то всё изведаешь».

Помогают в кладоискании иконы, богоявленская вода, про­сфоры, ладан, различные молитвы Божьей Матери, Архангелу Михаилу, заклинания дьявола. Есть поверье, что для «взятия» клада необходимо отслужить молебен Иоанну Новгородскому. Известно, что этому святому удалось запечатать беса в кувши­не, и кладоискатели надеялись, что св. Иоанн поможет им рас­печатать заклятый сосуд с сокровищем. После молебна следовало взять «девятичиновную просфору», то есть в честь девяти чинов ангельских, и идти с ней на место предполагаемого клада.

Оляна так возбудила меня, что торчащий из-под рубахи член стоял столбом, гордо демонстрируя выглядывающий из-под крайней плоти кусочек лиловой головки блестящей от выделяющейся смазки, которая, стекая вниз, оставляла отчётливые блестящие полосы. Я решительно сжал тонкую, как плеть, ручку ребёнка и положил маленькую ладошку на горячий и влажный ствол…

…Существуют специальные приёмы для разыскивания кла­дов и специальные заклинания. Обычное заклятие при выка­пывании клада — это призывание духа его умершего владельца: «Чьи ручки загребают, те и выгребайте», «Чтоб эти деньги те руки выкопали, какие закопали» и т.д. Существуют и другие много­численные заговоры на добычу клада, типа: «На семи горах на Сионских стоит велик столб каменный; на тем столбе камен­ном лежит книга запечатана, железным замком заперта, золо­тым ключом замкнута. На семи горах на Сионских, на столб тот каменный положил книгу запечатану, железным замком заперту, золотым ключем замкнуту сам премудрый царь Соломон. Я премудрому царю поклонюся, Божиим словом вооружаюся, в книге той о поклажах земных справляюся, с благословлением на рытву отправляюся. Подаждь, Боже, мне (имярек) пристав­ников злых от поклажи отогнати, злата из земли на добрые дела взяти, сиротам малым на утешение, Божиих храмов на постро­ение, всей нищей братии на разделение, а мне (имярек) на честну торговлю купецкую».

Зная заклятие владельца, клад легко заполучить в свои руки. В легендах про клады очень популярен сюжет «клад руками мертвеца». Например, рассказывают, как одна старуха прятала деньги в подполе, приговаривая: «Чьи руки загребают, те и выг­ребайте». Этот приговор как-то раз услышал ее сын и, как толь­ко старухе пришел конец и она отдала Богу душу, сын тотчас же стащил мёртвое тело в подпол, схватил её за руку и рукой мёрт­вой старухи выкопал клад, приговаривая: «Чьи руки загребали, те и выгребайте». Вариантов этого сюжета существует бесчис­ленное множество.

Оляна вдруг с силой сжала маленькой ручкой мой влажный вставший хуй и принялась довольно умело дрочить его! Её движения были резкими и в то же время достаточно деликатными. Буквально через минуту её ручка заблестела от покрывшей её мутной пенящейся смазки. Я выгнулся, выпячивая вперёд гениталии и дурея от наслаждения.

- Это нежелание некоторых людей расстаться с тайной клада даже накануне смерти объясняется глубокой верой в то, что и на том свете они могут пользоваться тем имением, которое при жизни утаили от других. Ведь клад — это магический символ удачи, которая остаётся с человеком и после смерти. Нужна ли она ему на том свете — это уже другой вопрос.

Мураш замолчал, удивлённо озирая немногочисленную аудиторию.

Валька обнимался и взасос целовался с Дотупой. Его рука ритмично скользила в паху девочки между её широко раскинутых ножек. Оляна, обвив рукой мои плечи, прилежно и азартно (так, что вокруг летели брызги!) дрочила моего петушка.

- Ну ладно, лекция окончена – перекур! – усмехнулся знаток кладов. – Чувствую, вы уже нашли свой клад.

Мураш поманил меня рукой.

- Я сейчас, киска, - озадаченно сказал я, целуя Оляну в щёчку и с огромной неохотой вставая с дивана. На его кожаной поверхности остались два влажных пятна от моих ягодиц.

- Никуда малая от тебя не денется, - сказал он, ведя меня по коридору и останавливаясь у одной из комнат.

- Хороша девка? – улыбнулся он.

- Хороша! – признался я. – Трахнуть можно?

- Выебешь… - уверенно и важно пробасил Мураш.

- А откуда она?

- Соседские.

Хозяин дома в общении был немногословен. Он распахнул дверь комнаты и позвал меня за собой. Комната была достаточно просторна. Тут было всё, что нужно для комфортного времяпрепровождения, и в то же время ничего лишнего: стол, несколько стульев, старинный комод в углу да две довольно широкие кровати у стен. Как и во всех здешних домах обилие разнообразных подушек и подушечек, богато расшитых народными узорами подстилок, полотенчиков и ещё неизвестно чего.

- Захотите остаться, вот здесь заночуете… Где ванны с туалетами, девки знают. Ужинать не предлагаю. Захотите, сами поедите. Вон снеди на столе полно. А я воздержусь - Петров пост ещё не закончился.

Действительно на столе лежал принесённый нами здоровенный свёрток, стояла пара бутылок с фруктовой водой. Когда Мураш сделал это, было загадкой, потому что насколько я помнил, он никуда не выходил из гостевой залы.

- Однако, думаю, вам не до жратвы будет, - сказал он.

- А вы? – спросил я.

- Что я? – он удивлённо поднял брови.

- Ну… - я замялся, боясь ляпнуть что-нибудь не то. – Девочки…

- Ах, это… Я с ними уже… знаком, - ответил он задумчиво. - Не думай, что ты тут один такой резвый. Боженку не трогать, моя она. В общем, если чего, я на первом этаже. Только по пустякам не беспокойте – занят буду. И подотрись…

Я опустил голову: с головки моего раздразнённого девичьими ласками члена тягуче капала прозрачная смазка, оставляя тёмные кляксы на светлом паласе.

Мы остались вчетвером. Несмотря на скептицизм хозяина дома, мы всё-таки первым делом уселись за стол и с аппетитом выпили и закусили.

- За знакомство! – сказал я, чокаясь стопкой самогонки с сжимающей в руке пластиковый стаканчик с вином Оляной.

- За встречу! – поддержал меня Валька, осторожно обнимая за плечи Доступу.

Почти час мы развлекали девочек тостами и похабными анекдотами. Наконец, малышки дошли до нужной кондиции да и терпеть было уже невыносимо.

- Ну что, по койкам? – пьяно осклабился Валентин, тяжело поднимаясь из-за стола и увлекая за собой Доступу.

Я не ответил, поскольку увлечённо взасос целовался со своей юной партнёршей. А средний палец моей руки, уже давно изучавшей детское тело под рубахой, быстро мастурбировал тёплое, влажное, тесное влагалище. Девочка сидела у меня на коленях, широко раздвинув свои прекрасные длинные ножки и обвив ручками мою шею.

- Пойдём в кроватку, - шепнул я, отрываясь от рта своей маленькой любовницы.

Оляна лишь усмехнулась и легко соскочила с меня. Мы упали в свободную кровать, жалобно скрипнувшую под нами. Вот оно счастье! Секс с двумя прекрасными десятилетними девчонками.

Я разметался на кровати.

- Пососи его, солнышко, - попросил я, сжимая нетерпеливо подрагивающий стоящий хуище. Лиловая головка празднично блестела от текущей смазки.

- Посмотри, какой красавец! – я весело помахал колбаской хуя перед очаровательной любопытной мордашкой.

Настал тот интересный момент, когда стоящий мужской член и девочка, словно магнит, начали притягиваться друг к другу. Вроде ничего не происходило, но но расстояние между ртом ребёнка и головкой члена заметно сокращалось. И вот этот фантастический миг, когда губки незнакомой, новой маленькой девочки касаются твоего возбуждённого достоинства!!! Первые, робкие, стеснительные прикосновения нежных детских губ. И вот горячая, влажная от сока, головка члена очень медленно, но неотвратимо скрывается во рту десятилетней девочки!

Кажется, я на несколько минут потерял связь с реальностью, просто потеряв сознание от наслаждения. Такое было со мной впервые. Потом реальность медленно и постепенно вернулась. Спустившись к моим ногам, на четвереньках стояла Оляна. Она делала минет. Одной ручкой она гладила мою волосатую ляжку, другой ласкала мошонку, а во рту десятилетней феи блаженствовал мой разбухший, раздроченный, наполненный желанием хуй. Девочка сосала неторопливо, тщательно, смачно. Так могут сосать только дети – непосредственно, наивно, с любопытством. И без тени стеснения! Иногда она ускоряла темп, интенсивно двигая головой и подскакивая на постели. Тогда доносилось негромкое влажное чавканье. Созерцание прелестного ребёнка с громадным членом во рту доставляло неописуемое наслаждение! Бледно-розовые губы, плотным, эластичным кольцом охватившие влажный ствол с редкими рыжеватыми волосками. Огромные серые глаза – возбуждённо блестящие, наивные, покорные. Миловидное личико, растянутое членом взрослого мужика. Миниатюрное, хрупкое тело, доверчиво прижавшееся к моим ногам.

Девочка выпустила член изо рта. От залупы к её губам потянулась жирная, прозрачная нить и оборвалась… Ребёнок сглотнул скопившуюся смазку…

- Сережень… - прошептала она, прижимая распалённый минетом, мокрый хуй к щеке, вскидывая на меня жалобные, умоляющие глаза.

- Что, радость моя? – я погладил девочку по мягким, шелковистым волосам.

- Я… вас… тебя… люблю!

Для меня такое заявление стало полной неожиданностью. Я не знал, что ответить.

- Я для тебя ВСЁ сделаю! – горячо шептала десятилетняя нимфетка. – Хочешь?.. Хочешь?

Она порывисто вставила член в рот, с видимым усилием заглотив его сразу почти наполовину.

- Ещё… ещё глубже! – потребовал я, изнывая от наслаждения. Член углубился в детский рот на две трети…

Я задрожал, громкий стон облегчения сорвался с моих губ. На всякий случай прижал к члену голову ребёнка, чтобы рот не соскочил.

- Проглоти!.. – прохрипел я, изнемогая от бурной, продолжительной разрядки.

Давясь и кашляя, Оляна с усилием сглотнула. Брезгливо сморщилась, сглотнула ещё раз. Хорошенькое личико капризно скривилось.

- Вот так, умничка, хорошая девочка, - похвалил я, осторожно извлекая из пенящегося спермой детского рта своего временно удовлетворённого шалуна.

- Иди ко мне, птичка! – пригласил я, раскрывая объятия.

- Как ты хочешь? – прерывисто дыша и непрерывно облизывая жирные губы, прошептала она.

- Ложись на меня… вот так, только личиком к ногам. Это называется валетиком. Дай мне свою киску… вот так… А теперь давай полижем друг друга! – говорил я, жадно сжимая худые, с выступающими рёбрами бока маленькой партнёрши и поднося к лицу её изящную, словно игрушечную попку подобную драгоценному сосуду.

Пальцами осторожно раздвинул влажные, нежно-розовые лепестки юного, нераспустившегося, бутона. Потрогал бледную горошинку клитора…

С соседней кровати донёсся громкий, резко оборвавшийся вскрик. Я с трудом повернул голову и посмотрел туда. Валька трахал Доступу. Тонкие, как спички, непропорционально длинные ножки разбросаны в стороны, вскинуты кверху и прижаты к стокилограммовому телу навалившегося на неё мужчины. Её скрюченные руки вцепились ему в плечи то ли отталкивая, то ли прижимая к себе. Мужское тело ритмично двигалось, ебя содрогающуюся от мощных толчков девочку. Лицо Доступы было повёрнуто ко мне. Прямо на меня смотрели её расширенные от испуга, безумные, полные слёз и отчаянья, глаза. Красивое личико перекошено. Рот широко раскрыт в немом крике. Да, это лицо десятилетней девочки, которую ебут! Какая прелесть!

Однако девочку надо было растормошить. Я мог дотянуться до неё. Я протянул руку и вложил в её раскрытый рот указательный палец. Девочка вздрогнула и машинально сомкнула губки на моём пальце. Взгляд её стал осмысленным и удивлённым.

Мы переглянулись. Похоже, между нами что-то большее, нежели обычная взаимная симпатия… Доступа стала сосать палец, насколько это позволяли толчки её кавалера. Оляна уже пристроилась на мне и теперь охотно облизывала снова отвердевший член, иногда прижимая его ладошкой к разрумянившимся щекам.

Я отчётливо видел прямо перед собой чистую, гладенькую, блестящую от любовной влаги промежность Доступы. Толстый, жилистый Валькин член очень медленно, миллиметр за миллиметром углубляется в вывернутый им нежно-розовый бутончик половых губ. Передо мной все детали вагинального полового акта. Чётко видны даже пупырышки на лобке ребёнка. Розоватая пуговка клитора любовно прильнула к влажному мужскому стволу. Под ней вдруг выдавилась, образовалась белёсая, полупрозрачная капля, стремительно набухая и раздуваясь. Капля застыла на мгновенье, словно в нерешительности, и быстро скатилась на ягодицы девочки. Следом ещё одна, более крупная капля. А потом вокруг погруженного в маленькую пиздёнку ствола стали выплёскиваться пенящиеся белые сгустки.

Валька громко захрипел, судорожно прижимая к себе ребёнка. Доступа выпустила мой палец и тоненько запищала, дрожа всем своим прелестным худеньким тельцем. Она принимала в себя сперму моего друга. Через минуту он и партнёры расслабленно раскинулись на кровати. Валька протянул руку к тумбочке и с трудом вытряс из пачки сигарету.

- Ффу… - он осоловело посмотрел на меня. – Вот это да!

- Фантастика… - улыбнулся он, выпуская через ноздри струйку сизоватого дыма. – Может, поменяемся?

Идея мне понравилась. А что, если…

- Было бы неплохо, - отозвался я. – А лучше… давайте все вместе!

- Точно! – хлопнул себя по лбу Валька.

Я острожно снял с себя занятую вылизыванием моего члена Оляну.

- Минутку, малышка, и продолжим, - сказал я удивлённой девочке.

В одно мгновение обе кровати были сдвинуты на середине комнаты и в объединённое ложе упали четыре обнажённых тела – две хрупкие десятилетние девочки и два увесистых, плотных мужчины под сорок.

* * *

Часа через три непрерывного, беспорядочного секса, во время которого наши члены близко и детально познакомились со всеми дырочками обеих девочек, я, кажется, заснул. Впрочем, долго поспать мне не дали – Валька и обе девчонки настойчиво тормошили меня, требуя моего возвращения из сладкого забвения.

- Давайте сфотаемся на память, - предложил Валька.

Действительно, как же я мог забыть. Ведь у нас с собой было два фотоаппарата! Местные правила настолько въелись в нас, что мы даже забыли о них. На празднике категорически запрещались любые съёмки. Но сегодня мы брали их лишь на лекцию по кладоискательству. Где-то в глубине души я тайно надеялся и верил, что это будет непростая лекция. Но такая лекция превзошла мои самые смелые ожидания!

- Ложись, Серёга… Девчонки, ложитесь рядом! Нет, давайте с двух сторон… Обнимите своего мужчину…

Тоненькие, как плети, детские ручки обвили меня.

- Смотрите на меня… улыбайтесь… Хорошо. Покажите язычки… - командовал мой приятель. - Вот умницы! Снимаю!.. Теперь целуйтесь!.. Сильнее, взасос! Вот так! Теперь Доступа… вот так! Девчонки, возьмите его член. Нет, так вы его закрываете руками… вот, сожмите у основания! Смотрите на меня!..

Я с трепетом ощутил, как детские пальчики зарываются в волосы на моём лобке, слегка касаясь горячего ствола…

- Внимание, снимаю! Ещё разок. Так… теперь полижите член… с двух сторон… да вот так, хорошо… улыбайтесь! Снимаю… Покрупнее… Теперь, Оляна, бери его в рот! Глубже! Прикрой глаза… Умница… Подожди, не выпускай пока… Сделай испуганное личико… Замечательно! Теперь жалобное… Чудо!

Валька бешено щёлкал фотиком.

- Теперь ты, Доступа… отлично! Испуганное… так… член поглубже… ага… Теперь прижми его к щеке… Молодец! Всё, Серег, кадры фантастические!

- Валь, подожди-ка, ещё вот так сними…

Я встал за Оляной и обвязал её косичку вокруг своего хуя. Потом снял с девочки заколки, поднял и растрепал её прекрасные, длинные волосы. Член положил девочке на голову и обмотал его волосами.

- Оляна, взгляд кверху… - скомандовал Валентин, восхищённо демонстрируя мне большой палец. – Вот так… вот так… Отлично! Ну всё, теперь меняемся!

Валька занял моё место, и всё повторилось.

- А теперь – новый сюжет – одна девочка, два партнёра. - Оляна, умеешь фотать?

- Значит, смотришь сюда, нажимаешь вот эту кнопку… - инструктировал он. - Только держи аппарат ровно, не дёргай!

- Доступа, иди к нам, детка! – поманил он пальцем ребёнка. - Сначала двойной минет… ну же, Серега, давай, не стой как пень!

- Раскомандовался тут, - проворчал я, с удовольствием исполняя его распоряжение.

Два здоровых хуя одновремнно не помещались в маленьком рту нашей очаровательной десятилетней партнёрши. Однако очень хотелось сняться втроём. Поэтому одному приходилось давать девочке в рот, а второму прижиматься к ней. Делалось это в многочисленных вариациях – один член во рту, второй прижат к щеке ребёнка, один подпирает головкой её подбородок, второй лезет в ушко и так далее. Теперь двойной минет делала её подруга. Оляна также не смогла взять оба члена одновременно и брала в ротик поочереди. На Оляне я не выдержал. Валькин хуй очередной раз влез в рот девочке, а я прижал головку к глазу маленькой феи и… стал кончать!

Валька сориентировался мгновенно:

- Доступа, снимай… снимай же! Быстрее!

Вспышки мерцали не переставая…

- Бляяяя!!! – выдохнул я, любуясь спермяными разводами и сгустками, покрывшими всю правую сторону лица десятилетней девочки.

- Я, пожалуй, тоже… - вскрикнул Валька, выдёргивая хуй изо рта ребёнка и брызгая спермой на прекрасную мордашку.

А вот этот результат наших совместных усилий должен был быть увековечен обязательно! Всё лицо Оляны представляло собой блестящую, прозрачно-перламутровую маску. Лишь один глаз вопросительно выглядывал из-под мутно-жемчужной кашицы.

- Быстрее снимай сучку! – крикнул оторвавшийся, наконец, от девочки Валька. – Олька, не вздумай двигаться! Щас отснимем тебя…

Я схватил фотик.

- А, бля, ёб вашу мать, - досадливо выругался я. – Флешка кончилась! Счас поменяю…

Какие кадры у нас получились в тот день! Глядя на них, смог бы возбудиться последний импотент. Но это было ещё не всё.

- Доступа, иди сюда! – скомандовал мой приятель. – Лижи!..

Девочка нерешительно склонилась над лицом подруги и застыла, недоумённо разглядывая диковинную картину. Мы с любопытством наблюдали за детьми.

- Ну же, давай! – потребовал Валька.

Наконец, Доступа робко лизнула подбородок Оляны… ещё раз. И стала слизывать с лица обвафлённой девочки вязкую полупрозрачную массу. Я остервенело снимал. А Валька стоял рядом, довольно улыбаясь и задумчиво теребя мокрый, тяжёлый, полустоящий хуй.

Откуда-то из глубины дома донёсся протяжный детский крик. Это кричала маленькая Божена. Крик резко оборвался, словно девочке заткнули рот, и я сколько ни напрягал слух, не услышал больше ничего.

Ночь пролетела незаметно. Да и чего можно было ожидать, когда две прелестные маленькие девочки, взасос сосутся со взрослыми мужиками в четыре раза старше, совокупляются с ними во все дыры, отсасывают у них! Просто совокупляться уже надоело да и усталость брала своё. Мы лежали, лаская друг друга, отдаваясь сладкой истоме. Я наслаждался роскошными волосами Оляны, при малейшем прикосновении рассыпавшимися светлым, шелковистым водопадом. Как приятно было брать горсть детских волос и тщательно протирать ими текущий от постоянного возбуждения липкий член!

Лишь под утро, оторвавшись, наконец, от маленьких любовниц, мы засобирались домой. Решили сначала проводить подруг. Почти на выходе на первом этаже я услышал из-за приоткрытой двери одной из комнат приглушённый храп. Не утерпев, тихонько приоткрыл дверь. В просторной комнате, оформленной под интерьер старинного замка, на широченной кровати с балдахином развалился обнажённый Мураш. Рядом с ним, доверчиво прижимаясь к плотному мужскому телу, свернулась калачиком маленькая голенькая Божена. Её тоненькая ручка во сне обвила толстую ляжку, густо заросшую тёмными волосами. Руки девочки касалася здоровенный, даже в умиротворённом состоянии, пенис мужчины. Вокруг была раскидана скомканная одежда мужчины и ребёнка, мятое постельное бельё.

Я улыбнулся и на цыпочках вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Пятница, 5 июля. Ульяна. В гостях у травницы.

Ульяна кличет Ульяна.

На пятый день русальной недели мы решили немного отдохнуть. Ни наша любвеобильность, ни чудесные отвары нашей хозяйки не могли преодолеть естественной потребности организма в отдыхе. Многочисленные, беспорядочные сексуальные контакты давали о себе знать.

Накануне мы договорились с нашими вчерашними знакомыми - Доступой и Оляной - вчетвером пойти к одной из местных травниц. Эта тема была мне очень интересна. Особенно после вчерашней беседы о травах и кладах. Сегодня также было принято ходить в гости. На этот раз женщины приглашали к себе мужчин.

Почти весь день мы отдыхали, отсыпаясь, приводя себя в порядок, восстанавливая силы, попивая знаменитый отварчик и что покрепче. Ближе к вечеру пришли девочки. Они были просто бесподобны. Точёные фигурки десятилетних красоток были идеальны. К тому же девочки были практически обнажены. Оляна была в классическом местном «наряде» - пышный венок из полевых цветов на голове, множество бижутерии, висюлек, разноцветных побрякушек и фенечек, розовые в красный горошек трусики, повязанные на бедро и... всё! Доступа тоже была обильно украшена бижутерией, тельце сплошь расписано всякими бабочками и цветочками. На этот раз на ней не было топа, но была настолько короткая кожаная юбчонка, что её можно было принять скорее за широкий пояс, прикрывавший лишь самую верхнюю часть лобка. В любом случае при тесном контакте она не создаст никаких помех.

При одном взгляде на девочек у меня встал. У Вальки тоже. Он облапил Доступу и попытался затащить её в дом, но девочка принялась отчаянно сопротивляться. Валька то и дело задирал крохотную юбчонку, под которой ничего не было, девочка же всё время её стыдливо одёргивала.

- Владомир, ну не надо! Не сейчас! – жеманно говорила девочка, выламываясь из настойчивых объятий взрослого кавалера. - Идёмте к Радославе. Там…

Я поддержал девочку.

- Пойдём, Валь, успеем ещё!

Валька неохотно отпустил малышку.

- Ну, потрогай хотя бы, - жалобно попросил он. – И пойдём.

С минуту Доступа дрочила маленькими, изящными ручками его вставший член. Когда в стороны полетели прозрачные капли смазки, я решительно потащил приятеля к калитке.

- Всё, пошли. Девочки для нас там постараются. Правда, девочки?

- А вы для нас! – недовольно пробурчала красотка Оляна.

И мы, наконец, отправились в гости, не забыв захватить с собой выпивку и закуску. Навстречу нам то и дело попадались довольные, счастливые пары и компании. Люди были навеселе, многие, особенно девушки были практически без одежды. Несколько раз я замечал взрослых мужчин в компании детей. Попадались такие соблазнительные девочки, что, казалось, можно кончить от одного их созерцания! Впрочем, пара таких девочек сейчас вышагивала рядом с нами! И главное с ними можно было сделать то, за что в обычной жизни многие мужики дорого заплатили бы. Я тоже ловил на себе заинтересованные взгляды.

Мы шли минут пятнадцать. Я обнимал острые, худенькие плечи Оляны, а её тоненькая рука обвивала мою талию. Идти было немного неудобно, но мне было жаль упускать даже такое малое время, чтобы лишний раз потискать прелестного ребёнка.

- Вот и пришли, - сказала Оляна, указывая рукой на добротный деревянный дом, выкрашенный голубой краской.

Дом был обычный, ничем не примечательный. Калитка была символически прикрыта на проволочную петельку. Мы прошли во двор. Оляна постучала в дверь.

- Входи, если добрый человек, - донесся из-за двери приятный женский голос.

Мы вошли. Мне показалось, что я вдруг очутился в кромешной темноте.

- Разувайтесь тут, - сказала Оляна и, не дожидаясь нас, прошла в комнату.

Из приоткрывшейся двери в сени пробился тусклый пучок света. Мы направились к нему. В комнате мне открылось поистине фантастическое зрелище. Как я и ожидал, здесь были травы и… очаровательная хозяйка.

Это была интересная, миловидная девушка лет двадцати с небольшим с выразительными тёмными, миндалевидными глазами. Пожалуй, если бы мне надо было представить себе загадочную, сказочную чародейку, в моём сознании сформировался бы именно такой образ. На ней был просторный тёмно-синий балахон с капюшоном, из-под которого выбивались непослушные, чёрные кудри.

Доступа взяла на себя представительскую миссию.

- Вот, знакомьтесь: это Радослава. А это Сережень и Владомир.

- Проходите, гости дорогие, - радушно пригласила девушка, с любопытством разглядывая нас. Не обошла она пытливым взглядом и наши натруженные гениталии.

- Девочек любите? – с приятной улыбкой поинтересовалась она.

- Ну… да, - выдавил из себя Валька.

- Мы тут это… принесли, - стесняясь своего косноязычия, протянул я сумку с выпивкой и закуской.

- Это вон на тот свободный стол, - рассеянно ответила Радослава. – Девушки-красавицы, помогайте! Скатерть в шкафу возьмите. А я пока гостями нашими займусь…

- Наденьте вот эти амулеты, гости дорогие, - сказала она, с лёгким поклоном подавая нам кулончики с малахитовыми камушками. – Сегодня надо их носить.

Вдоль одной из стен были расставлены столы. На них лежали разнокалиберные пучки всевозможных трав, распространявших по дому насыщенный, сложный аромат. Травы также были развешаны по стенам, стояли в углах комнаты, лежали кучками прямо на полу. Примерно такой же запах стоял в нашем сарае. На столах также были разложены и расставлены разнообразные амулеты, бутылочки и пузырьки. Моё внимание привлекли несколько толстых, потемневших от времени инкунабул. Наверное, это были очень древние издания. «Зелейник», «Чародейный травник», «Травник для мужчин», «Лечебник»…

Несмотря на то, что вечер ещё не наступил и на улице было светло и солнечно, здесь царил полумрак. Окна были забраны плотными тёмно-синими, почти чёрными занавесями. У меня мелькнула мысль, что балахон травницы и шторы на окнах сшиты из одного материала. Всюду были расставлены светильники, свечи, керосиновая лампа, дававшие дрожащий, мерцающий свет. Здесь царила атмосфера таинственности. Я понимал, что это не более, чем дань празднику, но ведь сейчас это было на самом деле!

- Присаживайтесь, гости дорогие, - пригласила девушка, подводя нас к широкой резной скамейке, на которой лежали войлочные кружки – подкладывать под зад. Совсем как в сауне.

Радослава принялась увлечённо рассказывать:

- Вот травы чародейные… Народ издавна наделял деревья и травы необыкновенными, могущественными свойствами. Травы использовались, как в лекарственных, так и в магических целях. "Земля сотворена, как человек, вместо власов былие имеет!" - сказывали древние всеведы, а потому наделяли былие, зелие - траву - волшебными свойствами Матери - Сырой Земли. И по сию пору в слове "отрава" отголосок этой древней чарующей власти и силы!

Мы любовались девушкой, с упоением рассказывавшей нам о любимом предмете. Даже под капюшоном можно было различить её красивое, утончённое лицо, блестящие от возбуждения глаза.

"Целебна трава, если собирать ее знаючи", - говорят в народе. Такие особенные знатоки травяных зелий и "лютого коренья" называются зелейниками, травознаями, и ходили они по лугам и лесам, как в засаженном собственными руками саду: всякой травы, всякой былинки знали свойства и место.

- Так вы травознай? – уважительно осведомился Валька.

- Я только учусь, - рассеянно махнула рукой девушка. И продолжала.

- Травы, долженствующие обладать таинственной силою, собирали в ночь на Ивана Купалу или Аграфену Купальницу. Она ещё Аграфена лютые коренья называется, когда всё земное зелие - былие получало чрезъестественную мощь: как злую, так и добрую…

- Но ведь это же… этой ночью! – машинально сказал я.

- Верно, Сережень, сегодняшней ночью, - улыбнулась мне травница. - И говорят, была, а может, и по сию пору есть! - такая трава - колдовская, расчудесная! что если отыщешь ее, выжмешь сок и намажешь им ноги, то пройдешь по любому морю — и ноги твои не промокнут!

Ночные травы цветут огнём. Таковы чёрная папороть, царе-царь, лев, голубь и другие. Иной цвет пылает неподвижным, сильным пламенем, иной имеет вид молнии, летучего, призрачного огня. "Трава лев, - сказано об одной из них в древнейшем из "Зелейников", - растет невелика, а видом как лев кажется. В день ее и не приметишь, сияет она по ночам. На ней два цвета, один желтый, а другой ночью как свеча горит. Около нее поблизости травы нет, а которая и есть, и та приклонилась перед ней". А вот что говорят о дивной траве киноворот: "Хотя какая буря, она кланяется на восток всеми стволами; то же, если и ветру нет..."

Радослава была прекрасна, очаровательна и… необыкновенно сексапильна. Вся окружающая обстановка: таинственный полумрак, мерцающий, золотистый свет масляных светильников, блеск развешанных повсюду амулетов, пьянящий аромат загадочных трав – всё располагало к покою. Отсюда не хотелось уходить.

Иные травы требовуется рвать, очертя место вокруг неё золотом или серебром, что называется "пронимать сквозь серебро или злато". Это делается так: кладут на землю около травы с четырёх сторон серебро (1) или раскидывают вокруг золотую гривну (2). Так пронимают кликун-траву или по-другому колюку, одолень-траву, метлику, папороть безсердешную и некоторые другие самые загадочные и таинственные травы. Ну, а когда они попадают в руки знахаря, сила их всё же не может сказаться вовсю без чародейного, заговорного слова. Травы нужно словно бы уговорить, умолвить помочь человеку — или навредить ему.

Трава, болезнь, любовь, стихия — это все были для наших предков живые существа, с которыми он беседовал на равных, с каждым — на его собственном языке. В ту пору знали и язык сей, и ощущали особенную, нами теперь непостижимую связь с природой. Наверное, оттого среди трав в стародавние времена волшебные и чародейные былия встречались, а нынче одни только лекарственные травы остались, да и те не каждому помогают.

К Радославе подошли наши девочки. Стол был накрыт. Всё было очень красиво и необычно. Стол был застелен старой тканой скатертью с русскими узорами. Сверху была предусмотрительно постелена полиэтиленовая плёнка. Закуски были аккуратно порезаны, разложены по тарелкам и украшены зеленью. Вся посуда – стаканчики, тарелки, столовые приборы – была очень старая, наверное, ещё дореволюционная. Освещали стол несколько свечей в таких же старинных витых подсвечниках.

- Ну ладно, уж давайте прервёмся, гости дорогие, отопьём - откушаем, чем бог послал, с вами переслал, – радушно пригласила травница. - А там я вам травки покажу да расскажу про каждую.

Нас не нужно было приглашать дважды – через минуту уже все сидели за столом. Разлили по стопкам самогонку.

- Радослава, вы хозяйка, скажите тост, - попросили мы.

Девушка грациозно поднялась, сжимая в руках стаканчик.

В чужом городе человек увидел юношу и девушку и спросил у них:

- Как на вашем языке будет: "Я тебя люблю!"?

Юноша молча, но крепко обнял девицу и лишь потом сказал:

- Вот так говорят о любви на моём языке!

Давайте выпьем за любовь, в которой дело красноречивее самых пылких слов!

Она так посмотрела на нас, что не понять её намёка было просто невозможно. Мы весело кушали, пили. Целовались. И снова пили. Уже после второго стаканчика наши юные дамы заметно захмелели и отбросили последние комплексы и условности. Оляна уселась мне на колени, нежно прижавшись промежностью к сразу вставшему члену. Похоже, это была её любимая позиция. Одной рукой она инфантильно тыкала вилкой в салат, другой ласково гладила мою ляжку. Валька сидел, откинувшись к стене, сыто щурясь и сжимая в руке стопку самогонки. Между его раздвинутых ног стояла Доступа и обеими ручками прилежно ласкала его здоровенный, влажно блестящий детородный орган. Раскрасневшаяся, возбуждённая Радослава наблюдала за нами блестящими, просящими глазами. Наконец, она не выдержала – подошла к Доступе и решительно оттеснила её в сторону. Девочка беспрекословно уступила место травнице и встала в сторонке.

Радослава откинула капюшон – она действительно была очень мила. Валька развязал тесёмки на её балахоне и потянул его вниз, обнажая грудь. В неверном, дрожащем свете её стройное, изящное тело отливало огненной бронзой. Нашему взору открылась идеальная грудь – два аккуратных, небольших шарика со вздернутыми тёмными сосками. Тут же эти сверхсоблазнительные шарики оказались в руках моего приятеля. Девушка откинулась назад, позволяя партнёру покрывать себя страстными, горячими поцелуями. Её рука с длинными, отстрыми пальцами нащупала торчащий Валькин член, сжала его…

Сжав в объятиях Оляну, я ревниво наблюдал, как Радослава опускается на скамейку, склоняется к паху мужчины…

Радослава так аппетитно и грациозно облизывала Валькин член, что я тоже не выдержал.

- Подожди, лапочка, - сказал я, снимая с колен Оляну. Её попка от моей смазки блестела в струящемся золотистом свете тёмным янтарём.

Я подошёл к травнице и встал рядом с приятелем. Девушка ничуть не удивилась, когда ей в щеку ткнулась головка ещё одного члена. Мне показалось, она даже ожидала этого. Она мило улыбнулась и принялась лизать поочередно оба члена! Мы с Валькой переглянулись и, не сговариваясь, одновременно показали друг другу большой палец. Дурея от наслаждения, я даже не заметил, как член оказался во рту нашей общей партнёрши. Радослава принялась сосать. Сначала она брала в рот только головку, но очень скоро стала заглатывать и ствол наполовину и больше. Пососав немного меня, она принималась за Вальку. Снова и снова… Она делала двойной минет настолько умело, что у меня не было ни малейших сомнений в богатом опыте, полученном ею в этом занятии ранее. И я окончательно утвердился в этом мнении, когда благодаря стараниям Радославы, у неё во рту оказались оба наших члена! Давно я не испытывал такого блаженства! Богиня! Богиня любви! Вот она, застыла перед нами, отрешённо глядя на нас огромными, блестящими, тёмными глазами. С двумя блестящими от слюней и смазки хуями во рту.

Оляна и Доступа стояли рядом и оживлённо перешёптывались, наблюдая за нашей любовной игрой.

- Я тоже так смогу! – донёсся до меня приглушённый, звенящий вскрик Оляны. В её голосе явственно чувствовалась досада и обида.

- Сейчас мы здесь кончим и проверим! – обернулся я к Оляне. - Ловлю на слове! Вчера не смогла…

Девочка растерянно потупилась, робко и смущённо опустив глаза.

А Радослава тем временем вновь принялась сосать. Она делала это очень старательно и тщательно. «Какая хорошая выучка!» - подумалось мне.

Валька сдался первым – сжал рукой затылок девушки, не давая ей выпустить член изо рта, напрягся и задёргался, издавая громкие стоны. Девчонки захихикали, шутливо пихая друг друга. Радослава терпеливо дождалась, пока мужчина успокоится. Удовлетворённый, мокрый член мягко выскользнул из девичьих губ, потянув за собой жирную, блестящую нить спермы и слюны. «Гляди - маланец (3)!» – доносились до меня возбуждённые вскрики девочек. Не давая девушке отдышаться, я торопливо впихнул ей в рот свою залупу. Она не сосала, нет – это я неистово трахал её в рот. Сочный, толстый ствол скользил во рту. Иногда отчётливо раздавалось влажное чавканье. Радослава время от времени вскидывала на меня преданные, благодарные глаза и мычала от удовольствия. Я держался довольно долго – минут двадцать. Наконец, чувствуя приближение разрядки, крепко сжал затылок партнёрши, которая понимающе прикрыла глаза. Вздрагивая от наступившего оргазма, я заполнял девичий рот, добавляя свою сперму к сперме приятеля. Девушка так же терпеливо приняла в себя всё до последней капли и мой облегчённый, довольный хуй, выпущенный изо рта, тяжело и мокро шлёпнулся о ляжку. Радослава, тяжело дыша, взяла со стола салфетку и вытерла мокрый подбородок и щёки.

- Ну вот, вы меня зарядили, – довольно потягиваясь и облизываясь, как кошка, улыбнулась Радослава. - Ночью можно идти за травками.

Сделавшая нам минет девушка была великолепна. Она проворно натянула свой балахон, поправила волосы, накинула капюшон и, как ни в чём не бывало, предложила продолжить рассказ о травах.

- Только можно сначала покурить? – взмолился я.

- Ах, да… давайте, - согласилась Радослава. – Курите здесь. Табак ведь тоже трава.

А ведь действительно трава! – подумал я.

- Можно мне тоже… сигарету? – нерешительно попросила она.

- Конечно, - сказал я, протягивая пачку.

- Я редко курю, - сказала девушка, прикуривая. – Но иногда хочется…

Закурила даже десятилетняя Оляна.

После перекура мы выпили ещё по стопочке и заняли прежние места - уселись на лавки, усадили на колени девочек. Радослава взяла одну из книг, показала нам картинку. Я почти ничего не разлядел в полутьме. Лишь плотнее прижался пахом к оляниной попке, сжимая её узкие, маленькие бёдра. Девочка всё время ёрзала, стараясь возбудить меня… Как во сне долетали до меня слова травницы – тихие, спокойные, но впечатывающиеся в память навсегда.

- …Жар-Цвет… Этот фантастический цветок - метафора молнии. Когда он цветет, ночь бывает яснее дня и море колышется. Рассказывают, что бутон его разрывается с треском и распускается золотым или красным, кровавым пламенем, и притом столь ярким, что глаз не в состоянии выносить чудного блеска; показывается этот цветок в то же самое время, в которое и клады, выходя из земли, горят синими огоньками...

Ночь, в которую цветет папоротник, сегодняшняя ночь - Ивана Купала, когда Перун, по древнему представлению, выступает на битву с демоном-иссушителем, останавливающим колесницу Солнца на небесной высоте, разбивает его облачные скалы, отверзает сокрытые в них сокровища и умеряет томительный зной дождевыми ливнями. Сверх того, папоротников цвет распускается и в бурно грозовые летние и осенние ночи, известные под именем воробьиных, или рябиновых, когда часть воробьёв черт отпускает на волю, а другую предаёт смерти, что указывает на враждебное отношение его к этим птицам. Но, вероятно, еще в эпоху язычества с воробьем стали соединять то же демоническое значение, какое присваивалось ворону, сове и другим хищным птицам, в которых обыкновенно олицетворялись грозовые бури...

Я не переставал поражаться объёму информации, которым владела эта девушка и её памяти. Оляна обернулась, приглашающе подставляя свои молочные губки, сложенные бантиком. С какой страстью я принялся целовать, сосать свою малолетнюю партнёршу, сжимая в руках её хрупкое, ломкое тельце, чувствуя, как крепнет и наливается желанием, прижатый к промежности ребёнка ненасытный, истекающий похотливым соком, хуй.

- …В тёмную, непроглядную полночь под грозой и бурею расцветает огненный цветок Перуна, разливая кругом такой же яркий свет, как само солнце; но Цветок этот красуется одно краткое мгновение: не успеешь глазом мигнуть, как он блеснет и исчезнет! Нечистые духи срывают его и уносят в свои вертепы. Кто желает добыть цвет папоротника, тот должен накануне светлого праздника Купалы отправиться в лес, взявши с собою скатерть и нож, потом найти куст папоротника, очертить около него ножом круг, разостлать скатерть и, сидя в замкнутой круговой черте, не сводить глаз с растения; как только загорится цветок, тотчас же должно сорвать его и спешить домой, накрывши себя скатертью, а дома тем же самым ножом разрезать палец или ладонь руки и в сделанную рану вложить цветок. Тогда всё тайное и скрытое будет ведомо и доступно...

- И ты сделала это? – поинтересовался я, отрываясь от рта маленькой партнёрши.

- Это мой секрет, - уклончиво ответила травница, лукаво улыбаясь.

- Нечистая сила всячески мешает человеку достать чудесный Жар-цвет; около папоротника в заветную ночь лежат змеи и разные чудовища и жадно сторожат минуту его расцвета. На смельчака, который решается овладеть этим чудом, нечистая сила наводит непробудный сон или силится оковать его страхом: едва сорвёт он цветок, как вдруг земля заколеблется под его ногами, раздадутся удары грома, заблистает молния, завоют ветры, послышатся неистовые крики, стрельба, дьявольский хохот и звуки хлыстов, которыми нечистые хлопают по земле; человека обдаст адским пламенем и удушливым серным запахом; перед ним явятся звероподобные чудища с высунутыми огненными языками, острые концы которых пронизывают до самого сердца. Пока не добудешь цвета папоротника, Боже избави выступать из круговой черты или оглядываться по сторонам: как повернёшь голову, так она и останется навеки! - а выступишь из круга, черти разорвут на части. Сорвавши цветок, надо сжать его в руке крепко-накрепко и бежать домой без оглядки; если оглянёшься - весь труд пропал: Жар-цвет исчезнет! По мнению других, не должно выходить из круга до самого утра, так как нечистые удаляются только с появлением солнца, а кто выйдет прежде, у того они вырвут цветок. Те же условия: очертить себя кругом и не оглядываться - необходимо соблюдать и при добывании клада. Ну, об этом вам вчера уже рассказывали…

Член встал и требовательно упёрся в девичью пиздёнку. Оляна обвила мою шею тоненькими, как плети, руками, настойчиво продолжая взасос целоваться со мной.

- …Та же могучая сила, которая присваивалась Перуновой палице, грому, принадлежит и цвету папоротника: обладая им, человек не боится ни бури, ни грома, ни воды, ни огня, делается недоступным влиянию злого чародейства и может повелевать нечистыми духами. Для этих последних цвет папороти так же страшен, как и громовые стрелы: завидя пламенный цветок, они, по одному представлению, стараются овладеть им и запрятать в облачные пещеры, а по другому — в ужасе разбегаются от него по своим трущобам и болотам. Цветок этот отмыкает все замки и двери (только приложи его - и железные запоры, цепи и связи вмиг распадаются!), открывает погреба, кладовые, казнохранилища и обнаруживает подземные клады - подобно тому, как удары молнии, разбивая облачные скалы, обретают за ними золото солнечных лучей. Кто владеет чудесным цветком, тот видит всё, что кроется в недрах: тёмная земная кора кажется ему прозрачною, словно стекло. Так как молния есть проводник живой воды и так как вода эта называлась небесным вином, то отсюда возникли поверья, наделяющие папоротник целебными свойствами, и мнение, будто с помощью его цвета можно черпать из рек и колодцев вместо воды сладкое вино.

Всякий, кто достанет Жар-цвет, становится вещим человеком, знает прошедшее, настоящее и будущее, угадывает чужие мысли и понимает разговоры растений, птиц, гадов и зверей. Сверх того, он может по собственному произволу насылать в сердце девицы горячее чувство любви, для чего заговоры постоянно обращаются к богу - громовнику и его молниеносным стрелам.

Наконец, соответственно представлению быстромелькающей, неуловимой для глаз молнии-невидимки, создалось поверье, что всякий, кто носит при себе цвет папоротника, делается незримым для всех присутствующих.

Я застонал от удовольствия и желания. Оторвал девочку от себя, повернул спиной, нагнул вперёд. Сжав хуй у основания, направил одеревеневший ствол, ткнулся залупой в мокрые от моей смазки лепестки оляниного цветка. Больше терпеть было невозможно! Я послюнявил пальцы, смазал слюнями залупу, подался всей нижней частью тела вперёд и вверх, руками прижимая девочку к себе, натягивая, буквально нанизывая на себя податливое и вместе с тем упругое, неуловимо сопротивляющееся детское тело. Оляна вскрикнула. Я ощутил, как она напряглась. Хуй медленно, словно нехотя, входил в лоно трепещущего в моих объятиях ребёнка. Проникновение в десятилетнюю девочку давалось с трудом, нужно было больше смазки, но где её взять?

- Солнышко моё, зайчик, лапочка, - горячо шептал я в маленькое розовое ушко, выглядывающее из-под мягких, шелковистых волос.

Млея от счастья, я сжимал в руках грациозное, нежное тело маленькой любовницы. Со звериным любопытством я внимательно наблюдал, как толстый, покрытый сетью розоватых и голубоватых жилок, ствол медленно углубляется в плотно, упруго и влажно охватившее его кольцо незрелого, неразработанного, неглубокого детского влагалища…

- …Ещё давно один наш крестьянин искал накануне Иванова дня потерянную корову; в самую полночь он зацепил нечаянно за куст папоротника, и чудесный цветок попал ему в лапоть. Тотчас прояснилось ему всё прошлое, настоящее и будущее; он легко отыскал пропавшую корову, сведал о многих сокрытых в земле кладах и насмотрелся на проказы ведьм. Когда крестьянин воротился в семью, домашние, слыша его голос и не видя его самого, пришли в ужас. Но вот он разулся и выронил цветок - и в ту же минуту все его увидали. С потерею цветка окончилось и его всевидение, даже позабыл про те места, где ещё недавно любовался зарытыми сокровищами. Рассказ этот заканчивается так: к мужику, который и сам не понимал, откуда далась ему мудрость, явился чёрт, купил у него лапоть и вместе с лаптем унёс и папоротников цвет.

Член, наконец, вошёл в тесную, несозревшую дырочку. Я сжал в руках детское тело и принялся ритмично трахать жалобно попискивающую нимфетку. Я посмотрел на Вальку. Казалось, он сосредоточенно слушает травницу. Только опять между его ног на коленях стояла Доступа и сосала его снова стоящий, внушительный хуй.

Радослава, снисходительно поглядывая на нас, перелистнула книгу, показала нам другую картинку.

- Стих о «Голубиной Книге», вобравший в десятки своих ходящих по всем уголкам светлорусского простора разносказов чуть ли не всю сущность простодушной народной мудрости, ставит над произрастающими на земной груди травами одну - набольшей-старшею. Плакун-трава — в русских духовных стихах сказочная трава, выросшая из слёз Богородицы, пролитых во время крёстных мук Иисуса Христа.

«Какая трава всем травам мати?» - возглашается в числе других вопросов, предложенных Володимиром-царём Володимировичем премудрому Давыду Евсеевичу.

«Плакун-трава всем травам мати!» - следует в своём месте ответ на это слово вопросное.

«Почему Плакун всем травам мати?» - продолжает свою речь стих-сказание.

«Когда жидовья Христа роспяли, святую кровь Его пролили, Мать Пречистая Богородица по Исусу Христу сильно плакала, по своему Сыну по возлюбленному; ронила слёзы Пречистыя на матушку на сырую землю. От тех слёз, от пречистыих, зарождалась Плакун-трава: потому Плакун-трава - травам мати!»

Чародеи, сбирая плакун-траву в Иванов день, утреннею зарёю, без всяких железных орудий выкапывают её корень. Это растение обладает удивительною силою: приводить в страх нечистых духов, смирять их и приводить в покорность. Этою силою обладают только корень и цветы. Знахари употребляют корень плакуна для изгнания домовых, ведьм и нечистой силы, стерегущих клады. По старинному поверью это наибольшее в царстве трав былиё заставляет плакать бесов и ведьм. Выкапывают траву плакун с корнем. Они произносят заговор, держа в руке корень, обращённый на восток: «Плакун, Плакун! Плакал ты долго и много, а выплакал мало. Не катись твои слёзы по чисту полю, не разносись твой вой по синю морю! Будь ты страшен злым бесам, полубесам, старым ведьмам киевским! А не дадут тебе покорища, утопи их в слезах; а убегут от твоего позорища, замкни в ямы преисподния. Будь моё слово при тебе крепко и твердо. Век веков!»

В разных местностях плакун-травой могут считаться разные растения. Некоторые относят имя «Плакун» к Иван-чаю (epilobium angustifolium), другие - к луговому зверобою (hipericum ascyron), третьи - к диким василькам (lithrum salicaria), именующимся также дубровником, подбережником, твердяком, кровавницею и вербой-травою.

Вот что написано в Чародейском травнике: В первом случае «Плакун» является целебным в качестве «разбивающихся припарок». Это цветущее в июне-июле растение весьма часто встречается на лесных опушках, по горным склонам и в садах по лесистым местностям.

Во втором случае - простонародные лечейки приписывают ему разноцелительную силу, а также – «разводщую и противоглистную». Им же лечат в деревенской глуши чахотку. Деревенские знахари собирают его по заливным лугам и лесным низинам, сушат и пользуют и в виде порошков, и в виде настойки (на вине или на воде) от самых разнородных болезней. При благоприятном исходе лечения приписывают главную силу своим наговорам-нашептываниям, а при несчастном - ссылаются на то, что болящий-де следовал врачебным указаниям без веры в их силу. В одном старинном лечебнике, изданном в начале XIX столетия и составленном по народным средствам в связи с научной оценкою их, подавались те или другие советы, и в заключение - с простодушной откровенностью - говорилось: «Если не поможет, похорони с честию». Наши простонародные знахари могли бы сказать тоже самое, если бы от них потребовали объяснения перенятой от прадедов словесной науки врачевания.

Дикие васильки («Плакун») дают, по уверению не только знахарей, но и настоящих врачей, помощь при лечении желтухи. Настоянная на их цветах вода - одно из средств против глазных болезней вообще, а слёзотечения - наособицу.

Во всех случаях «трава всем травам мати» (за то или другое растение принимать её) является доброю травой, подающей людям подмогу немалую, - недаром народная молвь крылатая и говорит, что зародилась она впервые на белом Божьем свете из пречистых слез Богоматери, пролитых Приснодевою по Её возлюбленном сыне, принёсшем тёмному миру Свет спасения. По словам опытных травоведов в цветках и корне Плакун-травы - главная её мощь. Корень этой «всем травам матери» таит в себе силу, охраняющую малодушных людей от всякого соблазна. Он может служить материалом для амулетов, в том числе крестов-тельников…

Девочка еле сидела на мне, всё время сползая от толчков куда-то вбок и безвольно обвисая. Это немного отвлекало от получаемого удовольствия.

- Э, голубушка, да ты же пьяненькая! – подумал я. – И вырубаешься к тому же!

И тут я вспомнил про два члена во рту.

- Валька! – позвал я.

Однако друг, блаженно улыбающийся и прикрывший глаза, не слышал. Между его ног мелькала ритмично движущуяся вверх-вниз голова Доступы.

- Валька! – почти крикнул я.

Он встрепенулся, и оторопело посмотрел на меня.

- Давай её вдвоем покормим! – я ткнул пальцем в спину нанизанной на член девочки. - Ну, помнишь, как хотели…

До него, наконец, дошло. Он одобрительно показал мне большой палец и неловко привстал, отнимая у девочки член и поднимая стоящую перед ним на коленях подругу. Оляна, похоже, надралась самогонки и теперь мертвецки спала. Я поднял лёгкое, строенное тельце и уложил на отодвинутую от стены скамью. Мы пристроились у её милого личика. И сразу два здоровенных мужских члена полезли в рот спящего ребёнка.

Я смутно припомнил, что вчера мы уже вроде бы пытались провести подобный эксперимент.

- Слушай, - я пихнул Вальку в бок. – Мы же вроде вчера уже прорбовали – не получилось.

- А сейчас должно получиться! – уверенно заявил он, деловито продолжая впихивать одновременно с моим хуем свою толстую, упругую колбаску.

И всё-таки нам это удалось! После некоторых усилий обе наши головки всё же скрылись во рту десятилетней девочки. Однако рот её был настолько сильно растянут, а наши органы настолько сильно прижаты друг к другу, что ни о каком движении не могло быть и речи.

- Кончить бы одновременно, - сказал Валька, явно не зная, что делать дальше.

- Клёво было бы, - согласился я, любуясь торчащими изо рта ребёнка стволами. – Только я ещё пока не готов.

И тут я заметил застывшую невдалеке Доступу.

- Эй, иди сюдя! – позвал я, маня её рукой.

Девочка нерешительно приблизилась и замерла, не сводя изумлённого взгляда от разложенной на скамейке спящей подруги с двумя хуями во рту.

Я взял её за шею и пригнул к нашим гениталям.

- Лижи! – шепнул я ей на ушко, красноречиво теребя блестящую от слюней Оляны волосатую мошонку.

Девочка послушно, словно только и ожидая моей просьбы, принялась вылизывать наши стволы и яички.

- Двойная сарделька! – довольно констатировала она, плотоядно облизываясь.

Оляна вдруг резко дёрнулась и открыла глаза, уставившиеся на нас с испугом и безмерным удивлением.

- Я уже… почти… - прерывисто, с придыханием прохрипел Валька.

Изнывая от наслаждения, я тоже чувствовал скорое приближение пика блаженства. Наше настроение почувствовала и Оляна – она громко, протестующее замычала и отчаянно попыталась высвободиться. Но мы держали её крепко. Ничто на свете не смогло бы заставить нас отпустить эту маленькую самочку в такой момент.

- Давай… вместе… Доступа, не отрывайся! Лижи! Лижи!!! Ооооо!!!!!!!!!

Я ощутил, как запульсировал Валькин член и сразу стало мокро и горячо.

- Бля!!! – вырвалось у меня, когда секундой позже я тоже стал кончать.

Из глаз Оляны брызнули слёзы, личико покраснело от напряжения и недостатка воздуха. Она давилась спермой и мучительно кашляла, пытаясь быстро глотать вязкую массу из спермы и слюней, переполнившую маленький рот и теперь пузырившуюся на губах, щеках, подбородке, стекающую на шею и ключицы. Девочка снова отчаянно задёргалась, с мольбой и ужасом глядя на нас. Она была прекрасна!

Я выдернул обмякший, мокрый, увесистый хуй из тесной обители. За ним потянулись жирные, полупрозрачные нити. Я взял ствол у основания и, как дубинкой, принялся постукивать им девочку по лицу, Громкие влажные шлепки оставляли на нём мокрые, блестящие отметины. Несколько жемчужных нитей упали ей на волосы. У Оляны ваырвался громкий стон облегчения. Теперь у неё во рту остался хоть и огромный, но всё-таки один член.

- Жива? – заботливо спросил я, склоняясь над подавленным, затравленно смотрящим на нас ребёнком. – Валь, вытаскивай уже, а то задохнётся ещё, в самом деле!

- Не задохнётся, - цинично усмехаясь, ответил он. – Они знаешь, какие живучие!..

- И ебучие! – добавил чуть погодя.

Ещё пару минут он гонял хуй во рту девочки. Наконец, замер, напрягся, откинув голову, и… завыл, кончая. Оляна подавилась и разразилась надрывным, хриплым кашлем. Изо рта на шею и грудь хлынули мутно-белёсые сгустки. Она с трудом повернулась на бок, привстала и тут же на крашеные доски пола потекла смесь из слюней, спермы и рвоты.

- Может, мне стоит прервать рассказ? – с плохо скрываемой досадой осведомилась травница. – Я вам тут не мешаю малолеток трахать?

Я понимал причину её скрытой обиды, Подошёл и, ласково обняв, поцеловал в пухлые, нежные губки.

- Не обижайся, просто мы… ну сама понимаешь.

- Понимаю, конечно, - надулась травница. – Ну, теперь-то наеблись?

- А ты, соска, убирай, давай, своё болото, - повернулась она к еле живой Оляне с нескрываемым пренебрежением. - Тряпка в сенях.

Мало помалу всё утряслось. Все успокоились. И теперь уже удовлетворённые, расслабленные и довольные снова расселись по скамейкам.

Радослава достала какой-то пакет и продемонстрировала нам засушенный кустик.

- А вот Савва-трава. «Страшна та трава!» - уверяют чародеи.- Когда человек найдёт на неё в поле или в лесе, тот умом смятётся. Ростом невелика, от земли чуть знать, по ней пестринки по всей, а в корени черви и наверху. Добра ловить зверей. Аще кто что украдёт - трава сия повернётся к нему, только положи её на его след; или если кто ставит поставухи (4), ты положи той травы подле дороги - удачи и пути ему не будет!"

Новый пакет с чем-то засушенным.

- Колюка-трава, она же Кликун-трава собирается чародеями в Петровки, во время вечерней росы, засушивается, хранится в коровьих пузырях и раздается по особенному расположению птичьим охотникам. Ружье, окуренное этою травою, метко стреляет и ни одна птица не ускользнет от выстрела и такое ружье нельзя уже заговорить кудеснику никаким заговором. А в древности ею окуривали стрелы, с которыми предки наши шли на охоту - чтоб добыча не могла избегнуть их меткого выстрела. Сыскать колюку - траву в лесу очень просто: по ранним зорям по дважды кличет она «Ук! Ук!» человеческим голосом, отчего иногда называют её трава Ревяка или Кликун. Кто не проспит клику сего, тот заветную траву сыщет и ружьё его никогда знать промаху не будет. Есть, правда, одна трудность: кликун-трава к себе человека не подпускает, в руки ему не даётся. Чтобы взять её, надо знать особый секрет: следует вокруг неё на сажень очертить круг, чтобы трава стояла точно в середине, и «выкопать её с корнем из земли не раньше, чем она поклонится тебе. Копай же с осторожностью, ибо корень колюки-травы видом точно как человек: голова, руки, ноги. Надо быть бережным с ним и с волшебной силой травы этой!»

Теперь у неё в руках оказался невзрачный кустик.

- Посмотрите, а это Одолень-трава. Названа так потому, что одолевает всякую нечистую силу; этим именем в некоторых местностях обозначают белую и желтую кувшинку (купальница, водяной прострел). Оба вида - и белоцветная, и желтоцветная - пользовались у наших предков особенным религиозным уважением. Кто найдет Одолень-траву, тот, по свидетельству народного «Травника», «вельми себе талант обрящет на земли»; отвар её помогает от зубной боли и отравы и, сверх того, признаётся за любовный напиток, способный пробудить нежные чувства в сердце жестокой красавицы; с корнем Одолень-травы пастухи обходят стадо, чтобы ни одна скотина не утратилась.

Эта трава считается отгоняющей от путника всякое зло. Выезжая-выходя в путь-дорогу, отчитывались суеверные люди особым заговором, зашивая эту траву в ладанку и вешая ее на крестельник. Всякий, кто отправляется на чужбину (особенно торговый человек), должен запастись этой травою: «Где ни пойдет, много добра обрящет». Собираясь в дальний путь, осторожные люди ограждают себя следующим заклятием: «Еду я из поля в поле, в зеленые луга, в дальние места, по утренним и вечерним зорям; умываюсь медвяной росою, утираюсь солнцем, облекаюсь облаками, опоясываюсь чистыми звездами! - начинается это заговорное слово. - Еду я во чистом поле, а во чистом поле растёт Одолень-трава. Одолень - трава! Не я тебя поливал, не я тебя породил; породила тебя Мать - Сыра Земля, поливали тебя девки простоволосые, бабы самокрутки (5). Одолень - трава! Одолей ты злых людей: лихо бы на нас не думали, скверного не мыслили: отгони ты чародея, ябедника. Одолень-трава! Одолей мне горы высокие, долы низкие, озёра синие, берега крутые, леса тёмные, пеньки и колоды. Иду я с тобою, Одолень-трава, к Окиян-морю, к реке Иордану, а в Окиян-море, в реке Иордане, лежит бел-горюч камень Алатырь. Как он крепко лежит предо мною, - так бы у злых людей язык не поворотился, руки не подымались, а лежать бы им крепко, как лежит бел-горюч камень Алатырь! Спрячу я тебя, Одолень-трава, у ретивого сердца, во всем пути и во всей дороженьке»...

Корень этого растения держать в доме очень хорошо; по мнению простонародья, кто имеет его в доме, в силах преодолеть разные препятствия; с ним можно ходить по разным судебным учреждениям, чтобы выйграть тяжбу, с ним можно победить сердце молодой девушки. Хорошо с него поить коров во время теления.

Корень травы Петров крест отыскивают между заутреней и обедней на Ивана Купалу. Он имеет вид наперсного креста и приносит большое счастье.

На этот раз мы увидели действительно крестообразный корешок. Оляна устало прильнула ко мне и положила голову мне на плечо. Вернее, до плеча она не доставала. Я наслаждался чудесным, будоражащим запахом юной девочки, нежностью её кожи, мягкостью волос. Ласково обнял ребёнка, положив руку ей на грудь. Пальцами легонько сжал маленький сосочек.

Радослава неутомимо продолжала.

- Трава адамова голова находится в большом уважении у людей. Чародеи собирают её в Иванов день и хранят скрытно до великого четверга. Чародейская сила адамовой головы простирается только на диких уток. Охотники, получившие эту траву из рук записного чародея, окуривают все снаряды, употребляемые ими при ловле уток - в великий четверток.

Трава прикрыш - Трава прикрыш собирается чародеями в великоденский мясоед, от 15-го августа до 1-го октября. Люди, сведущие в чарованиях, употребляют эту траву против свадебных наговоров. Когда невесту привезут из церкви в женихов дом, тогда знахарь забегает вперёд, кладёт траву прикрыш под порог. Невеста, предупреждённая наперёд родными о действии знахаря, при входе в дом должна перепрыгнуть чрез порог. Если же она наступит на эту траву, тогда все наговоры обрушиваются над невестиною головою; в противном же случае, жестокое их действие обнаруживается над людьми, желавшими несчастия новобрачной чете.

Сон-трава сбирается чародеями в мае месяце, при жёлто-голубом цветении, с разными наговорами и обрядами. Она обладает пророческою силою - предсказывать сонным добро и зло. Собранная чародеем с утреннею росою, опущенная в холодную воду, она вынимается при полнолунии и начинает шевелиться. В это время кладут сон-траву под подушку и засыпают со страхом и надеждами. Если быть счастию, тогда в сонных видениях представляется молодая девушка или молодой мужчина; если же быть беде,тогда является смерть.

Доступа сидела на коленях у Вальки и подозрительно ёрзала. Вид маленькой, красивой, практически обнажённой длинноногой девочки, сидящей на мужчине, был восхитителен! До меня доносились прглушенные слова травницы – убаюкивающие, ввергающие в транс. Словно на меня действительно подействовала сон-трава.

- …Трава тирлич собирается под Иванов день на Лысой горе, вблизь Днепра, под Киевом. Эта трава обладает силою превращения и достается только в удел одним ведьмам. Из тирлича выжимается сок, которым натирают оборотни свои подмышки, при совершении чар. Ведьмы, духи-оборотни проницательные, знавши свойство этой травы, стараются истребить её. Кудесники и чародеи дорожат тирличем, как сокровищем.

Трава нечуй-ветер, растёт зимою по берегам и озёрам. Кто обладает этою травою, всегда может: остановить ветер на воде, избавить себя и судно от потопления, наконец, ловить рыбу без неводов. День для собирания травы нечуй-ветер назначается 1-го января, под Васильев вечер, в глухую полночь. В это время нечистая сила, прогуливаясь по озёрам и рекам, бросает траву нечуй-ветер для уничтожения бури. При всём том, люди зрячие не могут находить это растение; одни только слепые от рождения чувствуют присутствие его. Когда они наступают на эту траву, тогда их в слепые глаза кто-то колет иглами. Если они успеют поднять и схватить не руками, а ртом, тогда они обладают её силою.

Радослава взяла со стола очередной пучок:

А вот и перелёт-трава. Рассказывают, что она сама собой переносится с места на место. Вся она сияет радужными красками, и тёмной ночью в полёте своём кажется падучей звёздочкой. Счастлив, кто сумеет добыть этот прекрасный цветок: все желания его будут немедленно исполнены.

Валька тут же встрепенулся.

- А можно нам… этой травки? – нерешительно попросил он.

- Во-первых, эту траву вы должны добыть сами. А во-вторых… у вас и так уже желания исполнились, - усмехнулась великолепная травница. – Или всё мало?

Доступа обняла своего кавалера, и они слились в долгом поцелуе.

Лекция, похоже, подошла к концу. Время пролетело совершенно незаметно. Когда мы, ласково попрощавшись с Радославой, наконец, выбрались из гостеприимного дома, уже смеркалось. По моим подсчётам лекция продолжалась не менее трёх часов. Меня переполняли впечатления. От лекции и от всего, что ей сопутствовало. Мы с Оляной, обнявшись, брели по вечернему селу полностью довольные друг другом.

В воздухе повисли первые клочки ночного тумана. Луна всё чётче обозначалась на карамельном небе. В прозрачном воздухе, казалось, мерцают такие же прозрачные нити. По всему селу разносились тягучие песни гуляющих, смех, громкие вскрики, тонкий женский визг. Несмотря на поздний час, народу на улицах, казалось, стало больше, чем днём.

Дневная жара спала, но без одежды всё равно было комфортно. Многие, попадавшиеся нам навстречу были полностью обнажены. Уже несколько раз мы проходили мимо пар, занимающихся любовью прямо на улице – на скамейках, во дворах, на огороде. Я обратил внимание на сидевшую на лавке у забора худенькую, чумазую девчушку. На ней не было венка, зато была повязана по-деревенски косынка неопределённого цвета. Из-под косынки выбивались непослушные белокурые пряди. Больше на девочке ничего не было. Даже обуви. Перед ней, выпятившись вперёд, стоял грузный мужчина со спущенными шортами. Девочка обеими ручками сжимала его пухлый член с розовой головкой и прилежно дрочила. Мужчина обернулся и с любопытством посмотрел на нас пьяными, мутными глазами. Девочка тоже посмотрела на нас, но тут же смущённо отвела глаза. Как бы я хотел сейчас быть на месте этого мужика! Впрочем… наши девочки тоже были прелестны. Я подмигнул мужику, одобрительно улыбнулся и мы пошли дальше.

- Куда идём? – спросил я.

Мы с Валькой переглянулись. Никто и не задавался этим простым вопросом. Просто шли себе, гуляли.

- Мне домой надо, - нахмурилась Оляна. – Тётя Фрося волноваться будет. Хотя бы зайти…

Решили сначала проводить Оляну, потом доступу и идти спать. Только сейчас я вдруг понял, насколько устал.

- Пришли, - наконец, констатировала моя маленькая подружка, поднимая на меня грустные глаза.

- Ты ещё выйдешь? – со слабой надеждой спросил я.

- Постараюсь.

- Ну, если чего, завтра к нам заходите ладно?

- Ну, куда же мы от вас денемся, - вздохнула девочка, потупившись.

Я привлёк подругу к себе, наши губы слились в долгом, страстном поцелуе. Я одной рукой сжал её маленькую грудку, другой жадно ласкал промежность девочки, особое внимание уделяя пиздёнке и кнопочке клитора. Оляна немного подрочила мой хуй, поиграла с яичками.

- Пора, - сказала она, решительно выскальзывая из моих объятий. Стройное, сексуальное тельце мелькнуло в проёме калитки и скрылось в глубине двора.

Мы подождали минут десять, но она не вышла. Можно было попытаться зайти в дом. Многие родители, приехавшие на праздник и привёзшие с собой детей, вполне лояльно относились к похождениям своих чад. Эротико-сексуальный контекст их прогулок подразумевался с самого начала. Тем не менее, знакомство с родителями Оляны не входило в наши планы.

- Пойдём что ли? – докурив сигарету, вопросительно посмотрел на меня приятель.

- Погуляешь ещё с нами, солнышко? – спросил я Доступу, склонившись к розовому детскому ушку.

- Погуляю, - кивнула очаровательная девочка, сжимая мою руку.

Я был уверен, что она понимает истинный смысл нашей прогулки.

На окраине этого села, как и любого другого, было достаточно заброшенных домов. Не сговариваясь, мы свернули к одному из них. Заходить внутрь поостереглись, к тому же дверь оказалась заколочена почерневшей от времени доской. Зато во дворе в зарослях лебеды и полыни обнаружилась традиционная скамейка, сиротливо прижавшаяся к бревенчатой стене дома.

- Иди ко мне, птичка! – позвал девочку Валька, усаживаясь на скамейку и дроча хуй.

Доступа осторожно приблизилась к своему взрослому кавалеру.

- Ой! – громко вкрикнула она.

- Что случилось? – заботливо поинтересовался мой приятель.

- Крапива! – нахмурилась девочка, пристраиваясь на ляжках мужчины,

Я в который раз залюбовался изящной, хрупкой, точёной фигуркой десятилетней девочки, её наивным, каким-то виноватым, красивым личиком.

Валька, шумно дыша, сжал палку стоящего члена и принялся деловито впихивать его в маленькую пиздёнку. Склонившись, я с животным любопытством, смакуя мельчайшие детали, любовался, как тёмно-розовый, ребристый от опутывающих его жил, блестящий от смазки ствол толчками, сантиметр за сантиметром входит в нежно-розовое, чистое, гладкое детское лоно, выворачивая блестящие половые губки и вминая комочек клитора.

- Ой… ой… - тоненько вскрикивала девочка, впуская в себя взрослого мужчину.

Углубившись почти наполовину, член остановился и стал неторопливо скользить во влагалище ребёнка. Доступа тоненько, жалобно застонала. Я разогнулся и залюбовался красивой девочкой насаженной на хуй моего приятеля. Валька жадно облапил худенькое тельце своими здоровенными клешнями и с явным удовольствием гладил костлявую грудь и выступающий животик ребёнка. Я встал перед девочкой и мой член оказался прямо у её лица. Влажная залупа несколько раз ткнулась в пухлые девичьи губы и устремилась в её рот. Доступа опять застонала – на этот раз сдавленно и приглушённо. Я гладил сосущую девочку по голове, балдея от удовольствия. За маленьким, изящным тельцем где-то внизу сопел и хрипел Валька, качая его на своём члене. Время от времени Доступа тяжело вздыхала.

- Соси, соси, лапочка! – приговаривал я, любуясь торчащим изо рта ребёнка здоровенным членом.

Половой акт продолжался не менее получаса. Наконец, Валька испустил протяжный стон, перешедший в настоящий вой. Его безумные глаза уставились на меня.

Доступа замычала и тоже вскинула на меня свои огромные, вдруг наполнившиеся слёзами, глаза. Хорошенькое личико покраснело и напряглось. Я крепко сжал голову ребёнка и стал кончать!..

Когда рассеялась затянувшая глаза пелена оргазма, я отпустил девочку. Мокрый ствол, успешно завершив свою приятную работу, выскочил изо рта малышки. Несколько длинных, тягучих «соплей» из слюны и спермы живописно свесились с её подбородка, медленно болтаясь в воздухе.

Доступа с видимым усилием поднялась и слезла с Валентина. Её бёдра и ягодицы блестели.

- Я домой пойду. Можно? – тихо попросила она, срывая лопух и вытирая им сначала подбородок, а потом ноги и промежность.

Я с удовольствием разглядывал её изящное, худенькое, точёное тельце. Девочка смотрела на нас преданно и печально.

- Тебе действительно надо? – спросил я. – Может, ещё погуляем.

Она опустила глаза.

- Я пойду лучше. А то меня мамка искать пойдёт. До свиданья, дяди.

- Ну, ладно уж, что поделаешь, - согласился Валька. – Мобильник запиши…

- Ну, лети, птичка! – я хлопнул её по всё ещё влажной попке. – Прощальный поцелуй…

Наши губы слились, и я явственно ощутил специфический запах и вкус своей спермы. Валька тоже поцеловался с нашей общей партнёршей. Махнув нам на прощание, выебанная нимфетка растворилась в вечерней мгле. Только теперь ко мне вдруг вернулись слух, зрение, обоняние. Я с наслаждением вдыхал ароматный, настоянный на травах воздух, пьянящий своей чистотой. Село жило своей жизнью – где-то недалеко звучала гармонь, пение цикад заглушали громкие вскрики и смех. Праздник не прекращался и ночью.

- Красота-то какая кругом! – вздохнул я, закуривая.

- Дай и мне сигаретку, - сказал Валька. – А она хороша была…

- Она была великолепна, - вздохнул я, почёсывая мошонку и лобок.

Завтра нас ждал очередной интересный день. Близилась полночь, а с ней и Аграфена-купальница.

Суббота, 6 июля. Аграфена-купальница. Лютые коренья.

• На Аграфену Купальницу принято мыться в банях, где пол застлан купальскими травами. Парятся в этот день вениками, собранными из веток березы, ольхи, черемухи, ивы, липы, смородины, калины и рябины.

• В день Аграфены полезно собрать лечебные травы. На каждого члена семьи срывают купаленку, медвежье ушко и втыкают в стены дома. Чей цветок быстрее завянет, тот будет болеть или умрет.

• На Аграфену умываются росой.

• Открывается сезон купания в реке.

• День заготовления веников на круглый год.

• С Аграфены на Ивана "выкатывали рожь" — валялись по полю, что придавало зерну крепость.

• В этот день варили всем миром обетную кашу и выставляли ее для нищих.

• Родившиеся в этот день владеют секретами трав.

…На Аграфену раскладывали и за­жигали костры, прыгали через них, происходило общее купание в воде и в росе, пляски вокруг деревьев, песни. На Аграфену гречиха мала — овсу по рост. Чем больше яиц на Ярилки сва­ришь — тем лучше будут нестись твои куры. Вечером на Ярилки из ружей стреляют — отгоняют болезни и вся­кую нечисть. В ночь с Аграфены на Иванов день ржи выкатывают (мнут рожь, катаясь по полосе) - чтоб зем­ля была плодородной. Репу сей на Аг­рафену — хороша уродится. В глухую полночь на Аг­рафену снимают с себя рубахи и до утренней зари роют лечебных корень­ев, собирают зелий. Раз в год, на Аг­рафену, обязательно моют у колодца или на реке кадушки, в которых водят тесто для ржаного хлеба. Обыкновенно именно в день Аграфены Купальницы заготавливали веники на весь год.

- Вот так-то, хлопчики, - завершила рассказ Зинаида Анатольевна. – Так что сегодня купаться и париться будете.

Русская парная баня - явление уникальное, потому что, кроме утилитарной, она обладала и символической, сакральной функцией. Множество поверий и обрядов связано с баней, да и редкий народный праздник обходился без неё. Совмещая в себе стихии огня и воды, баня олицетворяла стремление к очищению через огонь и воду.

Уже с утра многие девушки расхаживали в своих лучших нарядах по домам и кричали: "Умойте!" Это значит - подарите что-нибудь из девичьих украшений: ленточку, бусы, серёжки и прочее. И девушки собирали щедрые подарки, поскольку дарящего было принято благодарить. И, как правило, минетом. Что и говорить, а этот обычай был ещё одним поводом свести знакомство с приглянувшимся человеком. Стайки шустрых девчонок и девиц шныряли по деревне. Отовсюду доносились их звонкие выкрики: «умойте…», «умойте…», «умойте…», смех и громкие вскрики – давала о себе знать развешанная повсюду крапива. Крестьяне, для предохранения себя от ведьм, кладут в этот день на окнах жгучую крапиву, а в дверях скотных дворов — молодое осиновое дерево, вырванное непременно с корнем.

Я всё-таки вздрогнул от неожиданности, когда громкое, требовательное «Умойте!» вдруг раздалось прямо у нашей двери. Валька метнулся пулей, открыл дверь, и мы остолбенели... Прямо на нас смотрели три очаровательные девчушки лет одиннадцати. На них были цветастые сарафаны, украшенные многочисленными разноцветными ленточками и бантиками. Даже длинные одеяния не могли скрыть прелести тоненьких, худеньких, точёных фигурок. Девочки притихли и выжидательно смотрели на нас, изучая нас огромными глазами. Мы тоже застыли, приходя в себя от восторга и перглядывась. Именно на такой случай мы надеялись. Подарки были уже приготовлены – мы купили их накануне у мужиков-коробейников, обходивших дома перед праздником.

- Милости просим к нам, - пригласил я, подавая ближайшей девочке пакет с недорогой бижутерией.

- Спасибо, дядя, - отозвалась она, нерешительно принимая подношение и робко входя внутрь.

Чтобы войти, девочкам пришлось уворачиываться от повешенного накануне у окна по распоряжению хозяйки пучка крапивы.

- Хочешь? – я разжал кулак.

У меня на ладони лежали недорогие, но изящные серёжки под золото.

- Золотые? – срывающимся голоском тихо спросила девочка, не сводя глаз с украшения.

- Конечно, - усмехнулся я. – Договоримся?

Она вопросительно посмотрела на меня. На минуту я даже засомневался, все ли буквально следуют сложившимся здесь обычаям.

- Пососёшь? – еле различимо спросил я срывающимся от волнения голосом, кладя руку на острое маленькое плечо.

Девочка опустила голову и стояла, понурившись, глядя куда-то в пол. Мой приятель в это время оживлённо беседовал с остальными девочками. Одна из них громко рассмеялась. «Не обломится…» - с грустью подумал я, пожирая глазами юную красотку. Девочку с силой дёрнула за рукав подружка – красивая девушка с длинной русой косой, оплетённой голубыми и синими лентами с золотыми нитями.

- Дашка, давай, пошли! – потребовала она, направляясь к моему удивлению не к выходу, а в нашу камору и решительно увлекая за собой мою избранницу. – Спишь ты что ли? Всё время тебя тормошить надо!

Всей гурьбой мы ввалились в нашу скромную обитель. Валентин сразу облапил девушку с косой и потащил её к своей кровати. Красотка громко смеялась и лишь шутливо отбивалась от взрослого кавалера – у него тоже была припасена пара «золотых» сережек.

Я осторожно обнял за плечи свою избранницу.

- Ну, что скажешь, солнышко? – вкрадчиво спросил я.

- А так не дадите? – грустно и нерешительно спросила девочка.

- Так нет, - я с сожалением покачал головой. – Дай мне, а я дам тебе!

- Тогда я согласна, - пожала плечами моя прелестная гостья. – Только я сарафан сниму, ладно? Мамка ругает, когда он грязный и мне жалко.

- Конечно, снимай, красавица! – с радостью, еще не веря до конца своей удаче, согласился я. – Как тебя зовут?

- Иля, - ответила маленькая красотка, стягивая сарафан и оставаясь в голубых в синий горошек трусиках.

- Трусики тоже, - потребовал я.

Однако девочка заупрямилась.

- А зачем, дядя? Мы же только…

- Хочу посмотреть на тебя, - безапелляционно заявил я.

Иля вздохнула и решительно спустила трусики на щиколотки, открыв моему алчущему взору гладкий, безволосый лобок с таким соблазнительной вертикальной щёлкой.

- Садись, - хрипло, сказал я, дурея от накатившего желания.

Девочка опустилась на кровать, стараясь не глядеть на мой твердеющий, поднимающийся и стремительно увеличивающийся в размерах хуй. Её светлые волосы рассыпались по плечам пшеничными волнами. На соседней кровати шла самая настоящая борьба. Валька затащил в кровать обеих девчонок и теперь они представляли из себя пёстрый, переплетённый клубок – перекатывающийся, весело гогочущий, совокупляющийся.

- Ну, Иля, вперёд! – скомандовал я, поднося блестящую лиловую головку к нежно-розовым пухлым губкам малышки.

Иля робко сжала ствол члена у самого основания. Изящные, тонкие пальчики зарылись в гущю кучерявых волос на моём лобке. От нежного, непривычного ещё прикосновения новой знакомой я вздрогнул, по телу пробежала сладкая волна. Девочка склонилась к члену, и длинный острый язычок заскользил по залупе, толстому, покрытому выступающими венами, стволу, горячей, пупырчатой мошонке… Я громко застонал от удовольствия, выгибаясь навстречу юной партнёрше. Возня на соседней кровати на секунду прекратилась и продолжилась вновь.

- Пососи, - словно заклинание, прохрипел я.

Иля вскинула на меня огромные, светлые, почти жёлтые под цвет волос, глаза. В следующую секунду её губки мягким и в то же время упругим кольцом стали натягиваться на головку члена.

Я буквально одурел от похоти и наслаждения. Ротик этого ребёнка творил чудеса! Уникальное сочетание детской робости, стеснительности, деликатности и явного опыта и желания. Девочка не только отменно сосала, но и ещё ухитрялась при этом полизывать член язычком. Особое наслаждение вызывала её маленькая, милая, наивная мордашка с торчащим изо рта хуем. Янтарные глаза смотрели на меня доверчиво и жалостно. Это был один из тех минетов, которые запоминаются на всю жизнь!

- Только, чур, проглотишь! – потребовал я, чувствуя, как в низу живота зарождается томительная, сладостная волна.

Девочка протестующе замычала и попыталась выпустить член. Но я уже прижал её маленькую голову к спинке кровати и теперь, вжимаясь всем телом в её рот, обмирая от наслаждения, кончал.

А на соседней кровати, жалобно скрипевшей, Валька с остервенением трахал девчонку с косой. Из-под его тела выглядывала лишь её тоненькая рука, вцепившаяся в плечо ебущего её мужчины, да разбросанные в стороны длинные ноги. По сараю разносились их пронзительные, животные вскрики и стоны. Сарафан девочки висел на спинке трясущейся кровати. Я искренне позавидовал другу.

Я перевёл затуманенный похотью взгляд на подмятую под меня красотку. Обмякший ствол был всё ещё у неё во рту. Я осторожно вытащил его и изо рта Или, пузырясь, заструилась моя сперма, которая, стекая по подбородку, капала ей на плоскую, ещё не начавшую расти грудь. Зрелище было восхитительное! А мои ощущения просто фантастическими! Красивое лицо юной минетчицы разрумянилось и блестело от моей спермы и её слёз.

Девочка застонала и оттолкнула меня, тут же склонившись к краю кровати. Она долго и мучительно вывлёвывала моё угощение, потом вытерла рот краем простыни. Тяжёло дыша, девочка выбралась из постели и, не глядя на меня, стала быстро одеваться.

- Пошли! – позвала она застывшую у входа и всё это время зачарованно наблюдавшую за происходящим третью подругу.

- Так… они ж… - она лишь указала рукой на подпрыгивающие на кровати тела – маленькое и большое. Иля только теперь сообразила, что происходит, и застыла, как вкопанная.

- Эй, иди ко мне! – поманил я рукой третью девочку. Я повернулся в ней и задрал край рубахи, демонстрируя пах и полустоящий, блестящий от недавнего орального акта, пенис.

Девочка перевела на меня остановившийся, ошарашенный взгляд и, как робот, направилась ко мне, не реагируя на рывки и окрики Или. Я уселся на краю кровати, широко раздвинув ноги и слегка дроча член.

- Сделай мне минет, солнышко, - прошептал я. – И золотое колечко твоё!

Девочка промолчала. Медленно, с опаской она опустилась на корточки между моих ног и я получил возможность хорошо разглядеть её привлекательное личико рядом с начавшим оживать хуем. Девочка была немного моложе подруг. Это было видно по болшей робости, да и по более тонкой и субтильной фигурке. Я взял её маленькую руку и положил на свой влажный ствол. Тонкие пальцы послушно сжали мою гордость.

- Как тебя зовут? – спросил я, с замиранием сердца наблюдая, как девочка медленно и робко разглядывает неловко зажатый в руке, стремительно увеличивающийся и твердеющий член.

Светлана, - очень тихо сказала она, не сводя блестящих глаз со стоящего члена. Кажется, она хотела его!

- По-обычному Света, да? – сказал я, сжимая вторую руку девочки и тоже кладя на ствол члена.

- Да, - кивнула она.

- Ну, давай маленькая, не стесняйся. Сделай это! – попросил я.

Она несколько секунд размышляла. Потом склонилась к моему паху, одновременно наклоняя член, поднося ко рту. Она высунула длинный розовый язык и медленно прошлась им по головке хуя.

- Вот умничка, хорошая девочка, - я ласково гладил новую знакомую по нежным, пушистым волосам, трясясь от возбуждения. – Возьми его в ротик, маленькая! Не бойся.

Она трогательно приоткрыла губки и осторожно прикоснулась ими к влажной, потёкшей залупе. Я обмирал от волнения, возбуждения и удовольствия. Прикосновения этого ребёнка были деликатны, нежны и утончённы. А от соседней кровати по-прежнему неслись скрипы, крики и стоны.

Я нетерпеливо слегка подался вперёд, помогая ей, и сразу почти половина головки скрылась в мягких, влажных губах начинающей минетчицы. Её неопытность была совершенно очевидной.

- Нужно брать его глубже… - учил я, между делом осторожно кладя руку на голову ребёнка и слегка сжимая затылок. – Вот так. Постарайся взять всю головку. Хорошо… А теперь соси… как конфету!

Обучение шло полным ходом. Рукой я слегка подталкивал её маленькую голову в нужном направлении, задавая ритм процесса. Я любовался видом милого детского лица, с торчащим изо рта моим толстым, волосатым, блестящим от слюней и спермы членом. Чрезмерное возбуждение и напряжение уже через пять минут выплеснулись в рот неопытной, юной партнёрши. Когда я начал кончать, прижимая её голову и не давая выпустить исторгающий сперму член, её глаза потемнели от страха. Тогда я отпустил её. Мой ствол, словно водопроводный шланг под напором воды, пружинисто выскочил из маленького рта и хаотически задёргался из стороны в сторону, разбрызгивая сперму по её лицу и сарафану.

Девочка отчаянно вскрикнула и отскочила назад, но почти вся моя всперма была уже в ней и на ней! Лишь последний небольшой сгусток лениво шлёпнулся на дощатый пол.

- Ленка, ну ты вообще! – возмущённо сказала подошедшая к девочке Иля.

Она дёрнула её за руку и рывком поставила на ноги.

- Ленка, ты чего, вообще ненормальная? Представляешь, чего мать скажет!

Девочка захныкала, размазывая рукой по лицу слёзы и сперму.

Иля нашла полотенце и подала его подруге.

- На, вытрись! И пошли уже.

Пока девочка старалась привести себя в порядок, на соседней кровати наступила тишина. Валька застыл, навалившись на разложенную под ним юную партнёршу. Я почему-то обратил внимание, как подёргивается тонкая нога, торчавшая из-под живота моего друга. Потом Валька тяжело встал с ребёнка, отошёл в сторону, вытирая пах полотенцем, и моему алчущему взору открылась чудесная картина: на кровати среди разбросанных и смятых подушек, простыней и одеял раскинулась прекрасная, обнажённая одиннадцатилетняя девочка. Её длинные ножки были широко раздвинуты. Бёдра, промежность, безволосый лобок блестели. Между ног ребёнка на кровати темнело огромное мокрое пятно. Из красного, натруженного влагалища белёсыми сгустками текла сперма.

Девочка с трудом приподнялась, опираясь на локти. Она обвела взглядом нас, потом посмотрела на свои ноги. Взяв скомканный пододеяльник, она быстро вытерла промежность.

- Ух, ты! – восхищённо прошептала она.

С видимым усилием она встала с кровати, подошла к Вальке, обняла его и поцеловала. По её бёдрам все ещё текли тонкие, блестящие струйки. Девочка нашла и надела трусики и стала торопливо натягивать сарафан.

Я подошёл к Иле и застывшей рядом с ней Лене.

- Вот, девчонки, - сказал я, протягивая им на ладони колечко и серёжки. – Ваши.

Иля надула губки и взяла серьги. Лена проворно схватила колечко, с явным удовольствием примерила и надела на безымянный палец.

- Ну, мы поши. Пока, дяденьки, - весело махнула нам рукой Валькина партнёрша и девчонки направились к выходу.

- Вот это да! – лишь сказал потрясённый, приходящий в себя после бурного секса с одиннадцатилетней девочкой, Валентин.

А в обед нас ждала настоящая деревенская баня. Как обычно, в назначенное время за нами пришла Зинаида Анатольевна – наш гид, экскурсовод, наша благодетельница. Вообще, не знаю, что бы мы без неё делали.

- Ну, мальчики, пошли в баню, - с порога хохотнула она. – Пора помыться в настоящей деревенской баньке да и интересного немало вам ещё расскажут. Идёмте к Братимиру!

- А кто это – Братимир? – робко поинтересовался Валька.

- Кто-кто, - проворчала хозяйка, собирая свёрток со снедью. – Банщик наш, вот кто.

Я толкнул Вальку локтём:

- Слушай, а мы же своих девчонок обещали вытащить!

- Девчонки от вас никуда не денутся мальчики, - безжалостно заявила хозяйка. – Некогда, собираемся быстренько!

- Ладно, пошли, - тихо сказал Валька. – А за девчонками потом сбегаем.

Проглотив таблетки и хлебнув отвару, мы отправились к банщику. Несмотря на то, что село было большое, всё находилось как-то рядом – и травница, и знаток кладов, и банщик. Мы шли минут десять, иногда едва не продираясь через толпы веселящихся. Как всегда было много совершенно обнажённых людей. Несколько раз мы замечали занившихся любовью прямо во дворах. Навстречу попадались необычайно соблазнительные девочки и девушки, но хозяйка непреклонно вела нас к цели. Наконец, мы свернули в малоприметный переулок, прошли его до конца. У крайнего участка Зинаида Анатольевна открыла калитку и мы оказались во дворе довольно современного двухэтажного бревенчатого дома, богато украшенного разнообразными резными элементами. Обогнув дом, мы подошли к большой бане, явно пользовавшейся повышенным вниманием и любовью хозяев.

- Всё, стойте здесь, я сейчас, - Зинаида Анатольевна оставила нас на несколько минут и вскоре вернулась с высоким, плечистым мужчиной лет сорока пяти. На нём была расшитая домотканая рубаха наподобие наших. Только разрез внизу закрывался и застёгивался на пуговицу.

Зинаида Анатольевна наскоро познакомила нас, вручила свёрток банщику и, сославшись на занятость, убежала.

- Ну что ж, молодые люди, - сказал Братимир. – Прошу. Почти все уже в сборе. Вовремя подошли.

Баня представляла собой мощное бревенчатое двухэтажное строение, уютно устроившееся под сенью сосен у живописного пруда. Истинные её размеры мы смогли оценить лишь внутри.

Миновав небольшой предбанник, мы оказались в просторной гостевой комнате, без труда вместившей два десятка собравшихся. Здесь стояли длинные деревянные столы, на котрых было разложено самое разнообразное угощение – по-видимому, кто что приносил. Был стол со сладостями, был со всякими солёностями – под пиво, с бутербродами, с фруктами и овощами. Словом, на любой вкус. На низком комоде у стены выстроились разнокалиберные бутылки с обычными напитками и со спиртным. На столе у окна дышал жаром большой старинный самовар. На специальной тумбе стоял большой телевизор.

На лавках и стульях за столами сидели мужчины, женщины, дети. Я сразу обратил внимание на тихую, хорошенькую девочку лет восьми. Она скромно сидела в самом углу. Её светлые волосы были заплетены в две длинные косички. На голове был венок из полевых цветов. На девочке была широкая, но короткая рубашка, но не из сукна, а из какого-то тонкого материала и напоминала скорее ночнушку. Я по достоинству оценил длинную, тонкую шею, стройные ножки, симпатичную мордашку. Собравшиеся с интересом разглядывали нас. Девочка уставилась на нас и сразу потупилась, опустив глаза. Щёки её залились румянцем.

- Присаживайтесь, - Братимир указал нам на скамьи возле столов. – Начнём, пожалуй.

Я сел поближе к девочке, а Валька пристроился возле симпатичной белокурой девушки лет двадцати пяти. На девушке была лишь коротенькая простынка, обёрнутая вокруг талии. Её небольшим, стоящим грудям я мысленно поставил твёрдую пятёрку. Мне показалось, что эта девушка и девочка, рядом с которой я сел, чем-то неуловимо похожи. Неужели мама и дочка?

- Итак, дорогие гости, спасибо, что пришли сюда, - начал банщик. - Программа наша будет такой: сначала я расскажу вам об Аграфене-купальнице и о бане, потом моемся, ну, а после свободная программа.

Он подмигнул и усмехнулся. В этот момент в дверь постучали, и в предбанник со смехом ввалилась уже бывшая изрядно навеселе компания – два мужчины, две женщины и девочка-подросток лет тринадцати. Мужчины были совершенно голые, на одной из женщин лишь мятая юбка, другая женщина была в чёрном купальнике. Девочка по местной традиции была обнажена, на правом бедре белели повязанные трусы. На голове был венок из тех же полевых цветов. Я с трудом сглотнул слюну, пожирая глазами юное, гибкое, обнажённое тело и вертикальный разрез между длинных, тонких ног. В руках у них были одинаковые пластиковые пакеты. У мужчин подмышками были веники.

- Можно, хозяин? – громко спросил один из мужчин.

- Проходите, проходите.

Вошедшие были банщику явно знакомы.

- Припозднились чего-то…

- Извини, дорогой, - пробасил один из мужчин и, кивнув на женщин, многозначительно посмотрел на хозяина:

- Увлеклись немного.

- Ну, теперь уж точно начнём нашу экскурсию, - улыбнулся Братимир.

- Сегодня, на Аграфену-купальницу, лютые коренья (день перед Купалой), обязательно моются для здоровья в банях, где пол застилают свежей травою, а парятся свежими вениками, связанными из целебных трав. Веники, сломленные на Аграфену, весь год считаются чудодейными, только в каждом из них непременно должно быть по ветке от берёзы, ольхи, черёмухи, ивы, липы, смородины, калины, рябины и по цветку разных сортов.

Важный нюанс: выбор веника. Какой из вариантов предпочесть, зависит от эффекта, который вы хотите получить. Липовый быстро снимет головную боль, вылечит от простуды и поможет затянуться ранам и царапинам. Дубовый сделает вашу кожу упругой и свежей. Рябиновый обладает тонизирующим действием. Орешниковый поможет при варикозном расширении вен, трофических язвах и кожных заболеваниях. Берёзовый избавит от боли в мышцах и ломоты в суставах, ускорит заживления ссадин и ран и поможет улучшить настроение. Пихтовый или Можжевеловый стимулирует потооотделение и помогает разогнать кровь.

В деревнях девушки после бани закидывают веник через себя в реку: если потонет, то на этот год помрешь. Банными вениками, составленными из разных трав и веток, гадают о своём будущем, бросая с крыши бани: если веник упадет вершиной к погосту, то умрешь, а не вершиной, так жива останешься. Ну а куда веник комлем упадет, туда и замуж идти.

Я огляделся вокруг. Многие из присутствующих конспектировали рассказ банщика. Прямо как на лекции. Действительно, его повествование становилось всё более увлекательным. А Валька, не теряя времени, уже запустил руку под простынку своей соседке…

- Издавна бани считаются местами нечистыми, потому что нечистая сила в них селится, но ходить мыться в баню должен всякий: кто не ходит, тот не считается добрым человеком. Банище - место поганое. Если поставить на месте сгоревшей бани избу, то либо одолеют клопы, либо мышь испортит весь скарб, а там жди нового пожара. С крестом в баню не идут; его снимают и оставляют в домах. То же самое, кстати, делают и женщины перед мытьем полов. Всё вообще, из чего моются, считается нечистым: тазы, кадки, ушаты, шайки, ковши в банях.

Пить в бане воды, приготовленной для мытья, хотя бы она была чистая, - нельзя. Также и вода в рукомойниках считается нечистою, и ею нельзя даже выполоскать посуду, не то, что пить. Если есть охота увидеть чёрта или другую нежить в бане, надо зайти туда в ночное время и, заступив одной ногою за порог, скинуть с шеи крест и положить его под пятку. В четвёртый пар, то есть после трёх перемен моющихся, в баню ходить опасно: моются в это время баенник и другие нечистые. В бане нельзя стучать или громко говорить, иначе баенник рассердится и напугает. Выйдя из бани, её хозяина надо поблагодарить. О болезни, неизвестно откуда прикинувшейся, говорят: "Из бани вынес". Если кто пожелает быть невидимым, тот должен во время Христовой заутрени прийти в баню и, найдя там её хозяина, то есть меня, который в это время обыкновенно спит, снять с него шапку и бежать с нею как можно скорее в церковь. Успеешь добежать, прежде чем банник проснется, - будешь обладать шапкой-невидимкой, иначе же банник догонит и убьёт.

- Простите за несколько сумбурное изложение, - обратился Братимир к собравшимся, - вопросы есть?

- Расскажи о видах бани, - попросил один из мужчин, - по-белому там, по-чёрному…

- Расскажу обязательно. Но чуть позже. Сначала об истории…

Рядом со мной началась возня – рука Вальки двигалась под простынёй между ног девушки, а её рука лежала на стоящем члене приятеля. Девушка тяжело дышала и тихо хихикала. Я тоже решил, что пора действовать. Осторожно вытянул руку и приобнял сидящую рядом девочку. Она лишь взглянула на меня. А я уже гладил её по узкому бедру, приподнимая полы рубашки, просовывая руку дальше, к открывшемуся чистенькому, безволосому лобку с вертикальной щёлкой посередине.

Братимир зачерпнул изящным, по-видимому, серебряным ковшиком из небольшой бадейки кваса, с удовольствием отпил и продолжил:

- О русской бане упоминается и в летописях X - XII веков. Её называли мовь, мовня, мовница, мыльня, влазня или просто баня. В Древней Руси побеждённые племена даже платили дань берёзовыми вениками.

Есть упоминание о бане и у Нестора в его "Повести временных лет". Апостол Андрей, путешествуя по разным странам, увидел в Великом Новгороде деревянные бани, где люди, обнажившись, били себя вениками и под конец обливались холодной водой: "Видел бани древены: И как нажарят их румяно, от одежд сволокутся и, взяв молодое прутье, так исхлещут себя, что выходят почти бездыханны, и остудят водой истомлённое тело свое. И опять оживут. То творят мовенье себе, а не мученье".

Упоминает Нестор и о походе князя Олега в Константинополь. В договоре с Византией говорится о праве русичей пользоваться местными банями: "и да творят мовь елико хотят".

В X веке в Киево-Печерском монастыре монахи, прознав о пользе бани из древних книг, собранных в библиотеке, стали устраивать бани для лечебных целей, но на русский манер. В уставе великого князя Владимира бани именовались заведениями для немогущих.

На Руси без бани не обходилось ни одно торжество. Накануне свадьбы, после «утренника» невеста приглашала подруг пойти с ней в «жарку банюшку», которая уже была натоплена. В баню же шли и молодожёны на следующий день после свадьбы - таков был обряд.

В XVII веке немецкий ученый Адам Олеарий пишет, что "в России нет ни одного города, ни одной деревни, в которых бы не было парных бань. Русские могут выносить чрезвычайный жар. Ложась на банных полках, велят себя бить и тереть своё тело разгорячёнными берёзовыми вениками, чего я никак не мог вынести. От такого жару русские делаются красные и обливаются холодной водой. Зимой же, выскочив из бани, валяются на снегу, трут им тело, будто мылом, и потом снова входят в жаркую баню. Такая перемена противоположных деятелей благоприятствует их здоровью". Видимо отсюда и пошла поговорка: "Что русскому хорошо, то немцу - смерть!".

Активным почитателем русской бани был Пётр I. Когда в 1703 году был основан Петербург, было разрешено строить бани всем желающим и за постройку не бралось никаких пошлин.

Можно вспомнить и великого русского полководца Александра Васильевича Суворова. Он был больным и хилым ребёнком и только благодаря физическим упражнениям и закаливанию вырос крепким и выносливым. А. В. Суворов своим личным примером воздействовал на русских воинов. До преклонного возраста легендарный полководец сохранил неукротимую энергию, жизнерадостность, творческую работоспособность. В записках о нём в одном из номеров журнала «Замечатель» за 1842 г. написано следующее: «В бане Суворов выдерживал ужасный жар на полке, после чего на него выливали вёдер десять холодной воды. Суворов всегда говорил своим солдатам: «Военный человек должен любить сильный мороз и сильный жар, засуху и проливной дождь».

Валька и его соседка, вовсю целуясь, ожесточённо стимулировали друг друга руками, ни на кого не обращая внимания. Братимир с любопытством поглядывал на них. Но Валька был не одинок – всё больше гостей начинало вести себя откровенно и раскрепощённо.

- Потерпите немного, гости дорогие, - усмехнулся хозяин дома. – Сейчас ещё про то, какие бани бывают, расскажу, и можно будет париться. Ну, а кому невтерпёж…

Он посмотрел в нашу сторону. А я в этот момент гладил пальцами нежный детский лобок и разрез девочки.

- Как тебя зовут? – тихо спросил я в маленькое, розовое ушко.

- Мила, - так же тихо ответила девочка, не сводя больших, серых глаз с моей руки, лежащей на её пахе. – А вас?

- Сережень, - вспомнил я своё местное имя. – Давай поиграем, милая?

- Давайте, дядя, - кивнула девочка. – Ой, а мамка-то…

Валька усадил девушку на колени и они ёрзали, пристраиваясь друг к другу.

- Твоя мама? – спросил я.

- Ага.

- А её как зовут?

Мила наморщила личико, припоминая мудрёное имя.

- Светислава.

- Света, значит, по-нашему. А она не будет нас ругать, если мы с тобой поигрем?

- Нет, не будет, дядя Сережень, - покачала головой девочка. – Дядя Дима тоже так играет с ней… и со мной.

- Забирайся ко мне на колени, милая, - пригласил я, впрочем сам уже приподнимая ребёнка, задирая сзади рубашонку и усаживая на себя. Маленькая, нежная попка и бёдра распластались на моих волосатых ляжках. Стоящий член уютно прижался к узенькой спине с резко выступающим под тонкой кожей хребтом.

Я не смог сдержать мучительный стон желания, сам собой сорвавшийся при соприкосновении с чудесным детским телом. Просунув руки под её рубашку, я сжал плоскую, худую грудь, ощущая маленькие твёрдые бусинки сосков, и крепко прижал лёгкое, худенькое тело восьмилетней девочки к себе. Член задрожал, увлажняя спину ребёнка текущей смазкой.

- Итак, виды бань, - через сладостную пелену возбуждения донёсся до меня голос лектора.

Русская баня. В русской бане температура редко поднимается выше 60 градусов, а влажность составляет 40%. Кстати, нынешняя русская банька имеет два существенных отличия от своей предшественницы. Во-первых, она более удобна и даже комфортна, ведь если в старину парились и мылись в одном помещении и раздевалкой служили пристроенный предбанник, а купелью - близжайший водоем, то сегодня в бане можно сделать парную, раздевалку и даже комнату отдыха. Во-вторых, времени на разогрев парилки до нужной температуры требуется намного меньше, ведь теперь для потопки используется не кирпичные каменки, а совеременные печи, изготовленные из жаростойкого метлла.

- Расскажи, про баню по-белому и баню по-чёрному… пожалуйста, - снова раздался знакомый мужской голос. Произнесено это было абсолютно с той же интонацией, как в известной советской комедии «Напарник» - «Огласите весь список пожалста…» Присутствующие дружно прыснули и загоготали.

Братимир тоже улыбнулся.

- Главным отличием бани по-белому от бани по-чёрному является наличие печи с трубой. Дым из печи в саму баню не попадает, отсюда баня топится по-белому, то есть по-чистому без сажи и копоти. Печь такой бани - имеет многоуровневое устройство. На самом нижнем уровне небольшая полость - поддувало. Выше - топка. На печи находится слой округлых камней. Пар поддаётся ковшом из кадки с горячей водой на камни. Такая конструкция печи обеспечивает хорошую "тягу" при горении, а также вентиляцию банного помещения. Печь в русской бане должна быть очень теплоёмкой, чтобы пар не остывал и оставался "сухим". В парную ходят, снимая с себя все металлические предметы и украшения. Тепловое излучение от печи таково, что металл нагревается до обжигающего состояния.

Баню по-белому обустраивают с обязательным предбанником, где можно не только раздеться, но и отдохнуть, не спеша остыть между заходами в парную. У нас здесь баня по-белому. Стены, полок и лавки парной обшивают липовой доской. Нередко помещение, где моются, делают дополнительно, а в парилке только парятся.

И всё же при выборе "сауна или русская баня" всегда надо учитывать ваши предпочтения по пару в парной, в финской сауне он сухой в русской бане влажный. Осваивая премудрости русской бани, постарайтесь следовать принципу трёх «П»: постепенность, посильность, последовательность.

Раздевшись и зайдя в моечное отделение, подготовьте веник. Если он свежий, то его достаточно ополоснуть под тёплой водой. С высушенным веником необходимо проделать следующие процедуры. Сначала веник споласкивают, кладут в тазик с тёплой водой, затем доливают туда воду погорячей и закрывают сверху другим тазиком, чтобы веник запарился. После того как веник сполоснули, его укладывают в парном отделении, внизу у полка. Пока вы будете мыться и готовиться к парной, веник хорошо распарится.

Можно подготовить веник дома. Для этого его моют сначала под тёплой водой, затем под горячей и укладывают в целлофановый пакет. Придя в русскую баню, веник либо кладут в парильном отделении, чтобы он хорошо распарился, либо держат над раскалёнными камнями банной печи, что также даёт прекрасный результат. Только не рекомендуется замачивать веник сразу в крутом кипятке (листья быстро осыпятся) или перед баней ночь держать в холодной воде (все полезные вещества из листьев перейдут в воду). Воду, в которой замачивали веник, можно использовать для ополаскивания волос.

Пока веник запаривается, примите ножные ванны. Это поможет адаптироваться к высокой температуре. Особенно полезно это для людей с нарушениями давления (если парная им не противопоказана), с вегетососудистыми неврозами, пожилым, а также для тех, кто пришёл в русскую баню первый раз. Есть тут такие?

Никто не ответил и Братимир продолжил:

- Налейте в тазик тёплой воды, опустите туда ноги. Доливая горячую воду, постепенно повышайте температуру. Продолжительность процедуры не более 10-15 минут. Затем примите тёплый душ (в течение 2-4 минут, температура 35-38 °С). Не используйте при этом мыло и не мочите голову.

Насухо вытираемся - влага на теле препятствует потоотделению. Именно поэтому и в ходе самой процедуры следует вытирать пот или сбрасывать его специальным скребком (можно для этого использовать края мыльницы). Делать это нужно по направлению тока венозной крови: от краев к середине тела, с живота - по часовой стрелке.

Рада издала приглушённый, сладостный стон и ритмично закачалась на Валькиных коленях – друг вошёл, наконец, в девушку. А я, прижимая к себе маленькую девочку, тёрся о её спину. Мила шумно дышала и сопела, терпеливо сидя на мне…

- Для новичков рекомендуется заходить в парилку один раз, - рассказывал банщик. - Посидеть внизу не более 5 минут, если есть желание полежать на полке повыше, но не более 1 минуты. При дальнейших посещениях бани продолжительность нахождения в парной можно увеличить каждый раз на 1 минуту, перейти к 2-3 заходам, постепенно доведя общее время пребывания в парной до 15-35 минут.

В парилке стоять не рекомендуется. Если вы сидите, то ноги при этом не должны свешиваться с полка. Лучше всего париться лежа, при этом тело получает одинаковое количество тепла. А если вы сидите (или просто стоите), да ещё довольно продолжительное время, то разница температур (от 10 до 15 °С) у ног и у головы может привести к неприятным последствиям. И не забудьте надеть банную шапочку. Лёжа на нижнем полке, вы постепенно прогреваетесь при относительно небольшой температуре. Нагрев вызовет необходимое расширение сосудов, и начнётся потоотделение. Для того чтобы равномерно прогреть все части тела и одновременно облегчить работу сердца, поворачивайтесь с боку на бок. Не забывайте: вставать с полка следует спокойно, не делая резких движений, подготавливая систему кровообращения к положению стоя.

- А ебаться-то там можно? – весело спросил кто-то.

Банщик усмехнулся:

- Можно, только осторожно и недолго. А вообще, не рекомендуется. Для этого полно других помещений. Вон, самые нетерпеливые уже занимаются.

Он кивнул на Вальку и одного из опоздавших мужчин, который сидел на скамейке, раздвинув ноги, а между ними на коленях стояла одна из женщин и делала минет.

- Первый заход в парную не должен превышать 5-8 минут (в зависимости от самочувствия и привычки к парной). Затем хорошо принять тёплый душ (5-7 минут) и отдохнуть в комнате отдыха. Но не следует сразу ложиться, походите 2-3 минуты, а потом прилягте на кушетку на 10-15 минут. Если после отдыха вы ощущаете усталость, тяжесть в голове - в парную больше заходить не стоит. Если самочувствие хорошее, отправляемся париться. Ну, или кто как…

Во второй заход (и последующие) в парную можно взять веник (он как раз хорошо распарился). Опытные любители русской бани умеют управляться с веником сами, новичку же лучше прийти с человеком, знающим в этом толк.

Сначала следует создать в парной оптимальную для себя атмосферу по температуре и влажности (при использовании веника влажность должна быть более высокой). Для этого поливают камни небольшими порциями (по 0,2-0,3 л) воды, что позволяет сделать «лёгкий» (мягкий) пар. Ни в коем случае нельзя подливать воду большими порциями, пар получится «тяжёлый» (серый). Оптимальное соотношение влажности и температуры: при температуре 60-80°С влажность должна быть не более 20-40%.

Принимающий процедуру ложится на живот, вытянув руки вдоль тела. Парильщик берёт в обе руки по венику, при этом не забывает про рукавицы — иначе ладонь покроется волдырями. Веники должны быть чуть-чуть влажными (при высыхании смачивают в тёплой воде).

Начинают веничный массаж с опахивания: легко взмахивая веником, едва прикасаясь к коже, несколько раз проходят вдоль тела от ног до головы и обратно с обоих боков. Ощущение такое, будто прошёлся лёгкий тёплый ветерок. В процессе массажа участвуют не только веники и распаренное тело, но и банный жар. Умелый парильщик чувствует температуру в парной, если слишком горячо - действует медленнее, осторожнее, если температура подходящая - более энергично. Если тело начинает жечь, парильщик смачивает руки или веник в холодной воде и осторожно поглаживает раздраженный участок. Если нужно нагнать жар - быстро перемещает веники вдоль тела, периодически (в районе стоп или головы) поднимая веник повыше. После опахивания следуют поглаживания тела. При этом веник кладут на стопы и неторопливо проводят им вдоль тела до шеи и обратно несколько раз, так же с обоих боков. Веник периодически поднимают вверх, где температура воздуха выше, и потряхивают им. При очень высокой температуре воздуха его не отрывают от тела и не поднимают вверх.

Поглаживание тела сочетают с постёгиванием - это легкие скользящие удары веником. Сначала по спине, затем по пояснице, тазу, бедрам, икрам ног, стопам. Продолжительность - не более одной минуты. Затем в течение одной минуты - поглаживания. Принимающий процедуру переворачивается на живот, парильщик повторяет действия в той же последовательности. Затем снова следует переворот на спину. Повторяются поглаживания и постёгивания, за ними начинается основной этап парения — похлестывание в сочетании с компрессом. Для выполнения этого приёма веник поднимают вверх и, захватывая горячий воздух, совершают 2-3 удара по телу, снова поднимают и прижимают к телу на 2-4 секунды - делают компресс (очень полезен при радикулите и болях в мышцах). При различных болях в крестцово-поясничной области рекомендуется растяжка. Это приём, при котором на поясницу кладут два веника и, прижимая их к телу, разводят в разные стороны (к голове и стопам). Делают растяжку 4-6 раз, завершают её общим поглаживанием.

- А меня попарите? – спросила миловидная, молодая женщина в купальнике, старательно записывавшая лекцию.

- Попарим, - усмехнулся банщик. – Отчего ж нет?

При последнем заходе в парилку, после кратковременного похлёстывания, производят растирание. Этот приём делается так: одной рукой берут веник за ручку, а ладонью другой руки надавливают веником на тело и растирают его штрихами или кругообразными движениями. После растирания следует вставать плавно и осторожно, иначе может закружиться голова.

Если у вас нет напарника, который поможет вам с веничным массажем, — не беда. Поработать с веником можно и самостоятельно. При этом приёмы следуют в том же порядке. Ложитесь на спину и начинайте париться с ног, слегка согнув их в коленях. Вначале выполняются поглаживания ног - направление от стоп вверх до таза (3-4 движения), затем груди — поперёк груди и от бедёр вверх по животу и груди к бокам (6-7 движений), рук - от кисти к плечевому суставу (5-6 движений), спины и шеи – 5-7 движений. Продолжают самомассаж постёгиванием в том же порядке, что и предыдущий приём. Особое внимание уделяют тем участкам тела, которые чаще всего вас беспокоят. Заканчивают растиранием: кругообразными движениями, используя лиственную часть веника, обрабатывают ноги, бёдра, туловище, руки и шею. Единственный приём, который нельзя сделать самостоятельно, - это растяжка. Но у самостоятельной работы с веником есть уравновешивающие этот небольшой недостаток преимущества. Вы сами дозируете силу и продолжительность воздействия приёмов, а также температурный режим.

- Ох, я уж почти кончила! – восхищённо сказала женщина в купальнике.

Банщик опять усмехнулся.

- Если вы не захватили веник в русскую баню, вместо него можно использовать простое махровое полотенце длиною не больше метра. Возьмите его в руку в середине длины и парьтесь, используя при этом те же приемы и в том же порядке, что и для веника. Вне зависимости от самочувствия общее время в парилке бани или сауны не должно превышать 35-40 минут, независимо от количества заходов (при этом время одного захода не должно превышать 10 минут). Для новичков достаточно 1-2 заходов в парную по 3-5 минут каждый.

После последнего захода в парилку полезно не вытираться полотенцем, а просто высохнуть, набросив простыню или махровый халат. Новичкам лучше не рисковать и после приёма процедур растереться жестким полотенцем. Между заходами в парилку полезно выпить настои на травах или потогонный чай. Ни в коем случае перед заходом в парилку бани или сауны не моются с мылом, только после последнего захода в неё.

- Ну, вот, в общих чертах всё, - закончил Братимир. – Теперь добро пожаловать в парную.

Все вздохнули с облегчением, и основная масса слушателей устремилась за банщиком в открытую дверь бани.

Остались лишь я с девочкой, Валька, ожесточённо трахавший её мать, да ещё несколько мужиков, решивших подзаправиться перед банькой. Рада ритмично подпрыгивала на Валькиных коленях, издавая жалобные стоны. Простыня слетела с неё и между стройных ног девушки был отчетливо виден красный, блестящий ствол моего друга.

Уже не стесняясь, я сильнее сжал маленькое тело девочки, слегка приподнял его и мой стоящий, влажный ствол заскользил в её промежности, трясь о лобок и губки влагалища, густо смазывая их. Смазка тяжёлыми каплями падала на край лавки и дощатый пол. Я уже лихорачно думал, в какую дырочку впихнуть готовый член, как вдруг…

Словно в сказке открылась дверь, и в комнату вошёл… Мураш собственной персоной! За руку он вёл Божену. А следом, плавно выступая, грациозно вошли Оляна и Доступа. Их обнажённые, изящные, десятилетние тела были прекрасны.

- Привет честной компании! – поздоровался Мураш, с улыбкой глядя на нас с Валькой. – Молодцы, ребята, с пользой время проводите, не теряетесь.

Он склонился и внимательнее посмотрел на нас с Милой.

- А твоя подопечная уже готова, - одобрительно кивнул он мне.

Я очумело смотрел на него. Оляна встала рядом и, демонстративно уперев руки в бока, укоризненно разглядывала нас.

- Ох ты, какие люди! – послышался голос банщика, вышедшего из банной двери.

Мураш и Братимир обменялись крепким рукопожатием.

- А Радочка-то где? – спросил банщик и сокрушённо покачал головой. – Не пришла…

Я вспомнил про Радославу, травницу.

- Дела у неё, - сдержанно ответил Мураш и подтолкнул к нему Доступу. - Вот племянница её…

- Да знаю, знаю уже, - одобрительно закивал головой банщик. – Доступочка. Маловата только, да ладно.

Он взял ребёнка за руку и увёл в баню.

Мураш пошёл следом, увлекая за собой Божену.

- А я, кажется, вовремя, - ехидно сказала Оляна, забираясь на меня, сжимая тонкими, длинными пальцами мой толстый ствол и направляя между длинных, тонких ножек в свою розовую киску. – А мы вас ждали, ждали… А вы тут… - проворная рука Оляны скользнула вниз, нащупала мокрые от пота и стекающей на них смазки яички и заросли кучерявых волос на моём лобке. Она словно проверяла всё ли на месте.

Из её глаз потекли слёзы. Мой жирный, липкий, мокрый от смазки хуй вдруг вошёл в десятилетнюю девочку.

- Аххх! – задохнулась она, опуская худенькое тело на мой член.

- Олечка… - прохрипел я, углубляясь в прелестную десятилетнюю девочку.

Теперь наши совокупляющиеся пары (я с Оляной, Валька со Светиславой), сидя рядышком, стонали, кричали, визжали. Рада неистово скакала на моём друге, глядя на меня безумными, бездумными глазами. А я жадно трахал свою маленькую партнёршу. Сескс с ребёнком захватил меня целиком и полностью. Я не заметил, как Валька кончил и они, посидев ещё немного, целуясь и обнимаясь, скрылись в бане. Я не видел, как в горницу иногда выходили распаренные, рагорячённые баней, сексом и выпивкой мужики и женщины. Косясь на нас, они выпивали закусывали и вновь шли в баню. А я всё ебал очаровательную малолетку.

Наконец, сладкая истома заполнила всё моё тело, тёплая волна, зародившись внизу живота, выплеснулась в детское влагалище, наполняя ребёнка моим соком, принося мне облегчение и наслаждение. Оляна перестала подскакивать, прижалась ко мне, крепко обвив длинными, ломкими руками мою шею. Её грациозное, худенькое тело вздрагивало, принимая заряды спермы. Я захрипел, откинув голову назад и крепко сжав в своих руках трепещущее детское тело. Небольшая компания, вышедшая подкрепиться, застыла с пластиковыми стаканчиками в руках, с любопытством наблюдая за нами.

Некоторое время мы приходили в себя, потом девочка отлепилась от моей потной груди и встала с меня. Липкий, влажный, опавший член выскользнул из её раскрытого цветка, потянув за собой множество клейких нитей, роняя капли и сгустки спермы на мои ляжки. Шатаясь, измождённая Оляна опустилась на лавку рядом со мной. На покрытых лаком досках тут же образовалась белёсая пенящаяся лужица, с края лавки свесились длинные «сопли» вытекающей из наполненного детского влагалища спермы. Девочка взяла сброшенную кем-то простыню и тщательно вытерлась.

- Пойдём в баню, - сказала она вставая. По внутренней стороне её ляжек снова заструилась любовная влага.

- Пойдём, - охотно согласился я, с трудом отлепляя задницу от лавки и поднимаясь.

Войдя в парное отделение, мы сначала попали в душевую. Здесь почти никого не было, лишь в крайней кабинке под струями воды миловалась какая-то парочка. Отсюда проход в виде арки вёл в бассейн. Здесь было многолюдно и шумно. Вокруг быссейна стояли столики и стулья, на которых была сложена одежда пакеты. На некоторых стульях сидели мужчины с дамами на коленях. На одном из мужчин я узнал девочку-подростка, на которую обратил внимание в горнице. Она сидела спиной ко мне. Судя по всему, член мужчины был в ней. Между шариков её аккуратных, белых ягодиц, подрагивала его красная, волосатая мошонка. Несколько человек занимались сексом прямо в бассейне. Ещё одна небольшая группка забилась в уголок – трое мужчин обступили стоявшую на коленях женщину.

Я искал взглядом и никак не мог найти ни банщика с Доступой, ни Вальки со Светославой, ни Мураша с Боженой. Даже маленькой Милы нигде не было видно. Из душевой характерная деревянная дверь вела в парную, регулярно исторгавшую мощные клубы густого, горячего пара при каждом открытии. Народ сновал туда-сюда постоянно и в бассейне висело мутное, тёплое марево. Азартные вскрики, громкие стоны, смех и возгласы наполняли помещение. Здесь гости оттягивались. Наконец, я приметил ещё одну дверь.

- Пошли, - потянул за собой Оляну.

- А мыться? – удивилась она.

- Сейчас пойдём, только посмотрим, что там.

Мы вошли и я сразу у видел Доступу. Она стояла на четвереньках, «раком» на широкой деревянной кушетке, грациозно выгнув свой изящный зад, подставляя его взрослому партнёру. Позади неё стоял банщик, неистово трахая ребёнка. Маленькое, худое тело содрогалось от мощных, размеренных толчков. Сильные волосатые руки мужчины сжимали бока девочки с проступающими под тонкой кожей рёбрами. Он буквально натягивал детское тело на себя. На кушетке валялось несколько смятых влажных, скрученных простыней, на которых виднелись тёмные, влажные пятна. В глубине комнаты я заметил Мураша. Он сидел на скамейке, широко раздвинув ноги. Между ними спиной ко мне на коленях стояла маленькая Божена. Она делала минет.

- Во дают! – прошептала Оляна, глядя на совокупляющуюся пару.

- А сделаем-ка мы сейчас вот что… - пришла мне в голову неожиданная идея.

Я подошёл к паре, одобрительно показал повернувшемуся ко мне Братимиру большой палец и встал перед лицом Доступы. Некоторое время я дрочил, наблюдая за выражением лица десятилетней девочки, которую трахал взрослый мужик. Когда член встал, я поднёс его ко рту девочки, мазнул головкой по влажным губам. Доступа, не сводя с меня удивлённых глаз, впустила головку моего хуя и стала сосать, насколько это позволяли мощные толчки ебавшего её мужчины.

- Вот все мужчины такие, - ревниво вздохнула Оляна.

Пожалуй, всем было не совсем удобно. Особенно обслуживавшей одновременно двух взрослых мужчин десятилетней девочке. Банщик терпел минут пять, но всё-таки не выдержал.

- А ну-ка, кыш отсюда, молодёжь, - крикнул он. - Отвлекаете девчонку.

Я ждал чего-то подобного и, совершенно не обидевшись, с готовностью покинул рот малышки.

- Пойдём, Оляночка, - сказал я, обнимая девочку за острые плечи и увлекая за собой. – Пойдём отсюда, нам тут не рады.

Обнявшись, мы направились в парилку. Мой член торчал наперевес, действительно напоминая орудийный ствол. На ходу я скинул и бросил в угол рубаху. Мы миновали большой бассейн с плескавшимися купальщиками, душевую. Оляна провела изящной ручкой по моему стоящему стволу, сжала мошонку. Так мы и вошли в парную.

Парная была очень большая

- Эй, мужчина, у вас стоит! – игриво крикнула кака-то молодая женщина в купальной шапочке. – Идите сюда, приласкаю!

Я ловил на себе любопытные взгляды. Но это было всё не то. Я уже всерьёз решил прибегнуть к помощи Оляны, однако девочка к моему удивлению куда-то делась. Зато я почти сразу в пелене пара увидел, кого искал – маленькую Милу. Она сидела рядом с матерью на самой нижней полке. Тут же двумя ступенями выше сидел Валька, блаженно улыбаясь и кряхтя от жара. Их тела блестели от пота. Увидев меня, Валька призывно махнул рукой:

- Серёга, иди к нам!

- Можно? – вежливо спросил я красотку Светославу, присаживаясь рядом с её дочкой.

В другой раз я бы с удовольствием трахнул эту девушку, не будь рядом её прелестной дочки. Светослава покосилась на мой стоящий хуй и улыбнулась.

- По-моему вам срочно нужна женская помощь.

- А нельзя ли получить детскую помощь? – в тон ей шутливо осведомился я.

- Ого, даже так, - сверкнула глазами молодая женщина. – Это будет дорого стоить.

- Расплачусь золотом, - щедро пообещал я.

- Ну, что ж… - кивнула она.

- Привет, Милочка, - я обнял малышку за влажные плечи.

- Ой, дяденька, это вы, - улыбнулась Мила. – Уберите руку, пожалуйста, жарко.

- Думаю, стоит выйти, - сказала Светослава.

- Согласен, - сказал я, беря ребёнка за руку и поднимая с полока. Мы вышли в зал с бассейном.

Против моего ожидания мать Милы не последовала за нами. Я нашёл подходящее местечко, уселся на стул, раздвинув ноги. Голая мокрая восьмилетняя девочка стояла передо мной, сосредоточенно разглядывая оказавшиеся прямо перед ней возбуждённые половые органы взрослого мужчины.

- Пососёшь мой хуёк, маленькая? – с улыбкой спросил я, ласково гладя малышку по мокрым, волнистым волосам.

Девочка ничего не ответила. Шумно дыша, она продолжала рассматривать мои возбуждённые, волосатые гениталии. С головки члена то и дело свешивались и падали вниз прозрачные нити. Надо было что-то делать. Я сжал тонкую маленькую ручку ребёнка и положил её на твёрдый, подрагивающий от желания ствол.

Мила вопросительно подняла на меня большущие серые глаза.

- А у вас всегда такая большущая пися, дядя? – спросила она.

- Почти всегда, - усмехнулся я.

- А у дяди Димы не всегда, - задумчиво проговорила девочка, робко сжимая мой ствол.

Я молча обвил свой член маленькими детскими пальцами, сжал послушную детскую руку на члене и стал дрочить. Я склонился к девочке и принялся покрывать поцелуями милое детское личико.

- Дядя, дядя, не могу больше!!! – тоненько простонала Мила.

Наши руки, бешено дрочащие член, выглядели смазанным в быстром движении светлым пятном. Охххх!! Я напрягся и вдруг ощутил стремительно нарастающее облегчение. Девочка взвизгнула и поспешно отдернула маленькую ручку от брызжущего во все стороны спермой хуя. Её рука жирно блестела.

Похоже, от возбуждения я уже плохо соображал, что делаю. Я сжал голову восьмилетней девочки и буквально натянул маленький, горячий, влажный, упругий детский рот на всё ещё текущий спермой кончающий огромный раскалённый хуй.

- Соси, Милочка, соси! – умолял я.

Ещё содрогающийся от оргазма стоящий влажный горячий ствол мягко охватили нежные губы ребёнка. О, какое блаженство! Теперь я твёрдо был намерен получить минет и кончить в рот этой девочки.

- Соси! Соси его! – уже требовал я, крепче сжимая затылок девочки, упиваясь её мягкими, нежными, влажными волосами.

Мила была вынуждена опуститься на колени между моих ног. Прикрыв глаза, она послушно сосала. Минут через десять я застонал, выгибаясь вперёд, и Мила получила причитающуюся ей дозу спермы. Девочка продолжала стоять на коленях, вытираясь и облизываясь, словно кошечка.

- Умница, - похвалил я, беря ребёнка за руку и поднимая с колен. – Теперь пойдём к маме.

Светославу я обнаружил в предбаннике. Её трахал Валька. Я подвёл Милу к совокупляющейся паре и велел ждать, а сам отправился на поиски Оляны.

Оляна сидела на коленях у толстого, здорового, красного после бани мужика лет пятидесяти с обширной лысиной. Его сморщенный, похоже, уже разрядившийся член блаженствовал в промежности девочки. Из-под раздвинутых губ её влагалища на меня вызывающе уставилась его крупная, багровая головка. Толстыми руками мужик сжимал грудь сидящей спиной к нему девочки, жадно лапая её. А перед Оляной стоял крупный седой мужчина и давал ей в рот.

Увидев меня, Оляна попыталась выпустить член, но ей не позволили этого сделать. Седовласый по-хозяйски сжал её затылок. И я понял, что ревную эту девочку. Значит, она мне не безразлична. Я что, влюбился? И усмехнулся самому себе: влюбиться можно было в любую из тех очаровательных, сексапильных, маленьких богинь, которые порхали здесь повсюду.

Мужчины, забавлявшиеся с Оляной, приглушённо о чём-то разговаривали.

Я решил не мешать, вышел на улицу и закурил. Вокруг шло веселье – люди отдыхали и расслаблялись на полную катушку. Уже темнело, а праздник лишь набирал обороты. Я потянулся и счастливо улыбнулся.

- Ну, натрахался, теперь отдыхаешь? – спросил Мураш, выходя из бани и останавливаясь рядом со мной. С ним был банщик. Мужчины закурили.

- Как и вы, - улыбнулся я.

- Это точно, - подтвердил спец по кладам. – Девочки-то какие!

- Хотел всё спросить тебя, Мураш, - обратился я к нему. – Вот Божена… ни на шаг от тебя не отходит. Приворожил ты её что ли?

Мураш удивлённо посмотрел на меня.

- А ты откуда знаешь? – усмехнулся банщик. – Прям в точку попал…

Он осёкся, вопросительно посмотрев на приятеля.

- Расскажи уж ему, - позволил Мураш. – Свой парень. Вон малолеток как ебёт!

- Заговоры есть специальные на любовь девичью. Вот и решили мы испробовать в том году. А ко мне как раз Анастасия пришла попариться и с Боженой, дочкой своей. Вот на ней и попробовали.

- А что за заговоры? – поинтересовался я.

- В общем, надо истопить баню жарко и войти в неё. Взять чистую тряпицу, вытереть пот и выжать тряпицу на пряник. Стирая пот, произнести трижды: На море на окияне, на острове на Буяне стояло древо; на том древе сидело семьдесят, как одна птица; эти птицы щипали вети7, эти вети бросали на землю; эти вети подбирали бесы и приносили к Сатане Сатановичу. Уж ты худ бес, кланяюсь я тебе и поклоняюсь, — сослужи мне службу и сделай дружбу: зажги сердце (имя девицы) по мне (имя молодца) и зажги все печенья, и легкое, и все суставы по мне (имя говоришь), буди мое слово крепко, крепче трех булата — во веки!" Дать пряник съесть девице.

Ну, Божена и съела. А теперь видишь, чего получается.

Словно в подтверждение его слов из дверей бани появились Божена и Доступа. Божена радостно устремилась к Мурашу и вцепилась в его рукав, ласкаясь и прижимаясь русой головкой к мужчине. А Оляны всё не было. Уже вышел очумелый от секса Валька, жадно закуривая. И тогда я отправился на поиски.

Народу в бане осталось уже немного. Компания пьяных мужиков, основательно расположившихся за столом и игравших в карты. Несколько любовных пар. Толстый мужчина, уютно устроившийся в уголке с девчонкой лет десяти на коленях. Его большие, пухлые ладони жадно скользили по влажному, блестящему телу ребёнка. Оляну я заметил не сразу. Моё внимание привлекла большая груда смятых простыней на полу гостевой комнаты. Подойдя поближе, я разглядел двух спящих мужчин и между ними тоненькое, стройное тельце – Оляна.

Девочка тоже спала. Она лежала на боку, стиснутая с двух сторон грузными мужскими телами. Её длинная, тонкая ножка была закинута на толстую, волосатую ляжку мужчины, огромная рука которого лежала у неё на плече. При этом колено десятилетней девочки упиралось в громадные, густо поросшие волосами мужские гениталии. Второй мужчина спал, вжавшись нижней частью тела в попку ребёнка. Возможно, он так и заснул, кончив в Оляну и даже не вытащив удовлетворённый член.

Получивших желаемое мужчин я решил не будить. А вот Оляну, нагнувшись, легко подхватил и буквально выдернул из оплетавших её рук и ног. Девочка встрепенулась, широко раскрыв глаза и глядя на меня, будто на привидение.

- Тсс, - сказал я, вынося её в соседнюю комнату.

Я усадил девочку на скамейку. Она вся была перемазана, по телу и лицу расплывались тёмные, грязные подтёки и разводы. Красная от долгой, непрерывной работы промежность жирно блестела. Оляна смотрела на меня каким-то виноватым взглядом.

- Как ты себя чувствуешь? Тебя не обижали? – спросил я.

- Нормально, - тихо ответила она. – Мне помыться надо. Пойдём в душ.

Через десять минут мы вышли в обнимку и присоединились к ожидавшим нас знакомым.

- Ну вот, все в сборе. А теперь идёмте все рожь выкатывать! – позвал Мураш.

Мы переглянулись. Выкатывать рожь? Заметив наше недоумение, он снисходительно усмехнулся.

- В ночь с Аграфены на Иванов день существует обычай "выкатывать ржи", то есть мять рожь, валяясь по полосе: это придаёт зерну особую крепость. А уж с девчоночкой поваляться… Да такой!

Он крепче прижал к себе Божену.

- А время сейчас сколько? – поинтересовался я.

- Да уж почти половина одиннадцатого.

Мураш понимающе посмотрел на меня. Время у банщика пролетело незаметно.

- Поди, хочешь в полночь за папоротником отправиться? Или, может, клад отыскать? – обратился он ко мне. - Брось это, приятель, сказки всё это. А лучше возьми-ка вот красну девицу да под бочок положи. И будет эта ночь для вас волшебной.

- Бери её! - Мураш взял за локоть не сводившую с меня влюблённых гла Оляну и подтолкнул её ко мне. – Она твоя! А в эту ночь…

Как были, в чём мать родила, мы отправились за Мурашом. Не прошло и пяти минут, как мы действительно вошли в небольшую полоску ржи. Даже в сгущающейся темноте были видны проплешины и прогалины, оставленные во время «охоты на перепёлок». Последовав за другими, я упал в густые заросли, ухватив за руку Оляну и увлекая её за собой. Девочка, вскрикнув от неожиданности, опрокинулась на меня. А уже через минуту мы неистово целовались, катаясь во ржи. Я прижал встающий член к промежности ребёнка и девочка сжала его между бёдрами. Ещё несколько минут объятий и поцелуев.

- Я хочу… в тебя! – прошептал я, жадно гладя маленькое, послушное тело.

Оляна уселась на меня, деловито облизала пальцы и смазала влагалище, потом привстала, маленькой ручкой сжав горячий ствол и направляя его в своё тесное лоно. Движение навстречу друг другу – и разбухший мужской хуй медленно, словно нехотя, влез в туго обхватившую его десятилетнюю пиздёнку.

- Ааааххх, - тонко и томно вскрикнула девочка, принимая в себя мой толстый, раздутый ствол. Совсем как там, в бане.

Я с силой сжал узкие, костлявые бёдра, приподнимая начавшую ритмично подпрыгивать на мне драгоценную маленькую партнёршу. Я уже не слышал ни жалобных вскриков ребёнка, ни своего довольного хрипения. Перестало существовать всё, кроме растущей тёплой волны наслаждния, зародившейся где-то в груди, опустившейся в живот и вдруг стремительно выплеснувшейся горячим, животворным потоком в другое, маленькое существо.

Я вцепился в упругие, как небольшие мячики - ягодицы Оляны, прижимая её к себе. Девочка испустила громкий, протяжный стон, часто вздрагивая всем худеньким, тонким телом, маленькие пальчики впились в мои плечи.

Наконец, я отпустил малышку и она медленно сползла с меня, опрокинувшись в траву. Мы молча лежали, глядя в тёмное, беззвёздное небо. Из расслабленного члена продолжала сочиться сперма, стекая мутными ручейками с моей волосатой ляжки на ноги ребёнка. Оляна взяла мою руку и, как подушку, подложила себе под голову. Какое это блаженство валяться на тёплой, деревенской земле с десятилетней только что удовлетворившей тебя красоткой! И знать, что ты можешь получить от неё ещё, ещё, ещё - море наслаждения.

- Сережень, - вдруг сказала девочка.

- Что, Олянушка? – отзвался я.

- А возьми меня к себе! Навсегда.

Я изумлённо привстал. Глаза ребёнка влажно блестели в темноте.

- Нам же так хорошо вместе, - продолжала она. – А я для тебя буду всё-всё делать, что захочешь.

Она приподнялась, обняла меня тоненькой, лёгкой рукой и положила голову мне на грудь, пристально заглядывая мне в глаза. Её чудесные светлые волосы рассыпались по мне тускло блестящим веером. Кто бы мог подумать, что в третий раз я услышу, как мне предлагает себя маленькое, ангельское создание! Я не знал, что ответить. Мысли бешено метались у меня в голове. Похоть легко заглушала самые здравые и трезвые мысли.

- А как же твои родители? – наконец, спросил я. – Папа, мама…

- Нету папы и мамы, - печально вздохнула она. – Тётя Фрося только. Опекунша.

И, помолчав, добавила:

- Я готовить умею. Стирать.

Я замер, поражённый открывавшейся перспективой.

- Но, как бы тебе сказать… - я замялся. - Тогда… мы спать вместе будем. Годится?

- Годится, - с готовностью кивнула головой она.

- Только я ебать тебя буду… во все дырки.

- Хорошо, - погладила она меня по руке. – Будешь, будешь…

- А два хуя будешь сосать, если скажу?

- Буду, - еле слышно донеслось до меня.

А минеты мне каждый день будешь делать, - теперь уже не спрашивая, а утверждая, предупредил я.

- Да, буду, - подтвердила малышка. – Всё буду!

Мы лежали молча, вдыхая в себя сказочную, волшебную ночь. В темноте тут и там слышались смех и переклики – над нами мелькали силуэты и фигуры празднующих.

По традиции лихие мужики и бабы в глухую полночь на Аграфену снимают с себя рубахии до утренней зари, роют целебные коренья или ищут в заветных местах клады. Собирают крапиву, шиповник и другие колючие растения, которые сжигают, чтобы избавиться от несчастий и бед.

- Знаешь что? – я ощутил нежное девичье дыхание на своём ухе.

- Что? – поинтересовался я, поглаживая тонкие, узкие бёдра маленькой любовницы.

- Я на тебя сегодня гадать буду.

Я удивлённо посмотрел на ребёнка.

- Накануне Ивана Купала девушки гадают по травам - собирают двенад­цать трав, обязательно чертополох и папоротник, на ночь кладут под подушку, чтоб приснился суженый. Только надо говорить: «Суженый-ряженый, приходи в мой сад гулять». Травы я уже собрала…

Близилась купальская ночь, а я лежал во ржи, дурея от счастья, сжав в объятиях обретённое сокровище – прекрасную десятилетнюю любовницу.

Суббота, 6 июля – воскресенье, 7 июля (24 июня по старому стилю). Ночь на Ивана-купалу, Иванова ночь, Ночь удовольствий,

Иван Купала – обливай кого попало. В день Ивана Купала старались исцеляться росой. Для этого нужно встать как можно раньше и пройтись босиком по целебной купальской росе. В этот день проходит массовый сбор лечебных трав. Особой целебной силы купальская трава набирает к восходу Солнца. Купальской ночью жгут костры, прыгают через них, стараясь напророчить себе счастливое будущее удачным прыжком. Купальские огонь и вода, по народному поверью, очищают и защищают от нечистой силы. Многие девушки в эту ночь гадают, пуская венок по воде. Считается, кто выловит венок. тот и станет мужем его владелицы. Еще с купальской ночью связано сказочное поверье о цветке папоротника.

Иван Купала - один из главных праздников календаря, день Рождества Иоанна Крестителя, день летнего солнцестояния, солнцеворота. Купальские обряды, совершаемые в канун праздника (“ночь накануне Ивана Купалы”), составляют сложный обрядовый комплекс, включающий: сбор трав и цветов, плетение венков, украшение зеленью построек, разжигание костров, уничтожение чучела, перепрыгивание через костёр или через букеты зелени, обливание водой, гадания, выслеживание ведьмы, ночные бесчинства и др. Содержательным стержнем всей купальской обрядности является мотив изгнания, выпроваживания нечистой силы, которая, по народным представлениям, особенно опасна в это время.

Это ночь, когда веселье, любовь и наслаждение сливаются воедино. Купальскую ночь по праву считают самой веселой и сексуальной в году. Это - Ночь Удовольствий и Наслаждений. В наше время из "народного" этот праздник стал fun-мероприятием, символом сближения с природой. Купальские обряды, совершаемые в канун праздника, составляют сложный комплекс, включающий сбор трав и цветов, плетение венков, украшение растениями построек, разжигание костров, гаданий на суженого, купание и т.д. В Ночь Ивана Купала разжигают огромный костер. Огонь для него добывают только древним способом: трением дерева о дерево. Как только его пламя разгорается, юноши и девушки, взявшись за руки, начинают через него прыгать. После веселых хороводов и танцев разгоряченные юноши и девушки отправляются купаться обнаженными. В эту ночь дозволено все. И даже больше.

Из участников праздника, людей знающих обрядовые правила, выбирается «урядник», который займётся подготовкой и проведением праздника. Славления и различные обрядовые заклинания по ходу праздника читают: священники (волхвы, жрецы и др.), урядник, старейшина.

С утра девушки собирают травы и цветы, плетут венки и припасают травы-обереги (полынь, зверобой, крапиву) для всех участников праздника. Обережные травы обычно крепятся на поясе.

Парни загодя срубают деревце (берёзку, вербу, черноклён) высотой в полтора-два человеческих роста. Его устанавливают на месте, выбранном для проведения гуляний (чистое ровное поле, холмик, берег реки, озера). Девушки украшают дерево цветами и цветными лоскутами ткани. Дерево в народе называют «марена» или «купала». Под деревце прилаживают изображение Ярилы - куклу величиной в половину человеческого роста. Куклу вяжут из соломы, веток, иногда лепят из глины. «Ярилу» облачают в одежду, украшают венком, цветами и лентами. Ему следует приделать символ мужского достоинства и плодородия - деревянный гой (детородный член) внушительных размеров, окрашенный в красный цвет. Перед «Ярилой» на блюде или платке располагают яства. Парни заготавливают дрова и складывают неподалёку от деревца два костра. Один, большой («Купалец»), высотой до четырёх ростов человека; в середине его устанавливают высоченный шест, на вершине которого прикреплено деревянное просмоленное колесо или пук соломы, сухих веток. Возле этого костра и пойдёт самое веселье. Другой костёр, сложенный в виде колодца, не столь велик, до пояса мужчины. Это костёр погребальный (крада), для сожжения лика Ярилы.

Венки, крапива для купания и травы-обереги, сложенные при капище (если таковое есть) или под берёзкой, освящаются водой и огнём присутствующими священнослужителями (волхвами, жрецами), или теми, кто может их заменить (урядник, старейшина). Обережные травы и венки раздаются всем участникам.

Поскольку Иван Купала принадлежал к числу самых почитаемых, самых важных, самых разгульных праздников в году, в нём принимало участие всё население, причём традиция требовала активного включения каждого во все обряды, действа, особого поведения, обязательного выполнения и соблюдения ряда правил, запретов, обычаев. Иванов день заполнен обрядами, связанными с водой. Поутру в Иванов день купаться - обычай всенародный, и только в некоторых областях крестьяне считали такое купание опасным, так как в Иванов день считается именинником сам водяной, который терпеть не может, когда в его царство лезут люди, и мстит им тем, что топит всякого неосторожного.

Один из довольно распространённых купальских обрядов - обливание водой всякого встречного и поперечного. Деревенские парни одеваются в старое, грязное бельё и отправляются с вёдрами и кувшинами на речку, где наполняют их самою грязною, мутною водой, а то и просто жидкой грязью, и идут по деревне, обливая всех и каждого и делая исключение только для стариков и малолеток. Но всего охотнее, разумеется, обливают девушек: парни врываются даже в дома, вытаскивают и выносят девушек на улицу силой и здесь с ног до головы окачивают водой и грязью. В свою очередь, и девушки стараются отомстить парням и тоже бегут на реку за водой. Кончается дело тем, что молодёжь, перепачканная, мокрая, в прилипшей к телу одежде, гурьбой устремляется на речку и здесь, выбрав укромное местечко, подальше от строгих глаз старших, купается вместе, причём, разумеется, и парни и девушки остаются в чём мать родила. Надо ли говорить, что здесь в этом обряде участвовали и дети, а само празднование как обычно переросло в массовую сексуальную оргию.

* * *

Сам праздник Иванова Дня начался около четырёх часов.

Центральным актом купальского обряда является символическое уничтожение ведьмы. Символизирующий ведьму ритуальный предмет (чучело, зелень, конский череп, старую обувь и т. п.) сжигали, сплавляли по воде, выбрасывали в канавы, ямы, болото, разрывали на части, били, забивали камнями, забрасывали на крышу дома, на дерево, удаляли за пределы жилого пространства, за границы села, отпугивали при помощи ритуальною шума, выстрелов и т. п.

Наиболее типичный способ уничтожения ведьмы — сожжение на костре, причем само возжигание костра часто обозначается выражением “ведьму палить”. В костре сжигались специально изготовляемые ритуальные предметы — символы купальского обряда: чучело, срубленное и украшенное деревце, пучки веток, цветов, зелени, укрепленные на шесте, и др. С ними участники обряда обходили село, устраивали хороводы и игры, после чего их уничтожали. Сжигались также предметы, служившие основой костра: воткнутые в землю шесты, палки с укреплёнными на них колёсами, корзинами и т. п., рогатины, увешанные венками, лаптями и т. п.

Наконец, уничтожались в огне предметы домашнего обихода: веники, метлы, обувь, нитки, бочки, бороны, мазницы, телеги, деревянная посуда — похищенные со дворов соседей, снятые с петель двери, калитки, разобранные заборы и т. п. Чучелам давались имена Ведьма, Купала, Мара, Марина, Ульяна, Катерина, реже Иван, Дед, Черт. Чучела носили по селу на шесте, после чего либо бросали в костёр, либо выбрасывали в воду, под мост, в канаву, забивали камнями, разрывали на части.

Чучело могло изготовляться из пучков зелени или просто заменяться пучком травы, букетом цветов и т. п. которые также назывались Ведьма или Купайло. Иногда носили на шесте украшенное деревце — березку, вербу или сосенку или украшали растущее деревце, укрепляли на его верхушке чучело, колесо, солому, цветы и т. п. и раскладывали вокруг него костёр. Особое место в купальском реквизите занимают венки, которые использовались преимущественно для ряжения девушек и гадания, а затем служили объектом уничтожения: их бросали в костёр, в воду, разрывали на части, относили в огород, забрасывали на крышу, реже — относили на кладбище, бросали в колодец. Но нередко купальские венки сохранялись и использовались для лечения или магических действий.

Среди бытовых предметов в качестве сжигаемого символа ведьмы чаще всего выступает колесо, что, по-видимому, связано с поверьями о превращениях ведьмы в колесо (также борону, веник, старую обувь как атрибуты или воплощение нечистой силы).

Сопутствующие действия игрового и магического характера также имели целью выслеживание, опознание, отпугивание, обезвреживание ведьмы или защиту от неё: кипятили на костре цедилку с иголками, чтобы причинить ведьме боль и заставить её прийти к костру: бегали с факелами, отпугивая нечистую силу; калечили и убивали животных, появившихся возле костра или специально подкарауленных в доме, в хлеву; производили сильный шум битьём в сковороды, в косы, звонили в церковный колокол, стреляли, громко кричали; боронили дорогу, чтобы узнать по следам ведьму. Даже перенрьпивапие через костёр могло пониматься как способ распознания ведьмы: девушку, которая не перескочила через костёр, называли ведьмой.

* * *

Все выстроились вокруг берёзки. Мы поразились количеству участников праздника. По-моему, здесь было человек двести. Было много детей – от малых лет шести-семи до подростков. Девушек было, пожалуй, немного больше. По рядам пустили братину - ковш с хмельным напитком. По-моему, это было что-то вроде медовухи. Хотя многие и так уже были навеселе. Урядник принялся громко читать прославление Ярилы. Вокруг деревца образовался круг из 30-40 полуобнаженных язычников. Почти у каждого в руках был какой-нибудь диковинный музыкальный инструмент, зачастую самодельный. По правилам в предстоящем обряде должны были участвовать все присутствующие. Однако нас было слишком много, поэтому все столпились вокруг центрального круга. Немного в стороне было разложено кострище, у которого стоял парень в широких домотканых штанах. В руке у него был горящий факел.

Я заметил стоящую рядом и чуть впереди стройную девочку лет двенадцати. Её длинные, прямые волосы струились по спине каштановым водопадом почти до пояса. На голове у неё был внушительный венок из полевых цветов и дикого винограда. Всю её одежду составляло нечто сшитое из разноцветных лоскутков обмотанное вокруг пояса и это нечто, по-видимому, должно было представлять из себя юбку. Сбоку был глубокий вырез почти до бедра, открывавший длинную и стройную ножку, совсем еще тонкую и грациозную – ножку юной красавицы. Девочка была целиком поглощена увлекательным зрелищем. Время от времени она вставала на цыпочки, стараясь лучше разглядеть происходящее за головами столпившихся впереди.

Я выбрал подходящий момент и шагнул к ней. Подойдя почти вплотную и встав прямо за ней, я взялся за уже почти стоящий член. Пару минут я подрочил, доводя его до боевого со(стояния). Желанное девичье тело было в каком-то полуметре от меня. Девочка в очередной раз встала на цыпочки, когда я сзади обнял её за плечи, прижавшись нижней частью тела к её спине. Член и яички распластались по её телу.

- Ой! – громко воскликнула она, пытаясь обернуться.

Однако не смогла этого сделать – я крепко держал её в объятиях. Не давая опомниться, я стал гладить её по животу и груди, трясь о её нежное тело своим пахом. Я молчал, лишь шумно сопел и тяжело дышал. Девочка опять попыталась вырваться из моих объятий, как птичка из силка, однако уже в следующую минуту расслабилась и откинулась назад, прижавшись головой к моей волосатой груди.

Участники обряда завели хоровод, наигрывая в гудки, трещётки, бубны да колокольцы. Запели песню проводов Ярилы. Таких песен несколько. Сейчас запели «Кострому»:

«Во поле было во поле,
Стояла берёза.
Она ростом высока,
Листом широка.
Как под этой берёзой
Лежал Кострома;
Он убитый - не убитый,
Да убрусом покрытый.

Девочка, которую я лапал, стала делать ритмичные движения телом, извиваясь в такт песне. Вдруг я почувствовал, как маленькая ручка нащупала сначала моё бедро, а потом поползла дальше, пока цепкие пальчики не нащупали и не сжали горячую влажную колбасу моего члена. Девочка издала тихий стон и принялась ласкать ручкой член и яички, не переставая пританцовывать. Я тоже хрипло застонал, подставляя свой пах маленькой партнерше и ещё сильнее сжимая её худую грудь в своих руках.

Уже многие вокруг нас образовали пары и группы, некоторые, отойдя немного в сторону, тут же занимались любовью. Дети плясали. Мой разгоряченный похотью взор выхватывал то сценки из разыгрывавшегося представления, то занимавшихся сексом людей, особенно задерживаясь на совсем молодых девушках и маленьких девочках.

Девица - красавица
К нему подходила,
Убрус открывала,
В лице признавала:
«Спишь ли, милый Кострома,
Или чего чуешь?
Твои кони вороные
Во поле кочуют».
Девица - красавица
Водицу носила.
Водицу носила,
Дождичка просила:
«Создай, Боже, дождя,
Дождичка частого,
Чтобы травоньку смочило,
Остру косу притупило»,
Как за речкой, за рекой
Кострома сено косит,
Бросил свою косу
Среди покосу.»

После этих слов кто-то из пляшущих внутри хоровода будто ненароком задел чучело Ярилы и оно упало. Тут поднялись крики: «Ярила» умер! Хоровод остановился. Несколько мужчин подняли «Ярилу», принялись тормошить его, словно стараясь разбудить. Девушки хором заголосили:

«Ой, Господи! Помер он, помер!
Какой же он был хороший!
Не встанет он больше!
Ой, да как же нам расставаться с тобою?
И что за жизнь, коли нет тебя!
Приподнимись хоть на часочек!»

Я вызволил липкий от обильно выделяющейся смазки член из цепкой и нежной девичьей ручки, задрал сзади её юбчонку, одновременно вздергивая её вверх, на спину. Присев, снова прижался к детскому телу, на этот раз к чудесной упругой попке – гладкой и аккуратной. Девочка не возражала. Только сильно вздрогнула, когда к нежной белой плоти прижался огромный, багровый, горячий и липкий хуй. А я снова принялся с силой тереться о ребёнка, размазывая густую жидкость по нежной, бархатистой коже - по спине, копчику и пояснице, по ягодицам…

Парни подняли «Ярилу» и понесли его вокруг деревца, пятясь задом наперёд, девушки «неутешно» плакали:

«Батюшка Кострома, свет Ярила,
На кого ты нас покинул!
Закрылись твои ясны оченьки!»

Шествие дошло до погребального костра, поверх которого положили «Ярилу». Парень с факелом поджег костёр, который занялся сразу и дружно. Скорее всего и без того сухие дрова были обильно политы горючей жидкостью. Пока горело чучело, стали поминать Ярилу. По рукам пошли ковши с медовухой, сладости и фрукты. Подносили даже занятым любовью, тут же, впрочем, к ним присоединяясь. Занятых сексом становилось всё больше и больше.

Тем временем, проводив весну, следовало встретить красное лето. Все снова выстроились полукругом вокруг берёзки. Волхв, встав перед Богами и подняв руки к небу, стал творить зачин:

«Разыдись темно,
Разгорись добро,
Засверкай светло,
Яри ясное,
Солнце красное.
Стани-стань доли,
Яко Род вели.
Стани-стань доли,
С неба до земли.»

Я присел ещё ниже, сжал мокрый член у основания и направил его между сжатых бёдер и промежностью девочки. Судя по тому, как резко она опустила голову вниз, из-под её пизденки появилась головка моего члена. Я стал ритмично двигать тазом – член заскользил в уютной нише. Я видел, как девочка послюнила ладошку, и в следующую минуту ощутил, как залупа тыкается в сложенные колечком пальцы и руку ребёнка. Я уже почти ебал это чудесное создание. Девочка другую руку отвела назад и положила мне на бедро, словно одобряя происходящее и поощряя дальнейшее развитие полового акта.

«Зашуми моря светлопеныя,
Шелести дубы вековечныя,
Засверкай мечи разудалыя,
Расплодися землица бо ярая,
Всполыми огню искрозарье.
Да творите славу преогромную,
Самому Купале Сварожичу!»

«Гой!» - раздался всеобщий клич.

Непосвященные, которых было большинство, дружно подхватывали его. Волхв начал читать славление Триглава, каждую строку которого, вслед за волхвом, произносили собравшиеся:

«Влике Триглаве - многославе!

«Влике Триглаве - многославе!» - прохрипел я хором с девочкой. У нее оказался тихий, но мелодичный и приятный голосок. Тыкаясь в её промежность, я уже совсем осоловел от похоти. Хищный, жаждущий глубокого погружения, член длинной, жирной сарделькой перекатывался между грациозных, стройных ножек юной красотки, увлажняя её ляжки и промежность. Обеими руками я жадно гладил и сжимал худые бока с явственно проступающими очертаниями рёбер, грудь и живот ребёнка.

Диде-Дубе-Снопе нашиа,
Вминьте сварожцей славящей,
Кие есте отроче ваше.
Свароже, кие нам дороже,
Свароже - наш великий Боже.
Перуне, брады златоруне,
Перуне силе нам даруе.
Велесе, дерзаце небесе,
Велесе, благо дари веси.
Бонде над нами благости Божское,
Ноне а присно, от веку а до веку! Гой!»

Все, кто ещё стоял, отвесили низкий поклон. Старейшина начал славление Триглава из «Велесовой Книги»:

«Се бо ящете
Первие Триглаву поклонящете
Се яхом
А тому влику славу поящехом
Хвалихом а Сварога - Дида Божиа
Яко ждете но е
Се роду Божескому нащельнико
А всенску Роду " студиц вещен
Яко вотеце во лете од крыне сва
А во зиме николе же не взмерзе
А тоя воде живенце пиуще
Живихомсия, доконе не прейдехом
Якожде све ко нему убендехом
До луце гойех райстиех…

Ничего не соображая от возбуждения, я присел ещё больше, сжал член и решительно направил его в нежный бутон юного влагалища. Девочка напряглась и громко застонала, но член толчками уже входил в неё, доставляя наслаждение нам обоим. Я взял девочку за бока и стал трахать. Её нежное, но упругое тельце благодарно отзывалось на мои толчки. Окружающий мир перестал для меня существовать. Была только эта чудесная девочка, которую я цепко сжимал в объятиях и в которой безраздельно властвовал мой член. Моя маленькая партнёрша немного расслабилась, откинулась назад, намертво впившись цепкими пальчиками в мои бёдра. Её худенькое, хрупкое тело содрогалось при каждом толчке. Обильно смазанный нашими выделениями член прилежно скользил внутри ребёнка, преодолевая естественное сопротивление ещё незрелого, неразработанного влагалища. Сами того не замечая, мы двигались в такт песне. Убыстрялся ритм пения – я ускорял фрикции…

А Богу Перуневи - громоверзецу
А Богу про а борениа орцехом
Живинта явленои
А не перестав ате вращате колие
А кыи ны венде стезеу правоу
До брание а до тризне влика
О всия павшиа
Якове же идут бое, живенте вещние
По полку Перуныу
А Богу Велесу славу рцехом
Се бо ста Бог Прави а Яви
А тому поема песынема
Яко свет есе
А чрезе оне видяхом свиет
Зрящете - а Яве быте
А ты нас о Навие убрежешет
А тому хвалу поемо
Поехом плясащетему
А взывахом Богу нашему
Якожде ты земе суне нашиу
Азвездиадерзац
А свет крепце!»

Девочка затрепетала на моем члене – буквально изнывая от похоти, я вгонял в неё разбухший хуй до упора. При каждом таком ударе маленькая партнёрша громко вскрикивала, с силой сжимая мои бёдра. Её худенькое, тощее тельце изгибалось в такт пению и трепетало в моих руках. Наконец, очередной раз до предела натянув маленькую пиздёнку на свой хуй, я кончил. Тёплая сперма, быстро заполнив маленькую пещерку, заструилась по ляжкам девочки. У меня потемнело в глазах и подкосились ноги. Выдернув из неё всё ещё стоящий орган, я резко оттолкнул её и отпрянул в сторону, тут же смешавшись с участниками праздника. Кто-то пел, славя Триглава, кто-то закусывал и выпивал, расположившись на траве, многие занимались сексом здесь же.

Девочка после толчка устояла на ногах. Она резко обернулась, удивлённо ища недоумённым взглядом своего неожиданного партнёра. Однако рядом уже никого не было. Она устало опустилась на корточки, оправила задранную почти на спину лоскутную юбку и стала подолом вытирать бёдра и промежность. Я жадно наблюдал за ней, любуясь грациозной фигуркой и хорошеньким личиком. Впрочем, вокруг было на удивление много сексапильных девочек, девушек и молодых женщин. Их здесь было большинство.

«Гой Купало красен
Стань во небе ясен
Папороть искрящий
Огнецвет купавый
Во ночи горящий
Клады выпростаны
Кади выкачены
Копны жита золотого
Котлы пива хмеляного
Во ночи еси чудесной
Купы многи составлятись
Под куполищем небесным
Благо рода совершатись
Повели почать купанье
Здраву чисту за старанье
Славься сам Купалец
Великой удалец.»

Все, кто следил за обрядом и знал его, подхватили:

«Гой Купале Сварожичу! Гой!»

Между участниками праздника пошёл жрец с большой корзиной. Он должен был от каждого собрать требу Купале (хлеб, блины, пироги, зерно, горох, печенья). Занятые сексом отрывались друг от друга и от любимого занятия, чтобы достать или подать ему подношение богам. Некоторые приглашали присоединиться к ним. Однако жрец был непреклонен. Собрав пожертвования, он разложил провизию на капище для освящения:

«Божия треба - свети освящайся,
От земли до неба - свети освящайся,
От соли да хлеба - свети освящайся,
Пребуди лепа - свети освящайся!»

Затем, выбрав самый большой каравай, снова пошёл к собравшимся. Каждый должен был коснуться хлеба правой рукой, загадав желание. Требу положили в огонь, горящий на капище. Приступили к освящению пищи пред ликом Божества, лежавшей на отдельном блюде, для раздачи частей её на пиру. Девушки (одетые, полуобнаженные и голые) завели хоровод вокруг берёзки и запели:

«Как ходили девочки
Около Мареночки
Около Купало
Солнце заиграло...»

Я с удовольствием любовался разгорячёнными праздником и игрищами девочками, многие из которых предавались любви у всех на виду. Лес звенел от возбужденных криков и возгласов. Мужчины и парни помоложе делали на хоровод «набеги», не в полную, конечно, силу, стараясь выхватить берёзку. Наконец, одному из них это удалось, и он устремился к реке, где должен был дождаться остальных. Я подошёл поближе, жадно следя за стройными девичьими телами, как лев, выбирающий жертву в стаде антилоп. Возбуждённый взгляд остановился на белокурой девочке лет восьми с длинными, до пояса, распущенными волосами. Часть волос была заплетена в тонкие косички с вплетёнными в них разноцветными бумажными бантиками. В руке она держала полотняной мешочек. На ней ничего не было, кроме поношенных грязно-розовых сандалий. На левом бедре белело колечко свернутых трусиков. Её загорелое тельце было идеальным. Я не сводил глаз с щелки влагалища на выступающем вперёд чистом, безволосом лобке. Девочка беспомощно бегала и прыгала вокруг хоровода, безуспешно пытаясь пристроиться к более взрослым танцующим. Таких детей было немало – десятка полтора. Однако из остальных я выделил именно её за прекрасную фигурку и хорошенькую, наивную мордашку.

Хоровод рассыпался, и все весело последовали к реке. Я подбежал к девочке, выбирая момент, чтобы увлечь её с собой и получить желаемое. Берег в этом месте был довольно высокий, но пологий. К реке вела лишь одна довольно узкая тропинка, которую окружали заросли дикой малины, крапивы, зелёного, незрелого ещё репейника. Я надеялся разложить девочку где-нибудь здесь, однако приходилось ждать. Мы спустились по тропинке к небольшой поляне на берегу. Здесь уже было полно народа.

Волхвы стали отламывать от берёзки кусочки и раздавать каждому.

- Берите, люди добрые, эти кусочки плодородны!

Наконец, деревце бросили на воду, а волхвы принялись творить приговор:

«Плыви, Купало, за водою,
Да за святою росою...»

Я встал рядом с девочкой, чувствуя рукой её шелковистые волосы, слегка прохладную, бархатистую кожу. Едва отдохнувший от напряженной работы член начал стремительно наливаться желанием. Девочка не могла не заметить этого желания. Она сначала украдкой, робко глянула на мои приготовившиеся к штурму гениталии. Потом удивлённо взглянула на меня, повернула голову и принялась откровенно разглядывать моё волосатое достоинство.

- Привет! – склонился я к ней так, что вставший член едва не мазнул ребёнка по губам.

- Здравствуйте, - тонким голоском тихо отозвалась девочка, проворно уклоняясь от моего хуя.

- Погуляем? – спросил я, многозначительно глядя на стоящий, налитой член и кладя руку на маленькое, острое плечо избранницы.

Она отрицательно замотала головой, тем не менее не сводя заворожённого взгляда с моего паха. Большинство присутствующих столпились у воды, куда полетели цветы, освящённые травы, крапива (оберег от русалок). Из обрывков разговоров я понял, что сейчас начнётся не только одно из самых важных действ праздника, но и одно из самых сексуальных! На полянку всё стекался и стекался народ. Казалось, здесь собрались все участники обряда. Становилось всё многолюднее и потому теснее.

Словно повинуясь беззвучной команде, все, на ком ещё оставалась одежда, принялись сбрасывать её. И тут же сливались в объятиях друг с другом. Клубок переплетённых тел устлал берег. Другая часть людской массы скатилась в воду. Групповое совокупление началось и там. Я залюбовался молодыми, красивыми девушками, машинально выделяя в общей массе совсем молоденьких девчонок и детей. Кто-то рванул за руку мою девочку, однако мне удалось удержать её. Необходимо было что-то предпринять, иначе я рисковал потерять её. Недолго думая, я обхватил худенькое тельце, вскинул его на руки и бережно понёс к краю поляны. Девочка вскрикнула и стала слабо сопротивляться, болтая ножками, но я не обращал внимания на её протесты и уносил подальше от предающейся свальному греху толпы.

Наконец, когда мы достаточно отошли от стонущей, кричащей, визжащей, совокупляющейся толпы, мне всё-таки удалось найти относительно ровную прогалину, поросшую высокой, редкой травой. Я осторожно опустил свою драгоценную ношу прямо на тёплую землю и навалился на податливое и в то же время гибкое и упругое тельце. Я обнимал, гладил, ласкал восьмилетнего ребёнка, покрывая нежное, раскрасневшееся личико страстными поцелуями. Девочка стонала подо мной, неуверенно и тщетно пытаясь вырваться из моих цепких объятий. Однако постепенно эти попытки становились всё слабее, пока не прекратились совсем. Теперь девочка лишь жалобно попискивала, как маленькая птичка.

- Тебя уже можно трахать? – спросил я, целуя миниатюрное розовое ушко.

- Дяденька, отпустите! – вместо ответа попросила она. – Ну, пожалуйста.

- Чуть позже детка, - прохрипел я, поскольку, сжав рукой раскаленный ствол, уже впихивал его в маленькую, тесную дырочку между тонких раскинутых ног. Вдруг член вошел в юную плоть! Тело ребёнка напряглось и выгнулось подо мной, принимая, впуская в себя мой огромный, разбухший ствол.

- Нет, нет… не нааааадо!!! – захлёбываясь слезами, закричала она. – Дядька, пустииии!…

Но я уже вовсю ебал очаровательное создание, тщетно пытаясь зажать рукой кричащий рот. Наслаждение, испытываемое мной, было неописуемым. Член раздулся и набух на свежем воздухе. Даже я удивлялся непривычным размерам своего достоинства. И всё это теперь досталось прелестному юному созданию, составляющему со мной одно целое. После недолгого сопротивления девочка сдалась. Теперь она лишь громко постанывала и всхлипывала, вцепившись мне в плечи обеими руками. А я всаживал в неё истекающий смазкой, одеревеневший хуй почти до упора. До нас доносился шум совокупляющихся на берегу. Фоном ему служило протяжное, монотонное, приглушенное песнопение. В такт этой бесконечной песне я и ебал девочку.

- Дяденька… дяденька… дяденька… - повторяла она с каждым толчком. Её тонкие, длинные ножки попытались обвить мои бока, но оказались слишком маленькими и просто прижались ко мне. – Ах, дяденька…

Теперь она просто отдавалась мне. Напряжённое, как струна, тельце расслабилось, и член беспрепятственно скользил в туго обхватившем его блестящем кольце время от времени влажно хлюпающего детского влагалища. А минут через двадцать я, судорожно прижав маленькую хорошенькую девочку к себе, накачивал её свежей спермой. С трудом неохотно отлипнув от маленького использованного тела, я опрокинулся на спину.

- Теперь надо искупаться, дядя, - твёрдо сказала малышка, легко поднимаясь с земли, беря свой мешочек и направляясь к реке. По её худеньким ногам заструились белёсые ручейки выбегавшей из наполненной пещерки спермы. Я был нисколько не против. Этого требовал обряд, да и вообще после нескольких совокуплений не мешало, наконец, освежиться.

Я только теперь заметил, что вокруг, оказывается, полно народу. В соответствии с требованиями обряда как раз наступил момент, когда обнажённые празднующие, удовлетворив первый любовный порыв, начинают купаться. Залюбовавшись компанией весёлых соблазнительных девочек-подростков, я не заметил, как куда-то делась моя маленькая партнёрша. Однако я не особенно расстроился. Вокруг было полно сексапильных девочек и девушек.

Ближе к сумеркам, вдоволь насладившись водой и друг другом, усталые и довольные люди стали собираться к костру - Купальцу. Возжигать его полагалось девушке. Факел для розжига вручили прелестной девушке лет семнадцати с узкой грациозной фигуркой. На девушке была короткая домотканая богато расшитая рубаха, впрочем, доходившая ей лишь до талии, да на длинной ножке розовели уже изрядно испачканные трусики, на которых выделялось рубиново светящееся в сумерках сердечко. В длинные светлые волосы были вплетены какие-то жёлтые цветы. Под громкие одобрительные крики девушка поднесла факел к тут же ярко вспыхнувшему костру. Тут уже и началось гулянье. Шум и гам поднялся невообразимый, в рожки да бубны, трещётки да колокольцы ударили, да запели громко, хороводя:

«Ой на святого Купалу
Ой на святого Купалу
Там ласточка купалась
На бережочке сушилась
Красна девица журилась
Было лето, иль не было
Мати гулять не пускала
Златым ключом замыкала
Я ж на святого Купалу
До милого побежала...
Купало, Купало,
Где ты зимовало?
Лотов ало в лесе
Зимовало в стресе
На святого Купалу
Летели гуси ряд по ряду
На святого Купалу
На святого Купалу
Крикнули гуси раз по разу
На святого Купалу
На святого Купалу
Девки ёлки собирали
Собирали и не знали
Собирали и не знали
У Купалича пытали
Купала, Купала
Что это за зелье
Что это за зелье
Святое коренье?
Девицкая красота
Мальчоцкая сухота
Девиц умыванье
Парней воздыханье
Как на святого Купалу
Солнце ясно заиграло
Ай люли люли, ай люди люли
Ходил чижик по улице
Около Мареночки
Погуляти со синицей
Собрать девок на Купалу
Да ребяток на гулянье
А девочек венки вить
А ребятам шапки бить
У девочек своя воля
У ребяток того боле.»

Кругом царило веселье. Кто не занимался сексом, загадывали загадки, одевались ряжеными, устраивали игрища: «ящер», «ручеёк», «коняшки». Наиболее неутомимые по-прежнему предавались групповой любви. Молодцы бои на потеху показывали. В сторонке кумились девушки, суженых приглядывали. Когда костёр, наконец, прогорел и осел, начался выбор суженых. Девушка подходила и хлопала приглянувшегося парня по плечу и убегала, а тот бежал её догонять. Поймав, вёл её к костру, через который они прыгали, держась за куклу на палке. Если при прыжке руки не разойдутся, то пара составилась. А разойдутся, то каждый вновь ищет себе пару. Когда все пары составились, старейшина спросил: «Все ли простили обиды?»

Если найдутся обиженные, то судили прилюдно. На этот раз таковых не нашлось. Я стоял в сторонке и наблюдал, выбирая подходящую девочку. Возле костра устроили настоящий пир (каша, яйца, сало, блины, пиво – это было обязательное угощение). Каждому в руки полагалось по куску освящённой еды, принесённой с капища. Мне достался пирог с яблоками. Показалось, что в жизни ничего вкуснее не ел. Потом до меня дошло, какой же я на самом деле голодный.

У огня пели песни, рассказывали сказы старины, былины и небылицы. Тут же в сторонке занимались любовью. Под ногами галдящими стайками вертелись дети.

После, в ночи, зажгли деревянное колесо и покатили его до воды. На реке любовники обменивались венками, после чего каждый клал свой венок на плотик из веток и соломы и пускал его по воде. Девушки пели:

«Ой на святого
Ой на Купалу
Девки гадали
Венки кидали
Кидали в воду
В воду быструю
Скажи (ласковое название реки)
Про жизнь молодую
С кем наша (река)
Век вековати
Кого наша (река)
Любым назвати
Долго ль я жити
Долго ли буду
Неси (река) венок
Не дай потонути.»

На берегу тут и там засветились огоньки костров. Гуляющие, разойдясь и обнажившись, купались в ночной реке, совокуплялись тут же у костров или на берегу. Из кустов тоже доносилась возня и слышались характерные стоны и крики. Не нашедшие пары или желающие просто отдохнуть собрались при костре - Купальце, кто спать пошёл, кого старейшина отрядил до утра стоять на страже, помогать охранять праздник от посторонних. Волхвы с ночи до зари собирали целебную купальскую росу, срезали волшебные травы (девясил, чертогон, чернобыль, головную траву, зверобой, богородицкую траву, велесов корень, трипутник, зяблицу, тирлич, одолень-корень, плакун). Самые отчаянные искали в ночи цвет папоротника.

И, конечно же, ни одна Ночь Ивана Купала не проходит без игр. Юноши и девушки всю ночь напролёт развлекаются играми в Моргалочки, в Ящера и Взятие городка.

Начать решили со взятия городка. На вершине небольшого холма соорудили потешное укрепление из брёвен, сучьев (городок). Женщины и девушки, защитницы городка, заняли оборону внутри «крепости». Мужчины, разделившись на «всадников» и «коней», начали приступ. Их задачей было разрушить укрепления и, пробившись сквозь строй защитниц, захватить знамя. При этом необходимо было удержаться на «коне». Если «всадник» падает с «коня» или же его стаскивают, то он больше участия в игре не принимает. Задача женщин - не дать захватить знамя. Для этого они могли использовать средства весьма внушительные: палки, обмотанные шкурами, набитые соломой мешки. Игра должна была продолжаться до тех пор, пока мужчины не захватят городок, или не откажутся от мысли это сделать. Как правило, игра затягивается надолго, ведь идущих на приступ ожидает награда: тот «всадник», который сумеет завладеть знаменем, имеет полное право выбрать любую защитницу. Впрочем, на этом празднике всё закончилось достаточно быстро – мужчины без особого труда взяли крепость и их тела тут же слились с телами защитниц.

Потом играли в Моргалочки. Участники встали в круг попарно (юноша - девушка) так, чтобы один человек стоял впереди другого. У одного участника пары не было. Его цель - переманить к себе кого-нибудь из стоящих во внутреннем круге, незаметно подмигнув ему (ей). Задача игроков, стоящих во внешнем круге заметить это и вовремя удержать свою «половину». Тот, кто не удержал - водит. Игра была, в общем-то, совершенно безобидная и потому я быстро утратил к ней инерес. Устроившись на ближайшем пеньке, я неторопливо курил, с интересом наблюдая за красивыми девочками и девушкаи.

Ну, а потом играли в Ящера. Участники встали в круг, в середине которого сидел юноша, изображавший ящера - владыку подземного мира. Глаза «ящера» были закрыты повязкой. Вокруг «ящера» начали водить хоровод, припевая:

Сидит ящер,
Орехи лущит
Под ореховым кустом
Чок-чок, пятачок,
Сидит ящер - дурачок.

«Ящер» вскинул голову и ответил:

- Жениться хочу!

Хор снова запел:

Возьми себе девку
Девку молодую.

«Ящер»:

Кто она такая,
Как её зовут
И откуда привезут?

Хор:

Вот она!

По правилам игры «Ящер», не снимая с глаз повязки, указывает на очередную «жертву». Если «жертвой» оказывается юноша, то он занимает место «ящера». Если девушка, то «ящер» несёт «топить» её к ближайшей речке. По пути к воде девушка может откупиться, например, поцелуем, или же подождать, пока «ящер» обессилит и сам отпустит «жертву». Всё зависит от желания «жертвы».

На этом празднике «Ящер» указал на симпатичную девчонку лет 12 в классическом местном наряде – без ничего, лишь вокруг длинной, худой ноги белела тряпочка трусов. Я мысленно полностью одобрил его выбор. Парень увлёк девчонку к берегу и вскоре они скрылись в кустах.

Когда играть надоело, я бесцельно побрёл вдоль берега в поисках приключений. И, как водится, нашёл их.

В темноте я наткнулся на компанию предававшихся свальной любви подростков. На полянке белело невообразимое переплетение тел. В этой групповухе было не менее десятка участников. И тут передо мной мелькнули знакомые светлые трусики с ярко светящимся сердцем на девичьем бедре. Я инстинктивно схватил их обладательницу, упал в траву, увлекая девушку за собой. Она громко вскрикнула от неожиданности. Рубахи на ней уже не было, и я громко застонал, когда небольшая аккуратная грудь с отрыми сосками прижалась ко мне. Вставший член требовательно упёрся в девичье бедро.

Мы будто сошли с ума. Не говоря ни слова, лишь тяжело дыша, катались по маленькой полянке, покрывая друг друга жаркими поцелуями. Наконец, я подмял девушку под себя, стащил с неё трусики. А через минуту головка моего хуя, раздвинув нежные лепестки, проскользнула во влагалище. Я с силой вжался в девушку. И мы отправились в увлекательное любовное путешествие. Девушка тонко вскрикивала при каждом моём толчке. Её светлые волосы пушистым веером разметались по траве.

Я кончил. Ещё несколько минут мы лежали, обнявшись. Наконец, я встал с неё, наклонился и поцеловал в губы.

- Спасибо! – сам не знаю, почему, поблагодарил я.

- Пожалуйста, - машинально ответила она, разглядывая меня блестящими, возбуждёнными глазами и улыбаясь.

Мы попрощались, очень довольные друг другом, и я отправился к бурлящей, шумящей, веселящейся толпе, собравшейся на берегу реки. Обернувшись, я увидел, что моя партнёрша всё так же лежит на траве, широко раскинув стройные ножки. К ней подошли двое мужчин. До меня донеслись их возбуждённые голоса, смех. Вытерев мокрый член подолом рубахи, я вздохнул, закурил и усталый, но счастливый, наконец, побрёл домой.

Воскресенье, 7 Июля. Русальное Воскресенье, Русальное Заговенье, Крапивное Заговенье

Наступил седьмой день праздника, предпоследний день наших сексуальных приключений. В этот день мы спали до обеда. Я проснулся с больной головой и, припомнив, сколько вчера выпил, застонал. Член и яйца болели.

Спасение явилось в лице хозяйки, которая, как обычно, почти насильно потащила нас обедать.

- А ежели есть не будете, откуда ж сила-то возьмётся? – приговаривала она. – От корешков да отваров что ли?

Мы были вынуждены признать её полную правоту.

- А какой сегодня праздник? – спросил за столом неискушённый Валька.

- Сегодня, мальчики, большой праздник – Русальное заговенье. Последний день русальной недели. И это один из самых интересных и весёлых праздников. Всё связано с русалками. Так что масса впечатлений вам гарантирована. А вы спите столько, - она укоризненно посмотрела на нас. – Негоже это.

Хорошо ей было, она не знала, во сколько я вернулся утром.

- Кушайте, кушайте. И на проводы русалок, может, ещё поспеете.

- Проводы русалок? – переспросил я.

Зинаида Анатольевна с готовностью принялась рассказывать:

- Проводы или похороны русалок - весенне-летний обряд, во время которого происходило символическое изгнание из поселений нечисти в виде русалок, свободно разгуливавших по земле в течение предшествующего периода.

Сроки проведения обряда соответствовали мифологическому времени пребывания русалок на земле. Чаще всего проводы приурочивались к воскресенью Русальной недели или к первому дню Петрова поста, следующего за Русальной неделей.

Почитание праздника русалок, соблюдение определенных норм поведения гарантировало помощь русалок. Кроме того, чтобы обеспечить расположение русалок, их задабривали. Развешивали по деревьям в лесах и по кустам, растущим около рек, холсты на рубахи, бросали в лесах при виде нагих женщин и детей платки, части одежды. Так что не удивляйтесь, если кругом одежда раскидана будет.

Раньше, желая вернуть потерявшуюся в течение русальной недели скотину, крестьяне делали русалкам, которые, по поверьям, и были виноваты в пропаже, "относ" - в лесу на дереве оставляли лапти, онучи из новой женской рубахи, хлеб и соль, завернутые в чистую тряпку; при этом обычно приговаривали:

"Прошу вас, русалки,

Мой дар примите,

А скотину возвратите".

- Ну, в общем, сами всё увидите.

Поев, мы поблагодарили хозяйку и отправились на праздник.

Вот и прошла купальская ночь. Пришла пора праздника в честь русалок, с которыми расставались до следующего года. Их уход требовалось обыграть специальным ритуалом.

Ритуальное изгнание русалок обычно происходило вечером. Но здесь решили не дожидаться темноты. Когда мы вышли из дома навстречу приключениям, на улицах, на полях, в лесу, на реке – всюду было уже полно народу. Как обычно стоял весёлый гомон. Отовсюду доносились азартные крики и взрывы смеха.

Зачастую проводам предшествовали и сопутствовали всеобщие гуляния, во время которых водили хороводы, устраивали игры и общие трапезы, пели песни. На этом празднике гуляния и проводы слились в одно мероприятие, начавшееся уже в середине дня.

В разных местах и в разные времена проводы русалок проходили по-разному. Традиционно ряженых русалок выпроваживали в ржаное поле, за деревню - за околицу, за лес, к реке - в места, которые осмыслялись в народе как пограничные между мирами мертвых и живых. Изгнанные ряженые русалки какое-то время прятались в жите, в соседних деревнях или в лесу, предавались любовным утехам с подвернувшимися мужчинами; затем снимали с себя элементы ряженья и, оставив их тут же, возвращались обратно, стараясь не попадаться на глаза гуляющему народу.

Во время шествия ряженые русалки должны были пугать, щекотать, бить плетью или кнутом, смешить сопровождавших их лиц. Испуг участников обуславливался часто эффектом неожиданности. Спрятавшиеся в ржаном поле русалки - переодетые в торпища мужчины, дожидались проходящей мимо группы девушек и женщин и, хлопая кнутами, выскакивали из засады и бросались на женщин, стараясь ударить замешкавшихся кнутом; затем начинали преследовать разбегавшихся, там же во ржи получая желаемое. Суть действия была той же, что и в охоте на перепёлок.

Существовало много вариантов увеселений молодежи с воплощением образа русалки. Под Саратовом от Пасхи до заговенья на Петров пост мужская и женская молодежь собиралась вместе вечерами на улице “для разных игр, песен и хороводов”. Эти сборища назывались здесь “зарянки”. В день заговенья собиралась огромная толпа — “человек в тыщу” — молодых женщин, мужчин, девушек и детей “провожать русалку”. В хороводе появлялась девушка в белой одежде, украшенная цветами, с распущенными волосами — ее называли “русалкой”. Она становилась центром плясок под гармошку и песен. На этом гулянье принято было обливать водой всех, кто зазевается.

Активное участие в обряде принимало все население. В Рязанской области ряженую русалку постоянно догоняли дети и, хватая за рубашку, за руку, приговаривали: "Русалка, русалка! Пощекочи меня" или "не щекочи меня". Вышедшие на улицу жители деревни нападали на ряженных русалками девушек и гнали их с криком: "Гони русалок!" на землю соседней деревни, в то же время, по пути им чинили разнообразные преграды. По тульскому обычаю, крестьяне бегали по полям, каждый из них махал помелом, отгоняя воображаемую русалку; при этом громко кричали: "Догоняй, догоняй!". В Спасске Рязанском участники проводов устраивали борьбу. Они разделялись на две части: одна из них стремилась отобрать кукол-русалок, которых женщины другой группы держали в руках и старались защитить. В действия участников входили традиционные приемы изгнания нечистой силы. К ним относится и создание шумового эффекта. Участники громко играли на музыкальных инструментах - гармонях, балалайках, дудках, гремели трещетками, били в заслоны, в косы, тазы, щелкали кнутами, по выходу из деревни стреляли холостыми из ружей.

Стоит ли говорить, что здесь этот праздник имел едва ли не больший сексуальный подтекст, чем во все предыдущие дни.

Здесь было довольно много девушек, постаравшихся придать для этого праздника своему облику хоть какое-то сходство с русалками. Главным персонажем обрядового действия была русалка, которую изображали ряженые – парни и девушки. Они были наряжены в красочные, нарочито гротескные наряды. И если девушки действительно были похожи на русалку, то парни изображали каких-то персонажей из мира нежити – упырей, водяных и прочую нечисть. На девушках были большие чёрные маски. Из-под масок выбивались иногда длинные, иногда не очень, но обязательно распущенные, растрёпанные волосы. Исполнительницы роли русалки непременно должны были закрывать лица. Было забавно наблюдать, как какой-нибудь вурдалак азартно трахал молоденькую русалку, поставив её раком прямо у какой-нибудь околицы и задрав на ней рубаху. Мы одобрительно разглядывали живописных партнёров и шли дальше.

Характерной чертой ряженья была белая не подпоясанная рубаха - "торпище", сшитая из грубой ткани. Но даже под такой одеждой я облизывался на стройные фигурки девочек и девушек. Своим внешним видом они подчеркивали молодость и красоту русалки. Для создания привлекательного облика персонажа девушки была обильно украшены зеленью, цветами и бижутерией. В руках у них были атрибуты участников обряда: кочерги, мётлы, кнуты, плети, заслонки, косы, ухваты.

Венцом праздника должен был стать конкурс на лучшую русалку.

Многие празднующие собрались вокруг девушки, также наряженной русалкой, которая рассказывала об истории праздника. Я тоже подошёл и стал с интересом слушать.

- …Особой, часто встречающейся, разновидностью ряженой русалки была лошадь. Появление русалки-лошади объясняется взаимовлиянием славянской и восточной мифологий, в последней образ лошади тесно связан с водой. Согласно русским быличкам, умершие не своей смертью полные сил мужчины оборачивались лошадьми и поступали в услужение к чёрту или водяному. Русалку-лошадь изображали один или два парня (мужика); они клали на плечи жерди и покрывались сверху суровой тканью, украшенной лентами и колокольчиками. Первый из них держал в руках маску коня, которая представляла собой голову животного, изготовленную из соломы или тряпок. Вместо чучела на обернутую пологом палку с рожками насаживали также лошадиный череп, надевая на него упряжь или вешая колокольчик.

После изгнания русалок русальный конь на глазах всей публики валился на бок, задирал вверх ноги, изображая смерть. Ряженые скидывали с себя маску с пологом, а народ бросал её в реку, или, разорвав чучело по частям, раскидывал их по сторонам; глиняные маски провожатых также разбивали. Череп лошади "погребали" - бросали за деревней в яму, где и оставляли до следующего года. Соломенную или тряпичную куклу оставляли в поле на меже, сжигали на костре, заранее приготовленном детьми, разрывали на куски с последующим разбрасыванием или сжиганием. Некоторые считали, что русалку необходимо сжечь, а пепел зарыть в земле. Перед уничтожением русалку нередко раздевали, забирая домой полотенца и ленты от свечей. Сохраняли также деревянный остов коня, вилы, на которых держалась голова и узду.

У девушки был голос и интонации профессионального экскурсовода. Я это заметил и раньше – у травницы, у Мураша, у банщика. Все они были замечательно подготовлены и мастерски владели своей темой. Не случайно, что многие слушали с нескрываемым интересом.

- Крестьяне, вышедшие провожать русалку, одевались, как правило, празднично. Ряженых с лошадью сопровождали обыкновенно группы женщин, наряженных в старинные костюмы, которые уже не использовались в качестве бытовой или праздничной одежды. Ну, у нас праздничной одежды немного.

Девушка с сомнением обвела взглядом голых и полуголых участников праздника.

- В народной интерпретации проведение обряда изгнания русалки объясняется желанием избавиться от столь опасного существа как русалка, вселяющего в людей страх. Поэтому кукол русалок относили в ржаное поле и оставляли там. Все обливались водой. Так, говорили, что, «если не бросают в поле русалку, то русалки всю лету будут тращать»6. В то же время ритуальное оставление в ржаных полях или рядом с ними чучела-русалки обуславливало, с народной точки зрения, лучший рост хлебов. Обливание водой осмыслялось как призвание дождя в летний период.

В некоторых местах русалка изображалась в виде чучела. Его обычно изготавливали девушки, женщины или даже старухи. Основой служил ржаной сноп или кокон из сшитых тряпок с приделанными руками; готовый торс обряжали в "бабий" наряд, иногда разрисовывали лицо, обозначая нос, глаза, рот. Куклу укладывали на носилки или в гроб, покрывали кисеей или скатертью с вышитыми полотенцами, убирали цветами. Чучело несли ряженые девушки. Одна из них рядилась священником: распускала волосы, одевала на плечи старую дерюгу и размахивала в виде кадила половинкой яичной скорлупы или лаптем, другая - дьячком, третья - дьяконом. Остальные участницы были наряжены в праздничные, но не торжественные костюмы, держали в руках ветки деревьев в качестве иконы, импровизированные свечи из тростника, полыни или конопли; иногда свечи ставили по краям носилок.

Таким образом, проводы русалок можно рассматривать как изгнание, выпроваживание из пространства, освоенного человеком, русалок, в которых видят души умерших. После выполнения основных своих функций - благоприятного воздействия на урожай и на жизнь общины в целом, необходимо было удалить её подальше, или, вернее, вернуть обратно на тот свет…

По окончании лекции объявили конкурс «Русальная королева». Присутствующие получили специальные фанты, которыми могли голосовать за претенденток. Участницы конкурса должны были получить как можно больше фантов от зрителей. Любыми способами. Каждый из нас получил десяток бумажек, склеенных особым образом во избежание подделок. Впрочем, участниц было гораздо больше. Можно было не давать по одному фанту понравившимся конкурсанткам или не давать вообще, а можно было отдать сразу все, чем мужская часть празднующих сразу начала пользоваться. Фанты тут же превратились в валюту, которую можно было выменять на поцелуй, минет, а то и на полноценный половой акт.

На специально утоптанную полянку на берегу по очереди выходили девушки и девочки. Программа представления себя была произвольной, но недолгой – претендентка демонстрировала себя, потом спускалась к реке и плескалась в воде, стараясь проделывать всё с максимальным обаянием и артистизмом.

Вокруг было изобилие детей. Почти все девочки стремились поучаствовать в конкурсе, а потому настоящие произведения народного искусства – витиевато разрисованные, причудливо украшенные и экзотически выряженные маленькие красотки - попадались на каждом шагу. Я был ошеломлён количеством потенциальных сексуальных объектов. Их выступления, песни, танцы распалили меня до крайности. Было необходимо срочно утолить сексуальный голод.

Наконец, я выбрал стройную, худенькую девочку лет девяти с длинными волнистыми русыми волосами. Они были живописно распущены и растрёпаны. Её гибкое грациозное тельце прикрывала лишь тёмно-зелёная крупноячеистая сеть, обмотанная вокруг тела. Впрочем, через сеть было видно всё до мельчайших деталей. В нескольких местах в неё были вокнуты пожухшие жёлтые кубышки. Вылитая маленькая русалочка. Она готовилась к выступлению.

Выбрав момент, когда девочка отбежала в сторону, я выскочил из засады и, схватив за тонкую ручку, на бегу увлёк за собой – подальше от всех, туда, к укромной полянке за зарослями бузины.

Не ожидавшая ничего подобного девочка не издала ни звука. А когда она попыталась кричать и упираться, поняв, что произошло, было поздно. Мы были уже достаточно далеко. Да и крики её растворялись в доносящемся даже в этот уединённый уголок общем неумолчном гуле праздника.

Мы выбежали на поляну, и я рухнул в траву, увлекая за собой маленькую избранницу.

- Вот возьми! – жарко зашептал я, всовывая в маленькую руку стопку фантов.

- Не надо, дядя, не надо! – отчаянно причитала девочка, пытаясь вырваться из моих объятий.

А я, распластав под собой на траве худенькое тело, сорвав сеть, уже устраивался на ребёнке. Головка члена нашла вход в волшебную маленькую пещерку и устремилась вперёд…

Уже стемнело, а я, как заведённый, всё трахал и трахал огромным, одеревеневшим членом хрупкую девятилетнюю девочку. Она затихла, смирившись и покорно принимая в себя хуище взрослого мужчины. Лишь изредка до меня доносились её приглушённые жалобные стоны и вскрики. Мой матёрый, многоопытный ствол ритмично скользил в детском влагалище, выдавливая из него пенящиеся, пузырящиеся сгустки смазки и спермы. Тело ребёнка мелко тряслось и вздрагивало от напряжения. Склонившись, я жадно облизывал сладкое, молочное тело девятилетней девочки – лицо, шею, плечи, грудь.

- Только пикни, сучка, - грозно напомнил я, роняя на неё капли густой, тягучей слюны. – И пиздец тебе!

Я очередной раз вжался в ребёнка, входя в нежное, худое тело почти полностью, опять наполняя его свежей порцией тёплой спермы. Вид разложенной подо мной, голой, хрупкой, беспомощной, красивой маленькой девочки с торчащим из раскрасневшегося от трения, растянутым, вывернутым настолько возбуждал, что я опять захотел. Кажется, это была уже третья эякуляция. Ну, что ж, иду на четвёртый заход! Не вынимая лишь слегка обмякшего, но не желающего опускаться члена из ребёнка, я пару минут отдохнул, переводя сбившееся дыхание, лаская разложенное подо мной маленькое, худенькое тело.

Настал черёд её чудесного ротика. Выдернув натруженный, разбухший от долгой работы член из детского влагалища, я переместился выше, к голове маленькой партнёрши. Она уже поняла мои намерения и замычала, резко мотая головой, из выплаканных глаз брызнула новая, нескончаемая порция слёз. Резко и решительно я подался вперёд, проталкивая, погружая готовый вот-вот взорваться извержением член в маленький, тесный, до одури нежный рот девятилетней девочки. Она снова протестующе замычала, а толстый, твёрдый, мокрый ствол и яички уже задёргались, вкачивая в маленькую самочку мужское семя. Опустив глаза, я восхищённо наблюдал за торчащим из волшебного кольца розовых детских губ вздрагивающим при каждом залпе толстым, покрытым густой сетью резко проступающих вен, своим стволом. Меня поразили огромные, блестящие от выступивших слёз, безумно уставившиеся на меня глаза девочки. Я захрипел от наслаждения и, как ни старался сдержаться, не смог и с моих губ сорвался громкий, торжествующий стон.

- Бляяяааааа!!!! – протяжно закричал, почти завыл, я. – Кааааакоооой каааайф!!!!

Из глаз ребёнка брызнули слёзы. Изо рта брызнула переполнившая его сперма. Я обессилено распластался на маленьком, угловатом, содрогающемся от рыданий тельце. Перед глазами всё плыло от испытанного наслаждения. Специфический, ни на что не похожий запах маленькой девочки кружил голову, туманил разум.

Вот это было воистину достойным завершением нашего сексуального путешествия!

Наконец, я встал, отлепляя потное тело и приклеившиеся в детскому телу гениталии. Казалось, ребёнок не хочет отпускать меня. Девочка раскинулась на земле, всхлипывая и тяжело дыша. Её стройное, грациозное тело выглядело каким-то измятым, изломанным. Всё тело и лицо покрывали грязные, влажно блестящие разводы. Раскрасневшееся, натруженное влагалище было широко раскрыто, будто всё ещё сохраняло форму моего члена. Из него, живописно пузырясь, вытекала моя сперма. Длинные клейкие нити, свешиваясь с нежной плоти, цеплялись за травинки и листочки цветов.

Полюбовавшись зрелищем разложенной на земле выебанной маленькой девочки, я побрёл назад к шуму, весёлым крикам, к людям, к празднику.

После того, как все русалки были изгнаны - а некоторые утверждали, что видели, как те с плачем и воплем отбегали от селений до леса - все присутствовавшие провозгласили: "Теперь мы русалку проводили, можно будет везде смело ходить!"

И гулянья продолжились.

А на рассвете праздник закончился. И нам пришла пора собираться домой.

Понедельник, 8 июля. Отъезд

Белая «Нива» Алексея стояла у дома. Сам он сидел в горнице и завтракал.

- А вот и наши герои! – приветствовал нас родственник Валентина, выскакивая из-за стола и тряся наши руки.

- Вроде живы, - констатировал он, критически осматривая нас с головы до ног. - Ну что, готовы к отправке?

- Готовы, - без особого энтузиазма ответили мы.

Алексей понимающе усмехнулся.

В дорогу нас собирала неутомимая Зинаида Анатольевна. Нам вручили обёмистый пакет с пирожками, варёными яйцами, бутылкой, заткнутой газетной пробкой и ещё небольшим пузырьком. Я готов был поклясться, что там её знаменитая, чудодейственная настойка. Мы с Валентином пошептались и пришли к единодушному решению, что надо оставить хозяйке ещё хотя бы тысяч пять. Хотя и это было лишь малой толикой благодарности этой женщине. Зинаида Анатольевна долго отмахивалась, но деньги всё же взяла.

Нас провожали и Лёшины дочки. Два чудесных создания носились вокруг нас. Они были всё в тех же розовых платьицах. Выбрав подходящий момент, я потрогал себя за ширинку и показал сёстрам большой палец. Они весело захихикали. Как же всё-таки жаль, что не удалось позабавиться с этими лояльными милашками.

Мы уже захлопывали багажник, когда калитка тихонько распахнулась и во двор несмело вошла Оляна. Она была одна, без подруги. Было непривычно видеть эту маленькую сексуальную богиню одетой скромно и неброско. С видимым усилием она тащила объёмистую матерчатую сумку. Зинаида Анатольевна и её сын удивлённо уставились на растерянно застывшую девочку.

- Здрасьте, - кивнула она хорошенькой головкой, вопросительно глядя на меня.

- Вот… - я не знал, как подобрать слова. – С нами… попутчица…

Хозяйка всплеснула руками, а Алексей одобрительно рассмеялся.

- Ну, ребята, вы даёте!

Душевно попрощавшись, мы отправились в путь. Валька ехал на переднем сиденье, рядом с Алексеем. Сзади раскинулись мы с Оляной. Девочка вцепилась в мою руку и всю дорогу до Егорьевска не отпускала её, преданно теребя тоненькими, длинными пальчиками мою ладонь. Она словно боялась отпустить меня даже на секунду. Маленькая, влюблённая нимфетка. Не такую ли так страстно хотел я всё последнее время? А сейчас рядом со мной сидело живое воплощение моей мечты!

Снова в окне мелькали чудесные пейзажи. Мы без остановок проехали Егорьевск и направились в Москву. Алексей и Валька курили, приглушённо болтая о чём-то. А мы с Олей наслаждались друг другом. Изящная ручка девочки легла на ширинку моих джинсов и принялась мять её. Член уже давно стоял, всё больше вздыбиваясь под тканью брюк. Я тяжело и хрипло задышал. А умница Олечка уже расстегнула ширинку и узкая, детская рука скользнула внутрь, окунаясь в жаркую мокроту.

Десятилетний ребёнок прижался ко мне, увлечённо лаская мои гениталии. Валька и Алексей уже несколько раз оборачивались, одобрительно усмехаясь. Я обнял девочку за плечи и попытался пригнуть к своему паху, но Оля решительно вывернулась, выразительно косясь на мужчин, сидевших спереди.

Так мы и ехали. А потом я кончил, заливая ещё больше и без того мокрые от смазки штаны. Оля чмокнула меня в щёку и медленно вытащила из ширинки блестящую, мокрую, полностью покрытую вязкими сгустками руку, от которой тянулись клейкие прозрачные нити. Я обессилено откинулся на спинку сиденья.

Алексей открыл бардачок, выудил оттуда пакет бумажных салфеток и протянул нам.

Всю остальную дорогу до Москвы мы ехали, обнявшись, ласково поглаживая друг друга. Похоже, я совсем потерял голову от возбуждения, поскольку очнулся лишь когда мы уже подъезжали к Комсомольской площади.

Мы вылезли, разминая конечности после трёхчасового путешествия, выгрузили вещи. Алексей пожал нам руки и без лишних слов отправился восвояси. Я нацепил на плечо свою сумку и поднял сумку маленькой подруги.

- Постой, - дёрнул меня за рукав Валька и отвёл в сторону. - А ты это… Серьёзно собираешься… ну, сделать её дочерью? Официально?

- Там видно будет, - усмехнулся я и подмигнул другу. – Заскакивай завтра ко мне – решать будем.

Валька расцвёл.

- Давай тогда уж не завтра, а через недельку, - теперь он подмигнул мне. – А то я после нашего отпуска еле ноги пердвигаю.

- Давай.

Мы обменялись крепким рукопожатием, и Валька отправился в сторону метро. А я вытянул руку, ловя попутку для нас с Олечкой.

КОНЕЦ

---

Словарь:

Каляный — грязный, замаранный Кила — мужской половой орган 1 - монеты, украшения 2 - тяжелая шейная цепочка 3 - сперма 4 - силки, капканы 5 - то есть вещие, облачные девы и жены 6 - старщать, пугать 7- ветви