Я шёл от платформы к даче. Ходу было примерно полчаса сначала по бетонке, а потом проселком мимо леса. Вдоль бетонки тянулся густой подлесок, выросший на месте старых заброшенных садовых участков. Уж не знаю, почему был заброшен этот посёлок, а почти рядом вырос новый. Но так уж получилось. Местами на дорогу выглядывали фасады старых садовых домиков. Многие из них лишь угадывались в густых зарослях берез, осин, одичавших яблонь, груш и сирени. Дорожки и подходы к домам давно покрылись буйно разросшимися малиной, крапивой и полынью. Лишь кое-где попадались тропинки, протоптанные местной ребятнёй, бомжами и просто любопытными. Здесь находили себе временное пристанище и неприкаянные влюблённые. Некоторые дома были в ещё очень даже приличном состоянии, а некоторые уже почти развалились от времени и капризов погоды. Эти заброшенные дачи тянулись почти на километр.

Шагая по этой дороге, я имел обыкновение выпивать бутылочку-другую пивка. Поскольку на станции не было ни одного ларька или бабки, пиво приходилось везти с собой. Вот и в этот раз я шёл, не очень торопясь, в охотку попивая «Старого мельника». Попутчиков с электрички почти не было. Стояла середина июля, погода была неплохой и всё было хорошо.

Человека, стоявшего на дороге было видно издалека. Когда я подошёл поближе, то понял, что это заурядный бродяга. На нём был замусоленный спортивный костюм, грязные кроссовки и почти такая же грязная футболка. Кажется, мне ещё повезло, что от него не слишком пахло. Он стоял на обочине, курил сигарету и пристально разглядывал меня. Когда мы поравнялись, он промычал что-то нечленораздельное, призывно маня меня рукой. Я совсем уже собрался проследовать дальше, но что-то необычное заставило меня притормозить.

- …Ам, …ам, - бормотал он, указывая на едва приметную тропинку. - …дём!

Нельзя сказать, что я человек любопытный, но всё-таки стало интересно, что же там такое.

- Ладно, пойдём, - неохотно согласился я.

Бомж удовлетворённо закивал головой, что должно было, вероятно, означать одобрение, изобразил своим щербатым ртом подобие улыбки и направился по тропинке, мгновенно скрывшись в кустах бузины. Я в очередной раз поразился тому, как быстро одичали ухоженные когда-то участки. Даже тянувшаяся по другую сторону дороги опушка леса казалась гораздо менее густой, чем эти бывшие дачные участки. Не переставая удивляться, я нырнул в заросли вслед за моим странным проводником.

Тропинка долго петляла, часто теряясь в густой траве. Несколько раз мы оставляли позади остовы заборов, некогда ограждавших участки и развалины дач. Из огромных кустов крапивы и полыни то тут, то там неожиданно показывались обугленные, облезлые, полуистлевшие деревянные обломки и остовы построек. Тут и там возвышались горы мусора, поросшие лебедой, ясноткой и полынью. Несмотря на осторожность, я постоянно цеплялся ногами то за какое-нибудь тряпьё, то обломки старой мебели, то ещё какую-то рухлядь, скрывавшуюся под раскидистыми листьями лопуха. Мой проводник так быстро и уверенно нырял в гущу зарослей, что мне казалось, я его вот-вот потеряю. Однако каждый раз впереди раздавалось его мычание.

Наконец, миновав переплетение кустов жимолости, сирени и акации, густо увитых диким виноградом и цветущим вьюном, мы оказались на небольшой полянке. Сорняки здесь были оборваны и вытоптаны. Полянка в былые времена была приусадебным участком и кое-где ещё сохранились продолговатые бугорки грядок, заросших полынью и осотом, среди которых попадались длинные, дырявые листья хрена.

Тут же стояла бывшая дача. Время пощадило это здание. В окнах первого этажа даже местами сохранились целые стекла. На полуразвалившемся крыльце сидела девочка. Ей было лет семь. Она сидела, склонившись над мятой алюминиевой миской с какими-то ягодами, брала их горстью и с ладони отправляла в рот. Её лица мне разглядеть не удалось. Девочка была очень худа. На ней была местами дырявая ярко-жёлтая футболка и коротенькая розовая юбочка со складками. Светлые, спутавшиеся волосы контрастировали со смуглым стройным тельцем. Длинные тонкие ножки были сплошь покрыты синяками и царапинами. Вероятно, тоже бомжиха – подумал я. – Но до чего сексапильная!

И тут я заметил, что мой провожатый показывает пальцем… на неё! Сначала я ничего не понял. Подумал, что он указывает на дом или на что-то ещё. Словно почувствовав, что показывают именно на неё, девочка перестала поедать ягоды и вскинула голову. Да, личико было очень милое, хотя и довольно чумазое. На левой щеке краснела небольшая царапина. Подбородок и губы розово блестели от ягодного сока. Она тревожно и выжидательно смотрела на нас огромными серыми глазами.

Вот это красотка! – подумал я, поедая соблазнительного ребёнка глазами и сразу представляя её голенькой и с моим членом во рту. Нарисованная воображением картина была столь заманчива, что член начал стремительно вставать.

Бомж пытливо посмотрел на меня. По-видимому, мой оторопелый вид удовлетворил его. Он усмехнулся, сделал замысловатый жест и девочка с готовностью широко раздвинула ноги. При этом юбчонка задралась почти ей на живот. Моему изумленному взору открылась ярко розовая, как будто её долго тёрли, щёлка детского влагалища с гладким безволосым лобком. Лепестки нежно-розового влагалища были слегка приоткрыты, между ними вызывающе выставилась кнопочка клитора. Вся промежность девочки блестела, словно намазанная маслом. Девочка сидела, сжавшись, втянув голову в плечи, и переводила с меня на бомжа затравленный взгляд. Покрасневшие глаза с тёмными пятнами под ними влажно и лихорадочно блестели. Хорошенькое личико было осунувшимся и усталым. Её лоб и щёки покрывали какие-то тёмные разводы. У меня было сильное подозрение, что это грязь. Но сама девочка, окружающая обстановка и предчувствие секса с ребёнком, привлекали и возбуждали меня необычайно.

Бомж указал на девочку, что-то промычал, и снова повторил жест, привлекший мое внимание: сложил большой и указательный палец на одной руке кольцом, а пальцем другой руки потыкал в это кольцо. Жест был настолько недвусмысленный, что перепутать его с чем-либо было невозможно. Девочка предлагалась мне.

От реальной перспективы секса с маленьким ребёнком закружилась голова.

- Сколько? – задыхаясь от волнения и подступившего желания спросил я.

- Ысща, - промычал бомж.

- А что с ней делать? – решил расставить точки над и я. – Ведь малая совсем!

Мужик понял меня правильно: указал пальцем на рот и показал мне большой палец в знак одобрения, потом указал на пах и снова показал большой палец. Затем он дотронулся до своей задницы и протестующе замахал рукой. Все было предельно ясно: с ней возможен оральный и вагинальный секс. Попка у неё или ещё не разработана, или вообще девственная.

- Так она уже не целка? – делая вид, что очень удивлён, спросил я.

- Н-н-н… - отрицательно замотал головой бомж, тыча мне большой палец.

- Уж не ты ли постарался? – поинтересовался я.

Хитрый мужик сделал вид, что не слышит.

- Пятьсот, - предложил я, доставая из заднего кармана джинсов кучку скомканных купюр.

- Н-н-н…- снова замычал мужик, тыча мне под нос грязный большой палец.

- Ну ладно, - позволил я себя уговорить. – А резинки у тебя есть?

Бомж удивлённо посмотрел на меня и отрицательно покачал головой. Трахать партнёршу, которую имел неизвестно кто и сколько, было стрёмно. Риск подцепить какую-нибудь заразу был огромен. Но ведь эта партнёрша была хорошенькой семилетней девочкой! За такое удовольствие я готов был пойти на любой риск. Ничего, сейчас лечат всё.

- Только штука не за одну палку, - потребовал компромисса я. – Часа за два-три. А то я с ней через пять минут кончу!

Он с готовностью покивал головой и сально улыбнулся, обнажив остатки гнилых зубов.

Девочка, настороженно следившая всё это время за торгом, издала негромкий, но протяжный стон. Её хорошенькое, чумазое личико скривилось и она заплакала.

- Не на-а-адо! – запричитала малышка, размазывая по щекам слёзы. – Не нааадо, Сережкааа!

Я вздрогнул – бомж, оказывается, был моим тезкой. Казалось, девочка обращается ко мне.

- Как тебя зовут, девочка? – спросил я, наклоняясь к ребёнку.

Но она лишь продолжала плакать.

Вдруг она резко свела ножки, одернула юбчонку и вскочила с крыльца. И оказалась прямо передо мной. Девочка ошарашенно уставилась на мою вздувшуюся бугром ширинку.

- Не наааадо, дяяяяденька, - снова запищала крошка, упираясь тоненькой ручонкой мне в живот и пытаясь оттолкнуть. Её прикосновение было таким чудесным и возбудило меня так, что, казалось, член вот-вот выскочит из штанов!

- Плачет, - констатировал я, указывая на ребёнка, размазывающего по щекам ручейки слёз.

Бомж сделал мне успокаивающий жест рукой, шагнул к девочке и вдруг дал ей быструю и сильную пощёчину, от которой маленькую девочку качнуло, и она едва не опрокинулась на бок. Она перестала реветь, но слёзы лились из её глаз в три ручья. Девочка ещё больше съёжилась и смотрела на нас снизу вверх с горечью и страхом. Бомж поднёс к её маленькой, перепуганной мордашке здоровенный грязный кулак. Девочка испуганно отстранилась и тяжело, очень по-взрослому вздохнула. Мужик сжал рукой её затылок, а толстый, тёмный от грязи и загара, тяжело пахнущий средний палец другой руки втолкнул ей в рот. Девочка зажмурилась и, громко сопя, стала неловко и неумело обсасывать его. От этой картины у меня даже не встал (уже давно стоял) – просто одеревенел. Бомж вытянул палец из губ ребёнка и сделал мне приглашающий жест рукой. Я приблизился. Девочка не сводила глаз с моей топорщащейся ширинки. Мужчина взял девочку за руку и положил её ладошку прямо на мои вздувшиеся бугром брюки.

- Уы-уы-у! – скомандовал он.

Девочка обречённо взглянула на меня, сначала осторожно сжала ручкой выпирающий бугор, потом робко и неумело принялась мять и массировать мой член через брюки. Это было просто невыносимо. С замиранием сердца я дотронулся до ладони ребёнка, отодвигая её немного в сторону, расстегнул молнию ширинки, оттянул вниз резинку трусов, выпуская на свободу своего алчущего хулигана.

Девочка тоненько вскрикнула, когда прямо перед ней оказался влажный, текущий смазкой, возбуждённый мужской хуй. Я взял всё ещё сжимающую мои штаны ручку ребёнка и положил на основание члена. Прикосновение этой очаровательной крошки было таким нежным и возбуждающим, что я издал громкий протяжный стон желания и наслаждения. Меня буквально трясло от похоти. Но в этот момент меня настойчиво подёргали за руку. Я удивлённо обернулся, возвращаясь с эротических небес на бренную землю. Возле нас стоял бомж. Он хитро улыбался, красноречиво потирая большим пальцем указательный.

- …Ыенги! – промычал он.

Проклиная его, что не попросил бабки раньше, а делает это в такой момент, я нащупал в заднем кармане тысячную бумажку, вытянул её двумя пальцами и сунул владельцу ребёнка. Сейчас я бы не торгуясь заплатил и штуку баксов. Бомж живо схватил бумажку и снова показал мне большой палец, указывая на застывшую передо мной девочку.

- Значит, на три часа минимум! – хрипло уточнил я.

- Умгу, - бомж оживлённо закивал головой и поощрительно похлопал меня по руке.

- А где мне её… ну…?

Мужик указал на дверной проем, завешенный какой-то старой тряпкой.

- Ну что ж, пойдём, детка, - сказал я, нежно обнимая девочку за узкие, острые плечи с резко выступающими лопатками. «Моя! Моя! МОЯ!!!» - лихорадочно пульсировала в голове единственная мысль. Мне ещё до конца не верилось, что у меня сейчас будет секс с этой прелестной девочкой.

Я заставил себя снять девичью ручку, обхватившую изнывающий от желания, роняющий прозрачные нити смазки, член. Не выпуская ребёнка из своих объятий, я потянул девочку ко входу в дом. Мой член, как орудийный ствол, торчал из расстёгнутой ширинки, поблескивая на солнце и тяжело покачиваясь при ходьбе. Девочка побрела рядом со мной, что-то шепча себе под нос.

- Так как тебя зовут, птичка? – повторил я попытку выяснить имя девочки, склоняясь к ней и целуя в затылок. От её мягких тёмно-русых волос странно пахло – молоком и табачным дымом.

- Белочка, - ответила девочка, хихикая (я носом пощекотал её ушко).

- Это прозвище, - поучительно сказал я. - А как твоё имя?

- Белочка, - настойчиво повторила она.

- Ну, хорошо, - согласился я. – Пусть будет Белочка.

Мы вошли в дом. Всё убранство довольно большой комнаты составляли обшарпанный стол и пара ветхих стульев. В углу была навалена груда тряпья, по-видимому, служившая обитателям постелью. Везде стояли и валялись пустые водочные и пивные бутылки. На столе высилась горка грязной алюминиевой посуды. С десяток мух вились над остатками застолья. Тряпье, которое должно было послужить нам любовным ложем, выглядело совсем не привлекательно. В отличие от моей маленькой партнерши. А займёмся-ка мы любовью на свежем воздухе!

- Вы меня… ебать будете? – спросила Белочка, поднимая на меня свои прекрасные, огромные, блестящие глаза.

- Да, птичка, - признался я.

- Я не птичка, я Белочка!- обидчиво надув щёчки возмутилась она.

- Ты – солнышко, - сказал я, пытаясь поцеловать её в губки.

Девочка ловко увернулась от моих губ и шагнула к куче тряпья, явно намереваясь в неё нырнуть. Однако я вовремя удержал её.

- Белочка, знаешь что…

- Что?

- Давай на улице… Ну, на улице поебёмся.

- Какой вы странный, дядя. Серёжка меня на улице никогда не ебал. Пойдёмте, если хотите, - пожала она плечами.

Мы вышли на крыльцо. При этом я едва не провалился, наступив на прогнившую доску. Моего тезки нигде не было видно. По-видимому, разжившись деньгами, он решил посвятить время шопингу. Ну, оно и к лучшему.

За остатками забора к участку подступал достаточно густой массив кустарника.

- Пойдём! – потянул я туда Белочку.

Уворачиваясь от гигантских листьев ядовитого борщевика, мы пролезли в гущу ветвей и остановились на маленьком пятачке посреди кустов черноплодной рябины.

Моё сердце бешено билось: я был наедине с красивой маленькой девочкой, готовой к сексу. Мы стояли друг напротив друга, готовясь к любовной схватке. Ствол моего члена, продолжая ронять прозрачные капли, тёрся о дырявую футболку маленькой проститутки. В таких местах ткань сразу темнела. Иногда головка члена находила лицо ребёнка и, как слепой котенок, тыкалась в нежные губы, щёки, подбородок, оставляя на них жирные влажные отпечатки.

- Ну же, пососи его, - хрипло попросил я срывающимся голосом, тяжело дыша и задыхаясь от желания. Я положил руку ей на затылок, стараясь зафиксировать её постоянно вертящуюся и уворачивающуюся от меня голову.

- Дядя, дядя, подождите, - попросила девочка. – Давайте я разденусь. А то вы меня всю перепачкаете!

«Тряпье, которое на тебе, пачкай – не пачкай, хуже уже не будет!» – подумал я и сказал:

- Хорошо, солнышко, снимай маечку!

Девочка быстро стянула с себя футболку, деловито и аккуратно повесила на ветку, взялась за юбчонку, но я остановил её. Юбочка почему-то ужасно мне нравилась и возбуждала.

- Оставь её, - попросил я. – Она мне очень нравится.

- А вы мне её измажете, дядя!

- Я подарю тебе новую, - не моргнув глазом, пообещал я.

- Красивую-красивую? – доверчиво поинтересовалась малышка, поднимая на меня свои прекрасные, огромные глаза.

- Красивую-красивую, - утвердительно кивнул я, целуя её в эти глаза. – А ещё платье. Хочешь платье?

- Ой, хочу, дяденька, - мило улыбнулась Белочка, обвивая ручонками мою ляжку.

- Подожди крошка, я тоже разденусь.

Никогда ещё я не сбрасывал одежду так быстро. Как же было приятно показать себя этой семилетней очаровашке во всей красе! По сравнению с ней я был просто огромным.

- Ну что ж, если ты хочешь все новое и красивое, тогда вперёд! – скомандовал я, дотрагиваясь указательным пальцем до раздувшейся, слегка подергивающейся от нетерпения, головки члена. – Заработай это!

Полуобнажённая маленькая красотка положила руки мне на бёдра, приблизилась к торчащему члену. Как заворожённая, она смотрела на мой возбуждённый орган, изучая детали. И вдруг подалась вперёд, натягиваясь на него ртом. Я захрипел от удовольствия, чувствуя, как сбываются мои мечты. Правая щека девочки вздыбилась бугром. У меня довольно приличный двадцатисантиметровый аппарат. За щекой у ребёнка уместилось чуть больше половины. Просто подержав его некоторое время во рту, словно привыкая, Белочка неторопливо, осторожно начала сосать, ритмично двигая головой. Чувствовалось, что делает она это явно не впервые. Я стал делать движения ей навстречу, и мне удалось добиться, чтобы она заглатывала член на две трети. Наверно, он попадал ей в горло.

- Чудесная, милая девочка, - приговаривал я, сжимая в кулаке её мягкие, пушистые волосы и ревниво наблюдая сверху, как мой влажный хуй скользит в детском рту, плотно охваченный бледно розовым кольцом девичьих губ. – Соси, соси! Да, вот так… вот так!

Долго выдержать такой изнуряющий минет семилетний ребёнок не мог, и уже минут через пять девочка с громким стоном выпустила блестящий от слюней и смазки мужской ствол, кашляя и жадно ловя воздух широко раскрытым ртом. Я прижал её к себе, гладя по голове и впитывая в себя волшебные прикосновения её юного тела. Какое же это блаженство - тереться о маленькое нежное тело, когда не менее нежные ручки ласкают твой член и яички! Нега разливалась по всему телу, переполняя его силой и ещё большим желанием секса.

- Вам нравится, когда я трогаю ваш хуй? – поинтересовалась милая малышка.

- Ну, конечно, маленькая! – воскликнул я. – Я тащусь от этого.

Я оторвал от себя прижавшуюся девочку. Обмирая от доступности этого прекрасного юного создания, я потребовал продолжения:

- Давай ебаться, Белочка!

- Давайте, дядя, - ответила юная партнёрша, доверчиво глядя мне в глаза. - Только не сильно. Я ещё маленькая.

«Маленькая да удаленькая!» – подумал я.

- А здесь и лечь негде, дядя, - озадаченно сказала девочка, озираясь по сторонам.

- Давай я возьму тебя на ручки, – предложил я.

- Возьмите, дядя, - согласилась малышка, протягивая ко мне тоненькие ручонки.

Я подхватил худенькое, лёгкое тельце, прижал к груди, обнимая одной рукой, а другой задирая, взбивая вверх, на живот, розовую юбчонку. Я сжал в руках такое желанное, такое сексуальное, такое грациозное тело – детское, неразвитое, голое (если не считать взбитой до пупка, скатанной трубочкой юбки). Девочка полусидела, полулежала в моих объятиях, обвив ручонками мою шею.

- А как же мы будем ебаться? – удивлённо поинтересовалась она. – Серёжка меня всегда укладывал.

Вот оно что, - снова невесело подумал я. – Ай да бомжара!

Вслух сказал:

- А мы с тобой так, солнышко, стоя.

- А разве так можно? – удивилась она.

- Конечно. Есть очень много способов. Тебе предстоит многому научиться.

Девочка прижалась головой к моей щеке. Я чуть не задохнулся от нежности.

- Давай-ка мы с тобой вот так устроимся поудобнее, - сказал я, подхватывая ребёнка обеими руками под миниатюрные кругленькие ягодицы и заставляя раздвинутыми ногами обхватить мои бока. Теперь её промежность нависала прямо над стоящим торчком жаждущим юной плоти членом. Я немного опустил партнёршу и головка уткнулась в дырочку ануса. – Вот так.

Девочка испуганно дернулась и напряглась:

- Не надо туда, дядя, пожалуйста! – девочка резко вскинула голову и смотрела на меня со страхом и мольбой. – Мне там больно.

- Прости, зайчик, конечно же, туда не будем. Я просто повожу по ней сверху, ладно?

Белочка тут же успокоилась и снова уткнулась носом мне в плечо.

- А вы так хорошо пахнете, - констатировала маленькая бомжиха.

Поводив головкой по её попке и распаляя себя всё больше и больше, я, наконец, подвёл маленькое тело к члену так, что он уткнулся в щёлку влагалища. Очень медленно и осторожно я опускал ребёнка, направляя в него свой ствол, надевая семилетнюю девочку на хуй. Постепенно, миллиметр за миллиметром член скрывался внутри девочки. Белочка, казалось, заснула, громко сопя у меня над ухом. Нежные, упругие, уже влажные после прелюдии, лепестки юного влагалища сложились, неохотно пропуская в себя огромный, взрослый половой орган, а стенки тут же нежно и плотно обхватили мой орган, с каждой секундой всё сильнее сопротивляясь дальнейшему вторжению в это царство детства, красоты, нежности и недавней невинности.

И всё-таки я входил в это царство. Медленно, но всё дальше и всё увереннее просачивался вглубь через едва приоткрытые ворота замка. Белочка изогнулась, издала громкий протяжный стон, когда член, наконец, победно вошёл в неё.

- О-о-ой, осторожнее, дяденька, пожалуйста! - жалобно пролепетала она, вцепляясь ноготками мне в плечи. – Только не затрахайте меня!

- Конечно, милая, не беспокойся, - пообещал я, захлёбываясь слюной от наслаждения и начиная трахать ребёнка.

Работать приходилось в основном мне – приподнимать и опускать послушное, обмякшее в моих руках тельце – насаживать его на стоящий колом хуй. Десять минут такой эротической гимнастики распалили не только меня, но и ребёнка. Я, наконец, нашёл оптимальную высоту, чтобы девочку можно было не подбрасывать и опускать, а просто трахать, привычно работая тазом.

Девочка трепетала в моих объятиях, содрогаясь всем маленьким, хрупким тельцем от моих сильных, размашистых толчков. Она обвила мою шею тонкими ручонками, подбородком уткнулась мне в плечо. С каждым толчком она издавала короткий, слабый, приглушенный стон. И вдруг она, тяжело дыша, порывисто и горячо зашептала мне на ухо:

- Дяденька… (толчок) пожалуйста, заберите ме… (толчок) …ня! Заберите от… (толчок) Серёжки! Пожалуйста, дя… (толчок) …денька! Я буду… (очень сильный толчок, девочка тоненько запищала) …я буду хорошая. Я бу… (толчок) …ду вас слушаться (толчок). Честное-пречестное слово!

Я с упоением драл прекрасную малышку, но то, что я услышал, повергло меня в шок.

- Я больше с ним не могу, - жаловалась Белочка мне на ухо, дёргаясь от моих толчков. - Он плохой и грязный. Я хочу с вами, дядя. Заберите меня к себе. Пожалуйста. Я очень-очень прошу.

- Милая… милая моя! Моё солнышко, - приговаривал я, исступлённо целуя пухлые, нежные детские губы, от которых шел абсолютно не детский тяжёлый, терпкий, смешанный аромат немытой плоти. – Моё сокровище.

Я целовал её маленькие розовые ушки, курносый носик, бледные щёчки. И трахал, трахал, трахал!

- Хорошая моя! Прелесть!

Я перестал целовать малышку и, насадив её на член почти до упора, перестал двигаться, пристально посмотрел в её огромные глаза. Теперь я стоял, сжимая в объятиях это живое сокровище, и нас соединял толстый ствол члена! Разгорячённая сексом Белочка была восхитительна: сверкающие бриллиантами огромные влажные, возбуждённые глаза, пылающие стыдливым румянцем щёки, слегка припухшие губки ещё пахнущие членом, растрёпанные, взлохмаченные волосы и прекрасное стройное худенькое тело.

- Тебе нравится со мной? – спросил я, крепче сжимая упругие миниатюрные ягодицы.

Девочка не ответила, лишь улыбнулась и, как маленькая кошечка, потерлась носом о мою щёку.

- Если я возьму тебя к себе, ты будешь делать ВСЁ, что я захочу?

- Буду, дядя, - пообещала она, прикрывая глаза.

- Обещаешь?

- Честно-честно! Клянусь хлебом.

По-видимому, для маленькой бездомной девочки это была самая страшная клятва и я одобрительно кивнул ей. Я нашел её губки, всё ещё пахнущие моей плотью, поймал их своими губами, втиснул ей в рот язык. Нацеловавшись вволю, я снова принялся за малышку. Как же уютно было моему члену в этой миниатюрной самочке! Её совсем ещё неразработанная пиздёнка плотно, упруго и в то же время эластично, обхватывала мой член, благодарно отзываясь на каждый толчок. То, что я при этом испытывал, просто неописуемо!

- Тогда докажи! – потребовал я. – Я сейчас тебя доебу, кончу и ты мне пососёшь. Но пососёшь хорошо, очень хорошо, уж постарайся. Договорились?

По-моему, она не совсем меня поняла.

- Договорились, дядя. А вы что… меня правда к себе возьмёте?

Этот вопрос сводил меня с ума. Дома жена и восьмилетняя дочь. А ещё живущая в том же доме мать жены. Теперь же больше всего на свете я мечтал быть сиротой. И всё-таки фортуна решила меня баловать сегодня до конца. Вдруг подумалось: «А что если снять ей квартиру? И будет у тебя своя маленькая содержанка, наложница, любовница – как угодно. Дело не в названии, а в сути. Опасно? Конечно. В жизни всё опасно. Соседи могут обратить внимание на маленькую девочку, которая живёт одна и к которой регулярно приходит взрослый мужчина. Может случайно зайти участковый или ещё кто-нибудь. Да мало ли что ещё может быть. Но кто не рискует, не пьёт шампанского. И не ебёт маленьких девочек». Идея хорошая, но требует грамотного подхода. А ведь действительно может получиться!

- Я постараюсь, Белочка, - теперь совершенно откровенно и серьёзно, с нежностью глядя на надетую на мой член девочку, пообещал я.

- Спасибо, дядя, - тихим, кротким голоском сказала она.

Кто бы мог подумать, что мне будет говорить «спасибо» семилетняя девочка, которую я ебу! И я с удвоенным желанием и энергией принялся «драть» чудесного ребёнка. Казалось, с каждым толчком член входит в девочку глубже и глубже. А ведь, пожалуй, так оно и было. Сначала он проникал в неё чуть больше, чем наполовину. Теперь же при наиболее удачных «ударах» мой волосатый лобок касался её чистенького, гладкого лобка!

- Дяденька, вы мне до сердечка достаёте! – пролепетала очаровательная девочка.

- Ой! – сначала едва слышно, а потом всё громче, переходя в крик, запричитала девочка. – Ой!.. ой!!!!!

Я всем телом вжался в ребёнка, стараясь вогнать созревший для извержения член как можно глубже. И через секунду тёплый поток наслаждения устремился внутрь доставляющего мне неземное удовольствие семилетнего ребёнка. Быстро переполнив тесную пещерку, сперма полилась мне на мошонку, пах, потекла по моим бёдрам. Но это была сперма, уже побывавшая в девочке!

Белочка тоненько заскулила, совсем как маленькая собачка. Принимая в себя мой заряд, она напряглась, как натянутая стрела, и вдруг сразу обмякла, уронив голову на моё плечо. Я всё никак не решался вынуть из малышки немного обмякший, разрядившийся член. Мне хотелось, чтобы он всегда был в ней! Наконец, я снял её с члена и поставил на землю.

- Ах, - Белочка обессиленно опустилась на траву. Её лобок и бёдра жирно блестели от размазанной спермы. Она хитро и лукаво смотрела на меня и улыбалась. – У меня голова даже завертелась, дядя.

- Закружилась, - с улыбкой поправил я.

- Да, закружилась, - поправилась она. И вдруг спросила:

- Дядя, а у вас водки нету?

- Водки? – спросил я рассеянно. До меня не сразу дошла суть вопроса. – А зачем тебе водка, детка?

- Выпить, - просто ответила Белочка, сверкая глазами. И, видя моё изумление, обидчиво добавила:

– Мне Серёжка всегда даёт. И перед тем, как трахнуть, и после. Вот. Вы меня ещё будете?

Такого прямого вопроса я как-то не ожидал. Я стоял и слушал её, не веря своим ушам. А Белочка явно старалась произвести на меня впечатление.

- А ещё я курить умею. Вот.

Кстати, покурить было бы совсем неплохо. Я отыскал на земле свои джинсы, вытащил из кармана пачку Winston, зажигалку.

- Ну, давай покурим, - предложил я, протягивая раскрытую пачку.

- А давайте я вас научу, дядя. Вы затягивайтесь и выдыхайте мне в рот. Мы так одной сигаретой накуримся.

Она вспомнила о чём-то и нахмурилась.

- Хотя бычков всегда много. А Серёжка еще курит сладкие папироски и тогда всегда мне в рот выдыхает. Мне потом хорошо становится и я засыпаю, а он меня трахает. А вы, дядя, будете давать мне сладкие сигаретки?

Я подумал, что речь идет, по-видимому, об анаше.

- Конечно, буду, солнышко, - поспешил заверить я.

- А трахать? – спросила маленькая шалунья, лукаво улыбаясь.

- Ещё как!

Белочка удовлетворённо кивнула головой.

Я раскурил сигарету. Затянувшись, приник губами ко рту девочки, вдыхая в него дым. Это было непередаваемое ощущение – курить, одновременно целуя нежные детские губы. Сигарета как-то быстро закончилась, а я всё не мог оторваться от волшебных губ юной любовницы. Но я теперь хотел испытать удовольствие более утонченное, чем обычная ебля. Минет был для меня высшим мерилом сексуальных ценностей. Я не считал, что познал девушку, если она не делала мне минет.

- Но знаешь, детка, что я люблю больше всего? – продолжил я разговор.

- Что?

- Ну… угадай, - попросил я.

- Ебаться? – потупившись, сказала Белочка.

- Ну, ебаться, конечно. Но это само собой. Не только.

- В ротик, - тихо и как-то обречённо прошептала она.

- Угадала, в ротик мне нравится больше всего. Это правильно называется делать минет.

- Минет, - эхом отозвалась Белочка и встрепенулась. – Это я знаю!

- А ты возьмёшь в ротик ещё разочек?

- А я Серёжке минет каждый день делаю, - продолжая думать о своём, заявила она. – А все взрослые дяди любят минет?

- Да, маленькая, - сказал я.

Девочка вздохнула и задумалась.

- Сделай мне минет, хорошая, - попросил я, беря малышку за плечи и поворачивая к себе. – Только хорошо сделай, по-настоящему. Постарайся. Тогда я возьму тебя к себе.

- Я постараюсь, дядя, - тихо, еле слышно сказала Белочка, жалобно глядя на меня громадными серыми глазами. – Только как это по-настоящему?

- По-настоящему, крошка, это долго. Всасывай его так глубоко, как только можешь. При этом массируй ствол ручкой. Головой двигай не медленно, но и не слишком быстро. А когда я кончу, постарайся всё проглотить. Сделаешь мне это, и я тебя заберу к себе. Договорились?

- Я постараюсь, - повторила она. – Очень-очень постараюсь.

- Только давайте вылезем из этих зарослей. Тут крапива жжётся, - пожаловалась Белочка. – У нашего дома всё равно никто не ходит.

- Давай, маленькая, - согласился я.

Мы устроились на хорошо утоптанной лужайке перед домом. Белочка вынесла сравнительно чистое одеяло, на котором я и растянулся. Девочка пристроилась у меня в ногах. Сначала я хотел положить её на себя «валетиком», однако передумал – вся промежность, лобок, внутренняя сторона её бёдер лоснились от моей спермы.

Белочка долго и прилежно ласкала мой член, внимательно изучая его во всех подробностях. Это была какая-то изощренная, медленная пытка. Наконец, я не выдержал:

- Ну же, Белочка, давай, возьми его в ротик!

Семилетняя девочка послюнявила пальчик и тщательно протёрла им головку члена. Крошка зажмурилась, широко раскрыла свой чудесный, волшебный ротик и буквально натянула его на головку члена. Я снова, как в первый раз, громко застонал от наслаждения. Это было так сочно, так сладко, так нежно! Сантиметр за сантиметром толстый, покрытый синеватой сеткой вен, ствол углублялся в рот ребёнка.

Я лихорадочно вцепился в её плечи.

- Соси… соси… милая… - как в бреду, приговаривал я, ласково поглаживая девочку по худым, острым плечам, узенькой спине, теребя её мягкие, русые волосы. – …Ещё, моя хорошая… ещё! О, как ты здорово это делаешь! Мне так нравится! Очень… очень.

Она действительно старательно и прилежно сосала, ритмично двигая головой, время от времени устало прикрывая глаза и откидывая с глаз непослушную чёлку. Семилетняя красотка с торчащим изо рта громадным волосатым мужским членом смотрелась изумительно! Бледно-розовое кольцо натянутых на колбасу члена губ, вытянувшееся, узкое лицо, стыдливо полуприкрытые, подрагивающие ресницы – всё это было прекрасно. Я пристально и ревниво наблюдал за сосущей член маленькой самочкой. Боялся пропустить малейшее движение маленькой минетчицы, запоминал в мельчайших подробностях выражение её лица, глаз, мимику, жесты. Несколько раз я вытаскивал член из её глотки и направлял за щеку, отчего та вздувалась здоровенным бугром. Это смотрелось очень впечатляюще и возбуждало.

Я взял маленькую, лёгкую детскую руку и положил на свои яички. Белочка сразу поняла меня и стала несильно мять и гладить мошонку. Мануальные ласки красивой семилетней девочки в сочетании с минетом были восхитительны! Больше терпеть было невозможно. Я осторожно, но крепко сжал её затылок, чтобы в последний момент она не вздумала выпустить член изо рта. Девочка замерла, тревожно и жалобно глядя на меня. Она обеими ручками сжала член у основания. Ствол на две трети был у неё во рту. Головкой я чувствовал её гортань. Я дёрнулся, хрипя от наслаждения и ощутил, как тёплая жидкость быстро наполняет её рот.

- Грлы!

Белочка громко застонала, захрипела, судорожно пытаясь освободиться, и начала давиться забившей горло спермой. Член ещё не перестал дёргаться, исторгая всё новые порции свежей, тёплой спермы, но я, жалея задыхающегося ребёнка, буквально выдернул его из горла, как пробку из бутылки. Пенящиеся, взбитые в детском рту полупрозрачные сгустки тут же залепили грудь и живот девочки. Скрученную, взбитую на живот розовую юбку усеяли жемчужные капли, образовавшие вокруг себя темные пятна. Во рту у Белочки забулькало.

Белочка замерла с выпученными, красными, блестящими от выступивших слёз глазами, жадно хватая воздух широко раскрытым, перекошенным, минетным ртом. Совсем как рыбка, выброшенная на берег. Она смешно выпячивала нижнюю челюсть, поскольку рот был наполнен мутно-белой жидкостью. Лицо её стало красным от испытанного напряжения, губы заметно припухли и покрылись беловатой, как налёт соли, пленкой. Отсосавшая у меня девчушка была прекрасна! Я не переставал любоваться ею и возбуждался всё сильнее и сильнее. Как будто и не кончал уже дважды.

- Белочка, ты умница, - искренне похвалил я. Перед глазами всё плыло от испытанного наслаждения. Я никак не мог подобрать слова одобрения. Просто самых высоких похвал для неё было недостаточно. – Ты самая лучшая. Ты… необыкновенная.

И я поцеловал её в мокрые от спермы губы.

Белочка удивлённо посмотрела на меня.

- Йа сшас! – прошамкала она набитым ртом.

Малышка склонилась к земле и изо рта полилась мутная тягучая жидкость. Длинные, вязкие полупрозрачные нити слюны перемешанной со спермой свесились с её губ. Белочка с минуту отплёвывалась, потом привычно утёрлась ладошкой.

- Послушай, - сбивчиво продолжал я. – Я возьму тебя к себе. Нам будет хорошо вдвоём. Очень хорошо! Ты согласна?

Это прозвучало совсем как предложение руки и сердца. В сущности, так оно и было. Разве что в данном случае можно было назвать предложением кошелька и члена. Я опустился рядом с сидящей на корточках девочкой и ласково обнял её за худенькие плечи.

- Согласна, дядя, - тихо отозвалась моя маленькая партнерша, откидываясь назад и прижимаясь узенькой, костлявой спиной к моему потному, заросшему волосами, животу и ещё более волосатому паху. Полустоящий, сочный, мокрый член уперся в нежную, тонкую кожу на детской спине, под которой рельефно проступали позвонки. Я обнял её сильнее, положив ладони на грудь и бережно прижимая к себе.

- Сокровище моё, - тихо сказал я, целуя её затылок и зарываясь носом в спутанные волосы.

Не знаю, сколько мы так просидели. Нам было безумно хорошо вдвоем. Белочка ласкалась ко мне, как маленький, пушистый котёнок.

- Поиграй с ним, - попросил я, предлагая ей не желающий опускаться член.

- А можно мне ещё покурить? – спросила она.

- Ну, конечно, - сказал я. – Только ты кури и играй с ним, ладно?

- Ладно, - охотно согласилась моя маленькая партнёрша.

Я угостил её сигаретой, дал прикурить. Белочка грациозно затянулась, выпустила дым через нос. Она делала это чертовски сексуально.

- На, поиграй, поиграй, - я нетерпеливо поднёс член к её лицу.

Девочка лизнула головку и сделала затяжку, потом опять. И ещё. Я буквально завыл от возбуждения.

- Я больше не буду, - рассмеялась она, шутливо выпуская дым на мой член.

Белочка положила его в маленькую ладошку, сжав снизу так, что он лег вдоль её руки почти до локтя, и стала ласкать. Она делала это медленно и несильно. Как раз так, чтобы поддерживать мой сексуальный тонус.

- Тебя кто-то учил так делать? – поинтересовался я, блаженно прикрывая глаза.

- Нет, - покачала она головой. – Просто я чувствую, как надо делать.

- Умница, - восхитился я. – Мне так хорошо с тобой.

Это действительно был фантастический ребёнок, Белочку нельзя было упускать.

- Послушай, давай договоримся, - отстраняясь от неё и встряхивая её за плечи, серьёзно сказал я. – Слушай внимательно. Ты знаешь, где станция?

- Знаю, - кивнула она. – Там ещё поезда ездиют. Их ночью хорошо слышно.

- Правильно. Хотя… - я с сомнением покачал головой. – Там он будет искать тебя в первую очередь. Станция не годится.

Я задумался. Белочка продолжала неторопливо дрочить член, поглядывая на меня с надеждой. И порывисто, не выпуская моего хуя из рук, приникла ко мне и поцеловала в губы.

- Ну, пожалуйста, дядя, - захныкала она, и вдруг быстро нагнулась и проворно втянула в себя огромную, распухшую на свежем воздухе и от секса головку члена. Она принялась сосать жадно, неистово, исступлённо, отчаянно, быстро работая головой, с чавканьем и тихими стонами.

Я обнял обнажённую маленькую красотку за хрупкую талию. Мне стоило немалых усилий вызволить снова вставший колом член из сладкого плена её мягких, но упругих губ. Славная минетчица растёт!

- Подожди, милая моя, успокойся.

Я погладил по голове вопросительно заглядывающего мне в глаза ребёнка.

- Давай сделаем так. Запомни адрес: Луговая улица, дом 6. Это моя дача, – нашёптывал я в маленькое розовое ушко. – Приходи завтра. Если там будет кто-нибудь ещё, спрячься и дождись, когда увидишь меня. Только дождись обязательно, хорошо? Я тебя заберу и увезу. Договорились?

- Спасибо, дядя, - девочка с благодарностью посмотрела на меня и прильнула к моему плечу. Впрочем, уже через минуту она усердно сосала, лаская член и яички обеими руками. Маленькая умница уже знала, как мне особенно нравится. И очень старалась.

- Проглоти, ладно? – хрипя от удовольствия, попросил я ребёнка.

Белочка промычала в ответ что-то нечленораздельное поскольку её рот был занят. Я блаженно растянулся на траве, чувствуя малейшее прикосновение, малейшее движение девочки, устроившейся между моих ног. Подложив руки за голову, я любовался маленькой минетчицей. Все в ней было прекрасно – и лицо, и тело, и движения, и эмоции. Блаженство тёплой волной разлилось по всему телу. Сразу стало безумно хорошо. Так хорошо, что я даже судорожно задергался. Возбуждение находило свой выход, доставляя неимоверное облегчение и наслаждение. В глазах потемнело.

Девочка терпеливо дождалась, пока я успокоюсь. Она действительно проглотила эту порцию почти целиком. Только небольшое количество размазалось по подбородку и правой щеке. Наконец, она со стоном выпустила разрядившийся, обмякший член из своих губ. Белочка повернулась на бок, и устало опустила голову на мою волосатую ляжку, прижавшись щекой к мокрому, горячему члену и мошонке. Её мокрый, розовый рот был широко раскрыт, глаза задумчиво и печально смотрели на меня.

- Ты просто чудо, Белочка, - восхитился я, поглаживая ее по голове.

Она ничего не ответила, просто молча смотрела на меня.

Бомж Серёжа появился так же неожиданно, как и пропал. Он уже был в изрядном подпитии. Судя по всему, то, что встретил я его с утра относительно трезвым, было фактом необыкновенным. Хозяин девочки сидел на крыльце – прямо на том месте, где я впервые увидел ребёнка - внимательно смотрел на нас, а потом достал из штанов тёмно-розовый хуй и начал дрочить. К моему удивлению, у него был довольно внушительный агрегат – толстенький и длиной сантиметров 20, а может, и больше. Мужик поманил Белочку, потряхивая встающим членом. Девочка поцеловала меня и выскользнула из моих объятий. Бомж что-то объяснил ей жестами и невнятным мычанием. Наверное, она попыталась спорить – мужчина быстро и резко ударил её ладонью по щеке. Затем грубо схватил за руку и дёрнул на себя. Малышка вскрикнула и упала на дощатый пол крыльца. Так же грубо и бесцеремонно бомж стянул с ребёнка скатанную кольцом юбку. Ему явно больше нравилась полная нагота. Белочка была поставлена раком, а её хозяин опустился перед ней на колени. Через мгновение произошла стыковка ротового отсека семилетней девочки и полового аппарата сорокалетнего мужика. Белочка стала сосать, а бомж, придерживая её за загривок, довольно усмехался.

Зрелище стоящей на четвереньках Белочки, отсасывающей у бомжа, так возбудило меня, что мой едва успокоившийся член снова воспрял духом и решительно потребовал четвёртого захода. Я приблизился и пристроился к ней сзади. Сжав член, я головкой стал водить по промежности и половым губкам ребёнка. Девочка вздрогнула, но продолжала сосать. Бомж покрякивал, блаженно улыбаясь и одобрительно поглядывая на меня. Я тоже улыбнулся и вошёл в Белочку. Теперь мы драли её вдвоем, одновременно. Белочка лишь жалобно стонала. Её маленькое, тощее тело обслуживало двух взрослых мужчин на пределе физических возможностей. Оно было просто нанизано спереди и сзади на терзающие её плоть, изнывающие от похоти, текущие соком мужские члены. И чем больше я осознавал, что эта маленькая девочка полностью принадлежит нам, тем больше я распалялся и тем с большим неистовством трахал её. Мой немаленький член уже входил в неё почти полностью. Я сегодня ощутимо «разъебал» её маленькую, неразработанную дырочку. Ничего, у нас с ней будет впереди столько секса, что её пиздёнка быстро примет размеры оптимальные именно для моего члена. Уж я об этом позабочусь. При мысли о том, что я смогу делать с ребенком всё, что захочу, я кончил. Моя сперма, переполнив плотно забитое членом, словно пробкой, влагалище, заструилась по худеньким бёдрам. Я крепко сжал её миниатюрные упругие ягодицы и кончал… кончал… кончал!

Бомж глянул на меня, ухмыльнулся и подался вперёд, прижимая к себе голову девочки. Совсем так, как это делал я полчаса назад. Белочка знакомо протяжно застонала. Бомж кончал, откинувшись назад и запрокинув голову. Он громко мычал от удовольствия. Наконец, довольно улыбаясь, он отпустил девочку, поднялся с колен, бережно пряча в штаны свое хозяйство. У Белочки подломились руки, и она упала на бок, растянувшись на грязных досках крыльца и надрывно кашляя. Её щёки и подбородок ярко блестели на солнце. Выебанная девочка медленно улеглась на бок, поджав под себя ножки и затихла, закрыв глаза. Неужели она заснула? Сперма продолжала струиться по её бёдрам и подбородку, падая мутными каплями на обшарпанные доски и оставляя на них тёмные пятна. Я с любовью и нежностью смотрел на скрючившегося у моих ног ребёнка.

Мой ярко-красный, натруженный член впервые за эти часы немного расслабился. Я поднялся с колен и, не глядя на бомжа, отправился в кусты за брошенной там своей одеждой. Одевшись, не прощаясь, продрался через заросли и выбрался на дорогу. Закурил, и уставший, но довольный до одури, побрёл на дачу. Мне ещё долго предстояло приходить в себя от пережитого приключения. Вспомнив, что на даче есть пара дежурных бутылок водки, невольно ускорил шаг. Теперь я мог думать только лишь об одном: завтра должна придти Белочка, и приключение продолжится. Я был обречён считать каждый час, каждую минуту до её появления. И ждать этой встречи, которая должна перевернуть весь мой привычный мир и сделать его поистине прекрасным.

Но она так и не пришла. Я несколько раз наведывался к дому, служившему пристанищем бомжу и его семилетней спутнице, но там их не было. Может, бомж решил перебраться на новое место и взял девочку с собой. Может, их забрала милиция. А, может, и случилось чего. Однако этого мне уже не суждено было узнать. Меня не оставляло чувство, что меня обокрали. Почти каждый день я вспоминал Белочку и скучал.

В один из выходных дней в конце сентября, когда погода выдалась более менее тёплая и сухая, я отправился на дачу. Нужно было, пользуясь хорошей погодой, обязательно перекопать грядки в огороде. Но пока ехал, небо опять затянули облака и заморосил мелкий дождик. Традиционную бутылку пива я всё-таки прихватил, но не испытывал обычного удовольствия от питья под зонтиком. С грустью я миновал то место, где меня когда-то остановил бомж и где я провёл один из самых удивительных дней в своей жизни. Я помнил его до мельчайших подробностей. И до мельчайших подробностей помнил семилетнюю девочку по имени Белочка. Немного постояв, я швырнул пустую бутылку в кусты и поплёлся к своей даче.